Ревертор

Теплое полуденное солнце выглядывало из-за пушистых облаков, купая в своих лучах небольшую улицу перед одной из местных городских тюрем. Прохладный ветер лениво колыхал редкие пожелтевшие листья, вынуждая их плавно опадать на все еще сырую после недавнего дождя землю. Из-за широкой стены, обтянутой сверху колючей проволокой, доносились чьи-то приглушенные голоса, которые плавно перемещались вглубь территории учреждения, а спустя некоторое время вновь возвращались к стене. Виктор с некой тоской во взгляде смотрел на стену, за которой ранее пробыл целых двенадцать лет, и не мог поверить, что наконец-то вышел на свободу. Ведь еще вчера он с упоением представлял, как покинет территорию тюрьмы с чувством свободы на душе и небывалой легкости; как вдохнет полной грудью свежий воздух и с непринужденным видом прошепчет, что даже воздух на свободе кажется другим. Но на деле все оказалось иначе. Он вбирал в легкие прохладный воздух, жадно смотрел по сторонам и, прислушиваясь к себе, понимал, что ничего не чувствует. Ни ожидаемой радости, ни распарывающего грудную клетку чувства свободы, ни даже волнения перед неопределенным будущем. Ничего. Лишь пугающая пустота, которая с выходом на волю только начала разрастаться. Очередной порыв ветра пробрался под растянутый свитер Виктора, вынуждая его кожу покрыться мурашками. Он съежился от неприятного чувства прохлады и глубоко вздохнул. Воздух был таким же, что и вчера. Действительно изменилось лишь местоположение мужчины. Сейчас он стоял возле огражденного высокой стеной учреждения и пытался наконец-то принять факт собственного освобождения, а не сидел на обеде в окружении заключенных. В остальном все осталось прежним, и мужчина был почему-то уверен, что от его ухода ничего не изменилось. Его забыли сразу же. Во рту стоял неприятный привкус крови из-за проблем с пищеварением, и Виктор поморщился, сплевывая вязкую слюну на землю. Внимательным взглядом покрасневших карих глаз он посмотрел по сторонам. В нескольких метрах от него на обочине стоял черный Форд с включенной аварийной сигнализацией. За рулем автомобиля сидел довольно худой загорелый парень с копной кудрявых каштановых волос, забавно торчавших из-под красной банданы. С улыбкой на тонких обветренных губах он тепло смотрел на сгорбленную фигуру Виктора, подмечая отсутствие изменений за прошедший год. Он се также излучал небывалое спокойствие и напускное безразличие, будто ничто в этой жизни не было способно его взволновать и вывести из состояния душевного равновесия. Но стоило только пересечься с ним взглядами, как воздух тут же выбивало из легких от пугающей тьмы во взгляде напротив. В ней танцевали свой уродливый танец бурлящие ненависть и злость прямо на костях когда-то почитаемого здравомыслия и веры в справедливость. Казалось даже, если присмотреться к этой темноте, то можно было увидеть в ней чужих демонов или, того хуже, настоящую бездну, в которую когда-то давно кануло человеческое начало Виктора. Он никогда не отводил взгляда. Всегда смотрел прямо и совершенно не скрывал от парня, почему ненависть плещется в его глазах и держит в плену большое сердце. Говорил без утайки, что хочет отомстить. Только кому и зачем – всегда оставлял без ответа, вынуждая лишь строить догадки. Возможно, не доверял или же боялся, что признание может как-то нарушить его планы. По вечно хмурому виду этого мужчины было сложно понять о мыслях в голове, но парень и не старался. Ему достаточно было только знать, что Виктор после отбывания срока будет нуждаться в помощи так же, как и он однажды нуждался в защите. Парня звали Касьян Эдуардович. Ростом был не высок, чуть больше 170 сантиметров, худощав и угловат. Несмотря на свои двадцать шесть лет, из которых три года пробыл в тюрьме, он выглядел совсем как восемнадцатилетний смазливый мальчишка с большими карими глазами, гладкими пухлыми губами и аккуратным носом. Будь у него волосы немного длиннее, без проблем мог сойти за девчонку. Ребята на зоне были такого же мнения, похабно улыбаясь при каждой встречи и доказывая это из раза в раз прямо в камере, ставшей для него местом для регулярной пытки. Возможно, если бы однажды на прогулке Виктор не решил взять под свою защиту парнишку, тот и месяца не протянул. Свел бы концы с концами от такой жизни. Но все сложилось как нельзя лучше. Сокамерники притихли после свирепой драки и угроз, а рядом с Касьяном с тех пор всегда находился мрачный Виктор, ставший если не другом, то просто человеком, которому он был обязан жизнью. Об обязательстве возместить долг за спасение не было и речи, но Касьян сам решил отплатить Виктору той же монетой и помочь с местью или же с чем-то другим. Целый год он ждал освобождения своего спасителя, изредка навещал его и все время раздумывал о том, как правильно сказать о своей готовности помочь с любым делом. И вот, когда настал этот знаменательный для обоих день, парень вовремя оказался перед ненавистной тюрьмой, плавно покинул автомобиль и махнул рукой Виктору. Он узнал парнишку