Другая сторона событий

– Тебя хочет видеть спонсор. Мы опять продули. Признаться честно, футбол никогда не был моей страстью. Я и играть-то начал, только из-за того, чтобы получать освобождения от занятий в школе, а после и в институте. – Зачем? – еще ни разу Тихомиров не посетил ни одной игры собственной команды. И тем обиднее был сегодня проигрыш. Ответа я так и не дождался – тренер указал на дверь кабинета и вышел. – Старцев? Заходи.  Мужчина неопределенного возраста – ему могло быть как сорок, так и все шестьдесят, кивнул в знак приветствия и жестом указал в кресло напротив. Телосложение Сергея Тихомирова выдавало в нем бывшего спортсмена – уж слишком широкие для простого бизнесмена, плечи. Взгляд испытующий, цепкий. – Я видел вашу игру сегодня, – без лишних предисловий сказал Тихомиров. – И… как? – Отвратительно. Не буду врать, Старцев, футбол – это не твое. Что ж, если сам главный хочет, чтобы меня убрали… – Ты ведь живешь в общаге, я правильно понял? – как по волшебству, в руках Тихомирова возникла папка с личными делами игроков. – Да, от института. Комендант давно искал повод выпнуть меня из халявной комнаты. Если сейчас меня исключат из команды, то у него вполне появится повод. – Нет-нет, – Сергей улыбнулся. Мягко и проникновенно, как родному. Я много чего слышало нем, но познакомиться так не довелось. – Конечно, как капитан, ты несешь ответственность за команду, но я не собираюсь.. как  бы выразиться… в общем тебе не о чем переживать. Я окончательно растерялся. – Сколько тебе лет, напомни-ка? – Двадцать два. Там же все написано, – я подбородком указал на анкету. – Не дерзи, – на какой-то миг в тоне Сергея прорезалась сталь. – То, что там написано я и без тебя вижу. – Извините, – быстро сказал я. Еще не хватало поссориться с ним! Он же меня в порошок сотрет и не поморщится. – Ладно, ладно, – тон Тихомирова снова сменился на отеческий. – Скажи-ка мне лучше вот что… ты куришь? Курение, выпивка и прочие вредные, но такие привлекательные радости жизни у всех игроков находились под строгим запретом. Если тренер заметит тебя с сигаретой, или не дай бог, под солями, вся команда будет бежать многокилометровый кросс. А потом, когда пытка спортом закончится, скажет тебе большое и дружное "спасибо". – Да ты не бойся, я никому не скажу. – Угу. Вы что меня на органы продать решили за сегодняшний позор? – я слабо попытался отшутиться, но судя по взгляду Сергея, шутка вышла, мягко говоря, так себе. – Куришь или нет? – Ну, допустим. – Значит, бросишь, – безапелляционно сказал Тихомиров. – Я хочу предложить тебе работу. – Понятно. Спасибо, нет времени, конец ноября, зачеты, сами понимаете… а если меня еще и исключат, на автомат я могу не рассчитывать. Если это все… – я встал, намереваясь уйти, но Тихомиров посмотрел на меня так, что я опустил задницу обратно в кресло и заткнулся. – Работа с проживанием. Зарплата… впрочем, этот пункт обсудим потом, но на мелкие хотелки хватит. Скажу сразу, работа не из легких. Я ищу порученца. Помощника, если тебе так угодно. Секретаря. Разумеется, с секции придется уйти. Ну да тебя итак… хм-м… – Вы бы лучше Лехе предложили, – я усмехнулся. – Он как раз хорошо шесетрить умеет. Я вам не подойду. – Вот как раз ты и подойдешь. – Тихомиров поморщился. – Мне не нужно, как ты выразился, "шестерить", да и работа там… творческая. С карьерным ростом. За пару лет, глядишь и… – Нет. Тихомиров усмехнулся, его взгляд неторопливо обшаривал тренерскую. На секунду он замер, рассматривая пыльные кубки – уже очень давно команда не одерживала новых побед. Непонятно, зачем вообще главный продолжал вкладывать деньги в настолько неприбыльное, по меркам любого бизнесмена, дело. – Ну ты визитку-то все равно возьми, – Тихомиров метнул на стол кусочек картона с напечатанным на нем номером телефона. – Мало ли, вдруг ты передумаешь. – Не передумаю, – я все-таки взял визитку. Мельком глянул на черные цифры, – но спасибо. – Это мой прямой номер. Звони, если вдруг чего… решим. Сергей встал из-за стола и я только сейчас понял, насколько он высокий. По сравнению с ним я казался заморышем, худым подростком, по недоразумению попавшим в спорт. Стоило мне войти в раздевалку, как гвалт разом стих. Толик с Васютиным разом повернули ко мне головы: – Ну? Что он сказал? Ты же объяснил из-за чего мы проиграли? – Угу. Со стадиона добирались всей шумной компашкой. Сначала полчаса на электричке, потом, в центре разделились – те, у кого было бабло ушли жевать бургеры в кафешку неподалеку, остальные, как и я, двинулись в сторону общаги. – Дунем? – на входе в общежитие Васютин оглянулся. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, пошарил рукой под карнизом и вынул прозрачный пакетик. – Да подожди ты… Закинув сумку в комнату, я выглянул в коридор – все наши собрались в комнате Димыча. Васютин, этот хитрожопый хмырь никогда не курил у себя, опасаясь внепланового обхода. А уж если комендант почует сладковатый дымок – слишком узнаваемый, чтобы была возможность отпереться, то можно считать, что все, алес. – И что он тебя хотел всевышний? – Васютин затянулся. Его глаза заблестели, комично сочетаясь с пунцовыми ушами. – Работу предлагал. Я протянул визитку и она тут же пошла по рукам. Ребята рассматривали дорогое тиснение цифр, кто-то одобрительно присвистнул. Проснулся я на полу, в луже чьей-то блевотины. Хотя, почему чьей-то? Оттерев щеку, запустил руку в карман – телефона не было. Кла-а-асс. – Ребята? – жалобно прохрипел я, – ребя-я-ят… Бесполезно, все на парах. – Старцев? – громыхнуло надо мной. Если бы я мог умереть от досады, я бы это сделал, честно. Надо мной склонился комендант. – Николай Саныч, я это… – В чужой комнате! Пьяный! – Я не пьяный… – Не спорить! *** На следующий день, кое-как отыскав мобильник и отстирав единственные приличные брюки, я пошел к коменданту мириться. – Ну ты сам понимаешь, Старцев, – громыхал комендант минутой позже. – У меня в кабинете сидит проректор, я только что имел с ним разговор по поводу твоей персоны. В общем, все, доигрался. У тебя две недели на выселение. Можешь собирать вещичи. – Но ведь… должна быть комиссия, я  декану пойду, – слабо отпирался я. – Я капитан нашей футбольной команды! Это, в конце концов, несправедливо! – Не капитан ты больше, Старцев, – Николай Саныч довольно оскалился, – и никто больше. В голове словно взорвалась петарда. Как в полусне я ходил от ректора к проректору, от проректора к директору студгородка, от него в профком, на одну комиссию, вторую… Бесполезно. Все как один качали головами и кудахтали, что "такой проступок не должен оставаться без внимания и сойти с рук". Я так и не выписался из общежития – мне попросту некуда было идти. Денег не то что на квартиру – даже на комнату не хватало. На нервах я завалил сессию. Куда ни кинь, везде задница.