bc

Повенчаны багряной зарей

book_age18+
2.4K
FOLLOW
15.9K
READ
HE
age gap
opposites attract
independent
mafia
bisexual
friends with benefits
athlete
seductive
like
intro-logo
Blurb

Багряное зарево пожара повенчало их еще детьми. Судьба раскидала по свету. Злой рок сплел жизни воедино. Она - обычная девчонка из северной глубинки, выросшая без родителей. Он - сын вора в законе, чудом уцелевший в криминальном переделе. Неприветливое питерское небо и лицемерный мир денег и власти обожгут их сердца вновь. Два сибиряка, две родные души - смогут ли выдержать испытания пулями, предательством, постоянной борьбой за свои жизни?

chap-preview
Free preview
Пролог
Теплая осень не посмела тронуть изумрудные загородные газоны. Идеальной формы деревца, словно нарисованные в частном пейзаже, склоняли считать хозяина дома если не маньяком, то как минимум педантом, сдувающем пылинки с любимой статуэтки ровно двенадцать раз в сутки. Ровные дорожки, ровно подстриженная трава, ни одного не симметричного участка… Если бы не финансовые взаимосвязи, х**н бы я сюда приперся по собственной воле! Требование к садовнику - дотошно, до последней хвоинки выстригать туи и сосны - говорит о жуткой придирчивости хозяина и одного из держателей акций холдинга. К моему глубокому сожалению… - Не оглядывайся, старик не любит, - шипит мне Алекс, толкая локтем в бок. - А он еще и старик? – стараюсь говорить приглушенно. Не помню возраст – только процентную долю акций. - Алихан Тагирович, не забудь! – нравоучительно напоминает, чем подогревает мою нервозность. За нами топает моя охрана, «обезоруженная» на въезде на территорию усадьбы. Честно говоря, камер наблюдения столько, что в физической страховке нет нужды. Чистое самоубийство припереться к этому… старику. При желании мы не протянем и пары минут, но раз до сих пор целы, значит ожидает диалог? - Приветствую, молодежь! – из-за ряда превращенных в шарики на ножках сосен к нам с Алексом выходит мужчина, ближе к пожилому возрасту, но выглядит он бодро. Его седые виски слегка вьются. Ясные темные глаза с интересом разглядывают меня. Не больше шестидесяти на вид, но лицо чрезвычайно живое, морщинки не глубокие и выдают человека, следящего за своим внешним видом. Обычные брюки и белая футболка-поло, поверх которой на золотой цепи подвешены очки. Так сразу и не скажешь, что этот безобидный человек –владелец судостроительного предприятия и верфи. И далась ему энергетика под пенсию? - Зелаев, - он вежливо протягивает руку по очереди мне и Алексу, и указывает глазами на беседку. Странно, но она не поражает воображение. Обычный застекленный восьмигранник без двери с повисшими зелеными растениями у входа по обеим сторонам. Растения не менее аскетичны – просто висящие плети, и лишь зеленый цвет выдает в них жизнь. - Итак, Александр. Вы рассмотрели мое предложение? – он укладывает руки на столик, сцепив пальцы. - Конечно, Алихан Тагирович. Мы готовы выслушать Вашу просьбу. – он бросает на меня взгляд, чтобы я тоже высказал свое согласие. - Да. Готов. – отвечаю, повторяя движения старика. В небольшой беседке мне откровенно тесно. Невольно возникает ощущение, что от меня хотят слишком много, давя физическим неудобством. - Богдан сделает тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. – он делает паузу, многозначительно сверля меня глазами. – Скорее всего, не сможешь. Раз уж он обзавелся советчицей в лице Камиллы, то это точно будет нечто. - И что? Каково это предложение? – спокойно переспрашиваю. - Полагаю, речь пойдет о возможности занять кресло президента компании. Агаров против тебя будет обелен, поэтому проблемы предвидите, да? – окидывает взглядом нас обоих, верно понимая, что в деле мы с Алексом завязаны оба. - Что это за предложение? Причем тут Агаров? – мне не фартит слушать дурные домыслы старика, хоть тот и рассматривает меня как под микроскопом. - Мой человек