…Остаток вечера прошёл в том же аляповато-сверкающем хаосе. Даниэль дурачился, пошло (и порой – довольно агрессивно) шутил, перебивал её, безудержно прыгал с темы на тему, раскатисто хохотал, бродил по комнате, бурно жестикулировал, опустошил холодильник. К полуночи Алиса чувствовала себя совершенно выпитой, голова пульсировала надсадной болью – но её тащило куда-то тёмной лихорадочной волной, она не могла прервать Даниэля, сказать, что устала, уйти в душ или просто лечь спать. То, что Даниэль не слышит её, не видит её, то, что он весь в нежных мыслях об Изабелле и во взбудораженно-злых мыслях о сексе и других женщинах, кромсало её ржавыми ножами на столе пыточной – но она почему-то не прекращала это.
Хотелось ещё.
– …Ой, ну, в тройничках нормально, довольно интересно бывает! – сально ул
