Берегите зверей

 Несмотря на относительно раннее по всем параметрам цивилизованного мира ночное время, городок Энск уже благополучно спал. И в этом совершенно ничего удивительного не было. Так жили почти все без исключения жители этой крошечной точки на географической карте. Но завтра, не дожидаясь восхода солнца, деловая жизнь закипит в нем, как бурный котел, который состоял, прежде всего, из процесса лихорадочных покупок и продаж. Весь секрет в том, что этот самый Энск находился недалеко от российско-китайской границы. И на какое-то время огромный, стихийно сформированный оптовый рынок в нем стал настоящим сердцем маленького городка. Именно он позволил нескольким десяткам тысяч энчанов жить относительно комфортно. А также почувствовать себя привязанным к великой магии обогащения посредством тривиальных спекуляций и наполнить чашки наваром из реки, протекающей через город, китайскими потребительскими товарами. Затем этот вал, состоящий из пуховиков сомнительного качества, кроссовок и прочего, бесчисленными потоками разнесся по России-матушке. Он предоставил обедневшим соотечественникам отныне щеголять в каталогах одежды и моды известных лейблов, при написании которых, как правило, допускались грамматические ошибки. И не беда, что после недели носков из пуховиков вышел весь пух, который оказался вовсе не гагачьим пухом, а кроссовками, благополучно разложившимися на их комплектующие. Колесо торговли, доселе невиданное по размаху, продолжало регулярно вращаться и, так же регулярно, продолжало питать за счет своей щедрости многие, многие сотни тысяч находчивых россиян. Но не так давно этот самый Энск, хорошо, что числился райцентром, был в полном смысле этого слова сумасшедшим, где жизнь текла незаметно и всегда жалко. Из всех его достопримечательностей можно было назвать только две вещи. Небольшая деревообрабатывающая фабрика, но затрагивающая город, дорога, идущая от границы, ах к самому Хабаровску. Но с распадом бывшего Союза и приходом капиталистического беспорядка на смену коммунистическому «порядку» все изменилось внезапно и в одночасье. Фабрика как бы обрела второе дыхание и довольно быстро стала перегонять спиленный отборный кедр в дружественный Китай, принося своим новым владельцам неслыханные прибыли. Что касается дороги, то ее статус тоже изменился. Раньше он имел стратегическое значение только для военных, теперь он превратился в очень загруженную артерию, которая стала регулярно подпитывать общеизвестными благами не только сам Энск, но и деревни, которым посчастливилось поселиться на его территории. достигать. Иными словами, заброшенная Богом заводь как по волшебству получила как бы снисхождение к прощению прошлых, патриархальных грехов и, соответственно, право на достаток. Однако не все было так просто в этом Содоме, где, как овощи в салате, интересы многих и многих, независимо от цвета кожи и разреза глаз, уже умудрились чрезвычайно круто перемешать. Как всегда, были и люди, которым на волне всеобщего благополучия удалось накопить гораздо больше, чем остальным. И причин тому было очень много. Начиная от близости к власть имущим, конечно, включая самих себя, и заканчивая личными качествами вкупе со способностью мыслить более глобальными категориями. Или даже если человеку удалось ухватиться за хвост хитроумным «прудом». И, конечно же, криминал. Он, конечно, был вездесущ и с неизменной категоричностью нисколько не постеснялся заявить о своих исконных правах на львиную долю доходов, которая как бы упала с неба. И поэтому очень скоро элемент рынка оказался разложенным по своим полкам. Мгновенно возникла и определенная иерархия, и сферы влияния, осуществляющие чрезвычайно жесткий контроль за ходом свободной торговли на единой, в принципе, провинциальной территории. И в результате получилась та самая конструкция гангстерско-бюрократического типа, которая уже успела отлично прижиться во всех более-менее значимых регионах огромной страны, по уши в торговле и разборке того, что еще не украли. Помимо прочего, не желая отставать от остальных, районный город, неожиданно оказавшийся на хлебном месте, стал регулярно поставлять на гору своих «новых русских». Однако, в соответствии с масштабами Энска, их было не так уж и много, и все же. Обладая всеми присущими этой категории горожан амбициозными атрибутами, они дружно начали заселять ранее охраняемые места на берегу одного из крохотных притоков реки Амур, прямо за чертой города. И вскоре здесь вырос очень презентабельный квартал. Этакий Беверли-Хиллз. Только в чисто дальневосточном варианте. Все это пока что было новым для нашей постсоветской границы. rs. И поэтому постройка особняков хоть и отличалась поразительной вычурностью и нарочитой выпуклостью богатства, но на протяжении многих десятилетий не выходила за