сразу, как только тот выбрался из машины и сверкнул своей улыбкой. Только один человек в этом мире мог улыбаться ему так ярко и почти фанатично. – И что ты тут забыл? – грубо отозвался Виктор, как только встал напротив Касьяна. Под ногами при каждом шаге звучно хрустела щебенка, и один из камней острым краем уперся прямо в пятку мужчины, вынудив его раздраженно пнуть камешек прямо под машину. Вот тебе и хваленые ботинки. Касьян насмешливым взглядом впился в бледное вытянутое лицо напротив и с громким фырканьем оперся руками о приоткрытую дверь автомобиля. Губы Виктора были привычно сжаты в полоску, греческий нос сморщен от явного раздражения, а черные брови сведены вместе. Он хмуро взглянул на своего знакомого и снова вернул все свое внимание щебенке, впившейся на этот раз в пятку на другой ноге. Эти ботинки однозначно стоит выбросить. – И тебе привет. Очередной порыв ветра вынудил мужчину поежиться от холода и прошипеть сквозь зубы парочку проклятий. – Ага, – кивнул он, раздраженно натянув ворот свитера практически до подбородка. – Так какого черта ты здесь делаешь? Парень тяжело вздохнул и отвел взгляд в сторону. Виктор явно не одобрял его появление и злился. Он был слишком горд, чтобы принимать чужую помощь и заботу о себе, но Касьян действительно желал помочь и не видел никаких преград. – Я приехал помочь одному слишком гордому другу, – не смотря на Виктора, ответил он. Удивление на мгновение проскользнуло на лице мужчины, но вскоре сменилось враждебностью и привычной холодностью. Он подошел к парню практически вплотную и, смотря на него свысока, практически выплюнул прямо в лицо: – Мы не друзья. Касьян даже бровью не повел на его высказывание. С чрезмерным спокойствием смотрел в карие глаза напротив, будто ни капли не был задет его словами, и всем своим видом показывал, что даже через драку не откажется от своего решения. – Ладно, – с невозмутимым видом пожал плечами парень. – Тогда я приехал оплатить долг. Раздражение росло в груди Виктора вместе с противоречивой мыслью о том, что ему нужны союзники. Один он не сможет справиться с осуществлением плана, на одну только половину ему нужно потратить уйму времени, а на второй ему придется разрываться на части, чтобы успеть выполнить все в срок. А значит, помощь ему как никогда раньше необходима. Сомнения по поводу решения о союзнике терзали его. Мужчина не хотел втягивать Касьяна в дело, способное окончательно сломать его только наладившуюся жизнь, но эгоист внутри него и здравый смысл шептали, что никто другой не согласится идти с ним рука об руку по кривой дорожке. Только этот упертый парень со смазливой внешностью, смотрящий на Виктора так предано, словно щенок, способен пойти за ним хоть на край земли. – Не было никакого долга, – вопреки собственным размышлениям, отрезал он. Касьян недовольно поджал губы и хмуро взглянул на мужчину. – Кончай ломаться, – раздраженно бросил парень. – Я приехал помочь отомстить. Что ты можешь сделать один? Только вернуться обратно, откуда только что вышел. А вместе мы сделаем все чисто и красиво. И я прекрасно понимаю, что ты не цветочную клумбу топтать пойдешь, а топить в собственной крови обидчиков. Так что засунь свою гордость в задницу и прими помощь. Повисла тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц и шелестом опавших листьев. Вдалеке слышались голоса двух идущих в сторону тюрьмы мужчин, но Касьян и Виктор даже внимания на них не обратили. Стояли на расстоянии одного короткого шага и пристально смотрели друг другу в глаза в попытке подавить чужую уверенность и вынудить прислушаться к своим словам. Оба были слишком упертыми, чтобы сдаваться без боя, но Виктор понимал, что ему придется впервые за долгое время опустить свои принципы и поддаться на уговоры. Ведь парень был действительно прав. В одиночку мужчина ничего не сделает и лишь вернется обратно в тюрьму, так и не отомстив своим обидчикам. – Ладно, – выдохнул Виктор. – Если ты понимаешь серьезность моих намерений и все равно готов помогать мне, то я принимаю твою помощь. Только предупреждаю – пути назад не будет. Если ввяжешься в это, то будь готов идти до конца. Я не стану церемониться, если ты подставишь под угрозу мой план. Мне нужно отомстить этим тварям, чего бы это ни стоило. Губы Касьяна дрогнули в кривой усмешке, а в глазах загорелся опасный огонек. Он убрал руки с дверцы автомобиля и похлопал Виктора по плечу. – У меня был целый год, чтобы подумать. Так что не волнуйся, я не крыса, чтобы первым бежать с тонущего корабля. Мы отомстим этим ублюдкам, обещаю. Виктор насмешливо фыркнул на многообещающие слова парня и все же криво улыбнулся. От одной только мысли о том, что определенным людям из его прошлого воздастся по заслугам, пустота в груди будто затягивалась и позволяла долгожданному теплу разлиться по всему телу. Он заставит их сожалеть о содеянном. Рано или поздно. Завтра или через год, но это произойдет. Неожиданно и невыносимо болезненно. Так же, как и двенадцать лет назад несчастье настигло Виктора.