Фиктивные. Я в тебя (не) влюблюсь

Глава 16

Лера

Земцов все-таки сдержал свое обещание. Я несказанно рада, что скоро смогу увидеться с сестрами! От этой новости у меня аж сердце стучит чаще, чем нужно.

Я с нетерпением жду этой встречи и ради нее даже готова пойти вместе с Захаром на его тусовку, несмотря на то, что я никогда не бывала на гулянках золотой молодежи и не знаю даже, как они обычно проходят. Если что – отсижусь в каком-нибудь укромном месте, а потом уеду домой вместе. Ничего страшного. Кучка мажоров меня не напугает.

Все следующее время я навожу порядок в шкафу. Складываю свои вещи, как мне удобно и переписываюсь с Мариной. Она отвечает мне очень редко – видимо отец нагружает ее работой по полной программе. Мне тяжело осознавать, что сестра мучается, а я ничем не могу ей помочь.

— У тебя перезагрузка что ли, Рыжая? — доносится до меня насмешливый голос Захара. — Моргни, хотя бы. Аж страшно становится.

Оторвавшись от своих мыслей, я оборачиваюсь на Земцова. Оказывается, он уже давно вернулся в комнату, а я даже этого не заметила.

— Задумалась просто, — бурчу в ответ я.

— Опять грустишь что ли? — с напускным равнодушием интересуется Захар. — Хорошо же все было.

— А тебе какое дело? — вздыхаю, задвинув дверцу шкафа.

Земцов некоторое время молчит, не сводя с меня задумчивого взгляда, затем протягивает мне руку.

— Пошли.

Помедлив, я сначала настороженно смотрю на раскрытую ладонь мужа, а затем и на него самого. Не нравится мне эта привычка – держаться с ним за руки. Слишком уж часто это происходит.

— Куда это?

— Пошли, говорю, — нетерпеливо повторяет Захар. И, не выдержав, все-таки дотягивается до моей ладони и заключает ее в свою. — Воздухом подышишь. Чего тут копаешься в вещах? Заняться что ли нечем?

Так нечем! Я же совсем не знаю, что мне делать в этом незнакомом, чужом доме! И вообще, я не привыкла бездельничать – отец всегда заставлял меня работать по дому. А теперь я немного в растерянности, потому что не привыкла распоряжаться своим временем.

Не успеваю опомниться, как оказываюсь за пределами комнаты и спускаюсь вместе с Земцовым на первый этаж.

— Да что происходит? — не выдерживаю я.

Но вместо ответа Захар выталкивает меня во двор – солнечный и теплый, наполненный детских смехом и шелестом листвы.

— В прошлый раз ты посмотрела не всю территорию, — хлопнув входной дверью, сообщает мне Земцов. — Сейчас есть возможность прогуляться.

— С тобой? — поднимаю брови я, как только он оказывается напротив меня.

— Ну а с кем еще-то? — хмыкает он. — Пошли, чудо рыжее. Нагуляешь аппетит перед обедом.

— Что? Как ты меня назвал? — хмурюсь я.

Но все же шагаю вместе с ним по мощеной дороге.

— Рыжее чудо, — повторяет Захар и на его губах расцветает усмешка. — Это, типа, твое прозвище. Для вида.

— Ужасное прозвище, — морщусь я. — Ничего получше придумать не мог?

— Времени не было, — пожимает плечами он. — Но я могу звать тебя по-другому, если хочешь. Как тебе нравится?

— Никак, — отвечаю я, разглядывая зеленые деревья и безоблачное, нежно-голубое небо. — Зови по имени.

— На публике я могу звать тебя малышкой, — пропустив мои слова мимо ушей, предлагает Земцов. — Или пупсом. Тебе это подходит. У тебя же щеки, как у пупса. Смотри, — прежде чем я успеваю возмутиться, он касается моей щеки, пару раз сжимает ее пальцами и широко улыбается. — Вау, антистресс.

— Перестань надо мной издеваться! — увернувшись, воплю я. — Как же ты надоел!

— Можешь придумать прозвище для меня, если тебе от этого легче станет, — закатывает глаза Земцов. — Только что-нибудь брутальное, поняла? Тигр, или лев.

— Ага, ещё чего, — хмыкаю я. И, скользнув по беззаботному лицу мужа, все же называю прозвище: — тушканчик.

— Что-что? — переспрашивает он, сдвинув брови на переносицу.

— Тушканчик, — невозмутимо повторяю я. — Это почти как зайчик, но оригинальнее.

— И тупее, — добавляет Захар. — Не вздумай меня так называть.

— Но тебе ведь это подходит, — теперь настает моя очередь веселиться.

— Да с какого болта мне это подходит? — недоумевает Земцов. — Ты на приколе, Рыжая?

У него такое недовольное лицо, что я, не выдержав, улыбаюсь. Мне становится смешно.

— В новостных пабликах будут интересные комментарии, если я назову тебя так на публике, — предполагаю я. — Ты станешь еще популярнее, чем раньше. Радуйся, тушканчик.

— Издеваешься, — ухмыляется краем губ Захар.