заплатил за эту информацию дорогой ценой. Ему просто прострелили горло. – без единой эмоции выдает мужчина. – Посчитал себя должным Вас предупредить. Он даже не прищуривается. Выражение лица не меняется, хотя при встрече на лужайке эмоции читались и были заметны. - Допустим, я не удивлен, Алихан Тагирович. Ваша цена? - «Gvydon» должен возглавить мой внук, Юсуф. Свой акционерный пакет отпишу одновременно. – он сохраняет небывалое спокойствие. Мое терпение резко воспаляется, и продолжать разговор мне приходится, здорово напрягшись. - Почему именно «Gvydon»? У меня не один спортивный комплекс. И не одно предприятие. – усмехаюсь, сдерживая ярость. - Он так хочет. Мой подарок ему на тридцатилетие. – не выказывая своего удовлетворения, отвечает старик, держа лицо. – Хочет перебраться в Питер. Бля*! Да я твоему Юсуфу еще в прошлый раз яйца недооторвал! Алкаш и наркоман! Придурок долбаный! Нашел, кому подарки делать! Меня ведет от злости до зубного скрежета, и Алекс толкает меня в бок. - Неожиданное предложение, Алихан Тагирович. Есть небольшие недоделки с документами. Нам понадобится пара недель на работу в этом направлении, - он даже не смотрит на меня, белея, - И, конечно, же некоторое время на раздумья. Предложение, безусловно, стоит того, чтобы его обдумать. Придушил бы его за эти слова! Одно стопарит – юрист у меня один, кроме того, в добрых отношениях. - Подумайте, - Зелаев поднимается из-за стола, вновь протягивая ладонь. – Жду Ваш ответ, господа. - Наше почтение, Алихан Тагирович. – Алекс явно хочет уйти отсюда без боя и с целой головой. Мы покидаем проклятую беседку, и я топаю, сжимая кулаки, обратно ко входным воротам. Странный разговор, наглое предложение и никакой конкретики! Усаживаемся в машину, дожидаясь охрану. - Ты выдохнул, Яр? – опасливо спрашивает Алекс, зная мой бычий норов. - А как ты думаешь? – ебашу со всей дури по подголовнику переднего сиденья. Там никого, но сиденье грустно всхлипнуло. - Козел перезрелый! Хера ему на воротник, а не «Gvydon»  - из меня сыплются ругательства вперемежку с отчаянием. «Gvydon»  - клуб восточных единоборств. Я строил его своими руками, выращивал и лелеял как дитя, поднимал, регистрировал кучу бумаг! Все, кто не готов пустить мне пулю в спину, посещают его. Тренажерка, несколько борцовых залов, ринги, сауна внизу… Да, бля*, это моя память о юности, которую я выцарапывал у жизни кровавыми кулаками и хрустящими костями! Это сейчас я владею еще парой направлений в бизнесе, зажрался и оброс щетиной, а тогда, едва появившись в северной столице несколько лет назад, клуб стал моим всем. Мне даже жить было негде! Ночевал на матах! - Не кипятись, Яр. Надо обдумать. – Алекс вздыхает. – Понимаю тебя. - Давай перетрем, что будет если… Мне сейчас все серпом по яйцам! – бешусь внутри от сдавливающих меня обстоятельств, но думать действительно придется. – Вот жизнь, а? Сначала очко рвешь на флаги, чтобы вытянуть, выгрести, а потом своими же руками… предлагают отдать какому-то ушлепку! – морщусь, потирая подбородок. Алексу остается только вздыхать и поглядывать в спасительное окно. Когда я злюсь, то адреналин от меня аж отслаивался, угрожаю вмазать кому-нибудь подвернувшемуся по башке. В тот вечер мы с юристом поддали. Больше поужинали, но, как водится, и выпили. Я отпустил охрану и рванул кататься по подмосковным улочкам, вороша в памяти прошлое. Не такое оно у меня и ужасное, но некоторые ценности пропустить сквозь пальцы я просто не могу. Не имею права! Казалось, отпусти, и все, рухну замертво, растеряв вкус к жизни и подавлюсь кислородом. * * * Раннее октябрьское утро хмурится. Не то, что на островах, где тебя каждый день встречает полнотелое огненное солнце, готовое жарить тело десять часов к ряду. Рабочий график и проблемы пригнали меня оттуда, не дожидаясь, когда мне надоест умиротворение восходов и закатов, окунув с головой в сырую осень средней