рамки привычных представлений. Трехэтажные дворцы с антресолями и башенками, начиненные зарубежной электроникой - все это было еще впереди. На данный момент фантазии новоявленных нуворишей ограничивались по стандарту двумя этажами в полностью деревенском стиле - а главное - большим домом на обязательно высоком цокольном этаже, как символом сильного хозяина. И конечно же - «финская» сантехника и «итальянская» мебель, созданная руками таких же хитрых китайцев. Так, в одном из таких домов жила семья довольно успешного бизнесмена Ивана Сергеевича Сидорова. Иван не был уроженцем Энчанина и к своим тридцати пяти годам уже успел объехать почти весь Дальний Восток и всю Восточную Сибирь. А все потому, что когда-то он был геологом, любил свое дело до самозабвения и, будучи неискоренимым романтиком, легко мог бродить по тайге с рюкзаком за спиной десятки километров. Однако с началом перестройки положение дел с разведкой полезных ископаемых, как и всего остального в огромной стране, стало стремительно ухудшаться. И тогда геолог Сидоров, растерянный в неуверенности, не без сожаления решил отказаться от профессии. Но почему-то мне выпала честь поселиться в Энске. Хотя за что его чествовали? Если хорошенько подумать, то причина столь несложного выбора просто лежит на поверхности. Привыкший к гармонии с первозданной природой, Иван просто терпеть не мог города с их суетливостью и привычной во всем неискренности. И, надо сказать, я не проиграл, только не в плане покоя. Вскоре начался расцвет ранее удаленной провинции, и бывшему геологу быстро удалось занять свою нишу в этом сумасшедшем калейдоскопе разнопланового торгового бизнеса. Однако Иван не пошел по проторенной и привлекательной для большинства соотечественников тропе. И, имея при этом какие-то средства, накопленные за время хождения с рюкзаком по таежным займам, пустил их в кредит оптовым покупателям. Поскольку банковская система по всей стране только зарождалась и не могла адекватно конкурировать, дело Сидорова сразу пошло в гору. В результате всего за пару лет он уже стал настолько значимой фигурой, что смог на равных влиться в когорту местной элиты и таким же образом построить себе достойный особняк в охраняемом месте. . Хотя не все прошло так гладко, как хотелось бы. И как такое могло случиться, если, как мухи на случайно пролившийся мед, они не замедлили устремиться в Энск, не обремененные моралью, а прекрасно организованные в группы, типы с характерной внешностью со всего региона. Другими словами, преступление. И поэтому он, не сразу, а со знанием дела, впервые позволив зародившемуся дворянству пустить корни, в последнее время становится все более настойчивым и настойчивым, требуя значительную долю в очень прибыльном бизнесе. По мере сил Сидоров отбивался от назойливых предложений добровольно поделиться и без особых для себя проблем сесть под предложенную крышу. Однако чем упорнее стоял бывший геолог, тем темнее становились тучи над его головой. Он хотел бы все бросить по-хорошему, взять семью и без особых забот, с уже приобретенным капиталом, осесть, пусть даже в том же Хабаровске. Или, на худой конец, принять все условия, тем более что он был, конечно, далеко не первым кандидатом «данников». И не последний. Нет, нет! Не тот персонаж, требовательный, прежде всего, к себе, неисправимый романтик таежных дорог. Как когда-то, преодолевая непроходимые болота, он верил в себя, а теперь, не имея должного представления о темных силах, с которыми ему пришлось вступить в единоборство, Сидоров упорно продолжал гнуть свою независимую линию. Однако судьба распорядилась иначе. И как она должна была располагаться, если исходить из отечественных реалий начала формирования дикого капитализма. Срочные запросы быстро превратились в явные угрозы, и действия не замедлили последовать за ними. Поначалу это были как бы профилактические и превентивные по своему характеру лёгкие провокации, направленные на то, чтобы склонить упрямого человека к согласию на «сотрудничество». Но чем дальше геолог сопротивлялся очевидному, без учета очевидного несовпадения сил, тем глубже он попадал в ситуацию, из которой по определению просто не могло быть выхода. Ведь, если честно, у представителей большого класса чисто сельских рантье, живущих на дивиденды, приносимые вездесущим рэкетом, вообще не было такой вещи, как «полумеры». А об отступлении нечего было сказать. Вот почему на В ту же ночь темно-синяя «Тойота» с номером Владивостока, сливаясь с темнотой, остановилась у новенького дома бывшего геолога, а теперь уже преуспевающего полукровера-полубанкира Сидорова. И любой, даже непосвященный, увидев в ней троих мужчин очень характерной внешности и даже в такое несвоевременное время, легко мог сделать вывод, единственный и верный - терпение братвы закончилось.