В ответ я изображаю его недавний жест – практически соединяю указательный и большой палец.

Качая головой, Земцов смеется. И я, почему-то, тоже. На миг мне становится легче. Он будто неосознанно помогает мне не раскисать. Или осознанно?

Не знаю.

Что у Захара на уме – понять слишком сложно. То он выводит меня из себя, то смешит и… даже заботится. Как же так получается, что единственный человек, с которым мне легко – это Земцов? Ведь он меня раздражает до зубного скрежета! Чего только стоит его сегодняшняя попытка меня поцеловать. Он же лизнул! Лизнул мою нижнюю губу! Идиот!

Несмотря на это, я не могу на него злиться. Почему-то мне сейчас слишком весело. А ещё я поняла, что бесить его в ответ очень даже забавно. Стоит делать это почаще.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, я перестаю смеяться и смотрю на окна третьего этажа. Но там никого нет. Возможно, мне показалось. Или у меня разыгралась паранойя на фоне недавнего стресса.

— Идем, я покажу тебе цветы, — отвлекает меня Земцов.

Я киваю. Но как только мы сворачиваем с дорожки, слышим сзади шаги. Быстрые, негромкие.

— Стоять! Руки за голову! — раздается мальчишеский, немного хрипловатый голос.

— Ты кукухой поехал, Данон? — доносится чуть тише, — это я должен был говорить… Твое дело стрелять! Ты все запорол!

Мы с Захаром синхронно оборачиваемся и видим перед собой мальчишек – Данила и Кирилла. На одном костюм Человека-паука, на другом – костюм Дэдпула. А в руках у обоих игрушечные, кислотно-салатовые автоматы, наполненные водой.

— Вы чего, малышня? Страх потеряли? — интересуется Захар. — А ну, валите отсюда.

Двойняшки переглядываются и, видимо подумав об одном и том же, нажимают на курок. Не успеваем мы с Земцовым опомниться, как оба стоим мокрые.

— Хочешь им отомстить, Рыжая? — одернув футболку с пятнами от брызг, спрашивает у меня Захар. По его виску стекает капля воды и падает за шиворот. — Мы можем объединиться на время и показать малышне, кто здесь босс.

Кирилл и Данила с интересом поглядывают в мою сторону. И, нахально заулыбавшись, в точности, как их старший брат, снова орошают меня водой.

— Ну, держитесь! — смахнув прилипшие волосы с лица, подбочениваюсь я. — Сейчас вы получите!

Расхохотавшись, эти двое срываются со своих мест, не забывая отстреливаться водой, пока мы с Земцовым пытаемся их догнать. Сминая зеленую траву подошвами кроссовок, мы смеемся в голос, уворачиваясь от струй воды. Ловить мальчишек не спешим – оба решаем поддаться, чтобы они не расстроились.

— Осторожно, там бордюр, — кричит мне Захар. — Рыжая, не споткнись!

Услышав его голос, я зачем-то оборачиваюсь и ровно в этот же момент ощущаю боль в ноге, все-таки врезавшись в чертов бордюр!

Не устояв на ногах, я лечу вниз, с ужасом наблюдая, как розоватая плитка молниеносно приближается к моему лицу. Но в последней момент Захар меня ловит – не слишком бережно и романтично, как это бывает в фильмах, а так, как умеет и успевает – с треском стянув на моей спине ткань кофты и дернув назад.

Судорожно вдохнув, я снова встаю на ровную поверхность обеими ногами и… тут же врезаюсь спиной в твердую грудь Земцова. На миг мы оба замираем. Его тяжелая рука оказывается на моем животе, опаляя оголившуюся кожу под задранной кофтой. Я чувствую мятное дыхание на своей шее и покрываюсь мурашками, не в силах даже пошевелиться.

Я ощущаю каждым сантиметром своей спины тело Захара. Сильное, подтянутое и… почему-то горячее. Мне становится очень жарко. Ноги предательски слабеют, а сердце так сильно бьется, что кажется, оно сейчас пробьет грудную клетку.

— Пахнешь цитрусами, — будто сквозь толщу воды слышу негромкий голос Земцова и теряю способность дышать. Потому что он говорит это, касаясь своими губами моей шеи. — Вкусно…

— Фу! Они обнимаются! — слышится сзади голос Кирилла. — Я блюю!

— Я тоже! — поддакивает Данила. — Буэ!

Одернув край моей кофты, Захар от меня отстраняется. А я ещё несколько секунд так и стою, зачарованно глядя перед собой. Мне, кажется, теперь нужно заново научиться дышать.

— Вам обоим хана, молокососы, — обещает Земцов.

И когда я оборачиваюсь, то с улыбкой наблюдаю, как он, отобрав у братьев автоматы, стреляет в них водой. Пытаясь убежать, мальчишки весело смеются. Да так громко, что их озорной смех разносится на весь двор.

А я… остаюсь наблюдать. Так здорово, что не все семьи такие странные, как моя. Захару повезло. У него замечательные братья, родители и бабушка. И чем ближе я знакомлюсь с ними тем больше осознаю, что мне нечего опасаться в этом особняке.