полосы. Столица раскинулась на многие километры за своими пределами, и разглядывая еще спящий город, держу приличную скорость на свободном шоссе. Последнее время стал любить так вот мотаться один, без охраны, чтобы чувствовать руль и дорогу. Всегда любил хорошие тачки, шустрые, внушающие надежность, ощущение скорости и движения жизни. С этим гребанным бизнесом и зарасти денежной коркой можно, позабыв, как пахнет паровое поле, луга, туманы… Внезапно на пешеходник выходит фигурка. Издалека - ребенок, но матерясь на двух языках сразу и выкручивая руль, я соображаю, что это подросток. Обкуренный тинейджер! Как их теперь называют, салажье непутевое?! Maybach заносит, и он надвигается бортом на ребенка, который семенит в сером спортивном костюмчике и капюшоне. - Хоть, бля*, наушники вытащи! – бешено кричу на дорогу, но орать в закрытой машине – тот еще результат. Наконец, замечая меня, бедняга шарахается в сторону, и по роковому стечению обстоятельств – именно в ту, куда и движется авто. Гребаные мгновения пролетают минутами, лупящими в виски, и тачка дергается, замирая. Удара не было! Распахиваю дверцу и вылетаю, в один прыжок оказываясь у бампера. Лежит… Мои руки ходят ходуном, как у старого деда с Альцгеймером. Сообразить не могу, что делать, но замечаю шевеление на асфальте. Живой, блядь! Поднимаю тело в воздух, и капюшон откидывается назад, открывая мне миленькое девчачье личико. Белее простыни, совсем детское. Сколько ему? Ей? Пигалица! Маленького роста, габариты – не больше пуделя! Темно-каштановые пряди рассыпаются по плечам гладкими ручейками.  - Живая? – встряхиваю ее, как куртку, не рассчитав, что и веса в ней дай Бог полтинник. - Больно… - отвечает, укладывая красивые брови домиком, и глаза становятся огромными и влажными, как у котенка. – Придурок… Черт! Так и есть, котенок. Маленький, какого хера на улице в пять утра? Ни вещей, ни наушников не вижу на вороте толстовки. Показалось, что я слишком сильно сжал ее плечи. Лицо пигалицы кривится, и она вздрагивает. Что? Замечаю между своих пальцев тонкую струйку крови. Твою мать! - Шевелись! – срываюсь с места, швыряя девчонку на свое сиденье и толкая вперед, на пассажирское. Она бьется коленками о рычаг коробки передач, вскрикивает, но мешкать нельзя. Знаю, что я груб. Невыносимо груб, и это неизлечимо. Слишком долго я наращивал броню, чтобы у какой-то соплюхи появился шанс проковырять ее пальчиком. - За что? – едва шевелит губами и белеет на глазах, поджимая ноги на сиденье. Дрожа и озираясь, обхватывает себя руками и тоже замечает, что с ее плечом «неприятность». Пару пуль с визгом мажут по бронированной лобовухе, и я уже поджигаю покрышки, вдавливая акселератор, чтобы свалить отсюда как можно дальше. - Терпи. Перевязать нечем. – бросаю, как в порядке вещей, хотя понимаю и вижу, что произошло. - Это что? – она с изумление рассматривает окровавленную ладонь. – Кровь? От выстрела? – охает, хлопая ресничками. - Терпи, говорю! И на кой я ору на нее? Ее тело приняло пулю, предназначенную мне, бродяге! За мной снова охота. Человечья охота, из-за денег! - Отпусти… Я не сделала тебе ничего, - тихо говорит. – За оскорбление – извини. Не привыкла красиво говорить. - грустно выдыхает, устремляя взгляд на дорогу. - Проехали! Подлечу, потом пойдешь на все четыре стороны, - бурчу, понимая серьезность ситуации. Не заметил ее ругательства, и ее на дороге не сразу увидел, утопая в памяти и прикидывая расклады в бизнесе… Девчонка устраивается бочком, бережно удерживая руку, и становится совсем маленькой на огромном сиденье авто. Толстовка с разлохмаченной дырой на плече пропиталась кровью, и лицо малышки принимает спокойные черты. Она сонно хлопает глазами, тревожно глядя на меня. - Эй, ты … не вырубайся, слышишь? Как тебя там… Зовут как? - Ты все равно забудешь… - Не забуду, твою мать! Не спи! – ору, как псих, выруливая в полосе на бешенной скорости. Соображаю, что надо набрать врача, предупредить. Вытаскиваю гаджет. - Здорово, эскулап! Давай ко мне! Срочно! Плечо зацепило… да. Бросаю телефон на панель и касаюсь подбородка пигалицы. - Ты очень молода, - вдруг произносят мои губы. С чего? Даже не женщина, ребенок… в моей машине и ранена по моей вине. Тихая улыбка очаровательными ярко очерченными губами. Глаза… По-кошачьи зеленые, колдовские и тихие, с пушистыми ресничками. Крошечные веснушки рассыпаны по переносице, от чего лицо выглядит невероятно нежно. - Ты бандит, да? А то ты не поняла? Зло усмехаюсь, едва сдерживая гнев, смешанный с удивлением от этой малышки рядом. - Бизнесмен. Теперь это так называется. – отрешенно бурчу. Нашла, что ляпнуть! Ну, точно ребенок! - Эй! Не спи! – тормошу ее, удерживая шею, но голова валится на бок, безвольно, как у плюшевого зайца. - Страшно… - шепчет, заваливаясь на панель перед коробкой передач. - Ну, потерпи ты, а? Врач сейчас поможет. Девочка… Провожу по гладким шелковым волосам ладонью. Искрит. Красивая до ломоты в теле, только уж очень молоденькая. Внутри начинает клокотать негодование и жалость. Эфемерная, незнакомая и режущая, как бритвой. Жаль, бля*, эту оборванку до жути! Почему она оказалась рядом со мной? Почему не бомж какой-нибудь? Какого черта из-за меня снова гибнет невинная душа?! Слишком хрупкая, ни черта еще не видевшая в жизни! - Олег, помоги! – кричу охраннику на въезде и, не заглушая двигатель, бросаюсь из машины, подлетая к пассажирской дверце. Подхватываю невесомое тело на руки и бегу по дорожке к дому. На крыльце уже дежурит мой эскулап, отрывающий дверь. - Херово? – спрашиваю, когда врач оголяет ее пробитое плечо и осматривает, пока я устраиваю ноги девчонки на диване. - Не вижу еще. Подай… - он просит свою сумку с медикаментами, освобождая плечо девочки. Склоняюсь над ней, уложенной на диван в гостиной, и разрываю одежду, оставляя худенькое тело по пояс обнаженным. Эмоций нет, есть страх не спасти и эту едва начавшуюся жизнь. - Иди уже! Не маячь. – огрызается, отмахиваясь. А я не могу! Стою, как привязанный возле нее! Приседаю на корточки и провожу ладонью по темным прямым волосам. Мягкие, словно у малыша, и губы бантиком, пухленьким, но бледным. Чья же ты такая бродишь по улицам? – мысленно вопрошаю, проклиная сложившуюся картину мира. Моего мира, где таким вот малышкам явно не место… - Переворачивай, - командует Олег, укладывая девочку на бок и подкладывая к спине две подушки. – Очухается - перепугается, а так хоть не сразу дергаться начнет. Кто она? - На дороге не заметил… Чуть не переехал. Торговый комплекс на Щербинке. Палили, кажется… – виновато отвечаю, чувствуя себя полным идиотом. Оставив охрану поперся по городу один и вот результат. В преддверии перераспределения бизнеса и терок с властью в меня целятся прямо на улице, цепляя случайных прохожих! - М-да… - на выдохе. – Пуля по касательной, заживет быстро. Вот с шоком будет хуже. Лежать, спать, кушать. Вот пачка антибиотика – скармливай по две штуки в сутки, но знать бы, что нет аллергии. – он качает головой, рассматривая миниатюрное личико. - И все? - А что еще? Едва ли ей восемнадцать есть. Шестнадцать скорее всего, но все равно организм справится. Женщины легче переносят кровотечения. – он стаскивает прозрачные перчатки и укладывает в отдельный пакетик, протирая руки влажной салфеткой. – Пойду. И да, лучше отвези ее в больничку. Мало ли что… Провожая его, раздумываю, что же теперь делать с ней. Правда, в больницу? Найти родственников? А если среди моих людей «казачок» и напрямую наведу на семью девчонки? Херня какая-то творится! Хотя… когда она не творилась? Закрываю входную дверь особняка, и отношу девочку в свою спальню. Малышка мирно спит, и только бледное лицо выдает, что без сознания. Внезапно она томно вздыхает и морщится, шевельнув рукой. Пушистые реснички вздрагивают - Эй, пигалица… - тихо зову ее, стараясь не испугать. Огромные глаза распахиваются и уставляются на меня зелеными озерами, полными страха и недоумения. - Тише. Я тебе ничего не сделаю. В тебя стреляли, ранили в плечо. Не сильно… От этих слов девчонка тут же попыталась повернуться, но кроме болезненного вскрика ничего не вышло. - Она меня убьет! – шепчут дрожащие губы и по щекам катятся огромные, как градины, слезы. - Никто тебя не убьет. – усаживаюсь рядом, обнимая этого перепуганного ребенка. – Я виноват, но ты тоже хороша. Зачем по улицам бродишь одна? И надо найти твоих родителей… - Нет. – ответ звучит твердо и уверенно. – Пожалуйста, только… - замолкает, прикусывая очаровательную губку. - Кому же я тебя должен оставить, а? Завтра улетаю в другой город, и горничной тебя не смогу доверить. Как зовут-то? – опускаю ее на постель, стараясь не касаться плеча. Малая растирает лицо, пытаясь избавиться от слез. В ее глаза взглянуть страшно, такие они… нереальные, почти сказочные… - Все равно забудешь, - отвечает, немного капризно. - Брось! Я не выгляжу старпером еще! – поддеваю ее, чтоб повеселела. - Юна. - Ю-на… Красиво и необычно. – машинально отвечаю. - А тебя? – доверчиво спрашивает, переставая дрожать и всхлипывать. - Яр. – мотаю головой озадаченно и поднимаюсь с постели. – Есть хочешь? Так быстрее поправишься. – констатирую, не дожидаясь ответа. Только сейчас замечаю, что на девчонке тоненький топик вместо бюстика. Она убирает руку, и я впяливаюсь на красивую, идеальной формы грудь с просвечивающими через ткань сосками. Пигалица тут же покрывается ярким румянцем и обхватывает себя руками. - Сколько тебе лет? И кому я могу позвонить: отец, мать? - Не важно! – бурчит в ответ, явно озлобившись на мою вольность. Бросаю на нее полный сожаления взгляд и выхожу из комнаты. И как себя вести с ней? Глаза завязать? Мужику, черт возьми, надо намного чаще, чем это написано в учебниках по спортивному режиму! - Чай, бутеры! – на ходу, говорю больше для распахнутой двери, нежели для нее. Не хочу с ней разговаривать так, как обычно позволяю себе общаться со случайными женщинами. Она действительно слишком мала и невинна, чтобы слушать россказни такого как я. Спускаюсь в кухню и строгаю колбасу с кусочками апарана. Моя горничная повадилась приносить эти лепешки, и я, надо сказать, не против. За бесконечными фуршетами и перекусами хочется простой и сытной еды. - Ожила? Эй, Юна? – озираюсь в комнате, глядя на распахнутое окно и развевающуюся на ветру занавеску. Сбежала? Такая-то бледная и с приклеенным пластырем на плече? Почему? Так испугалась, что изнасилую? Хотя… может, просто ненормальная. Многих я повидал за свою жизнь – и нормальных, и не очень, и возиться с незнакомой девочкой с нежным именем явно не собираюсь. Оставив поднос на постели, закрываю бронированное окно, выглянув. От забора всего пара метров. Если такая шустрая, то уже где-то по трассе тащится. Ну, да Бог с ней! Жаль, конечно, если ее оприходует какой-нибудь старый ублюдок, предложив подвезти… Забираю поднос и возвращаюсь в кухню. У входной двери с ноги на ногу переминается охранник. -  Сбежала? – спрашиваю, не глядя на него. - Угу, резвая. Догнать? - Не, не надо. – решительно отвечаю. Детей я ублажать не собираюсь в съемном особняке и спасать судьбу какой-то оборванки тоже. Дал бы ей денег за «проблему», отвез бы домой, но уж как сама решила. Глаза ее запомнились, огромные, как у мягкого интерактивного пупса. Вручаю поднос охраннику, не желая более тратить время на «это», и отправляюсь в кабинет.

editor-pick
Dreame-Editor's pick

bc

Сладкая Проблема

read
53.5K
bc

Сладкая Месть

read
38.0K
bc

Запретная для властного

read
5.8K
bc

Сломленный волк

read
4.9K
bc

Мнимая ошибка

read
45.1K
bc

Снова полюбишь меня и точка

read
54.1K
bc

Будь моим счастьем

read
15.0K

Scan code to download app

download_iosApp Store
google icon
Google Play
Facebook