Или или

13

Алла ехала  в театр и думала о том, хватил или не хватить у нее решимости сегодня выполнить задуманное. А задумала она ни мало, ни много, как подать заявление об уходе.  Вот изумятся все,  никто от нее такое не ожидал. Все считают, что она и театр – это единое целое. И правильно считают, ведь она работает в нем со дня основания. И его известность, пусть не самая громкая, но все же    известность  в значительной степени  завоевана  и связано благодаря  нее.

И вот теперь она решила уйти. И дело даже не в том, что она впервые не получила главную роль, а в том, что она вдруг осознала, что  все уже  в прошлом. Именно понимание этого обстоятельства  угнетало ее больше всего. И не только карьера, но и семейная жизнь и любовь, и все остальное, что есть  в жизни, осталось где-то за поворотом.  Все  произошло как-то  незаметно, почти в одночасье. Вчера еще  все было, ее переполняли творческие планы, надежды, чувства, ощущения, мысли, а  сегодня все это исчезло почти без следа. Точнее, если след и остался, то в виде горьких, печальных воспоминаний.

Больше всего поражало ее то, как стремительно все случилось. До недавнего времени она была уверена, что такие перемены  происходят медленно, постепенно, как течет равнинная река. Конечно, если бы в театре ее  не лишили главной роли, она бы некоторое время еще не ощущала эту потерю. Как это ощущение  поточнее назвать? Алла попыталась припомнить то немногое, что знала из философии. Кажется, это называется экзистенцией или что-то очень  похоже.  При случае надо будет уточнить у мужа. Или у этого парня, что поселился у них. Впрочем, название  имеет второстепенное значение, что изменится, если она узнает его? Абсолютно ничего.

Внезапно Алла припарковала машину к бордюру. Вышла из автомобиля  и медленно направилась к небольшой церкви. На протяжении двух десятилетий она едва ли не каждый день проезжала мимо нее, но ни разу не возникло желание остановиться, войти в храм. Впрочем, за минуту до того, как она тут встала на стоянку, у нее тоже не было подобного намерения. Она вдруг взглянула на него и откуда ни возьмись,  появилось это решение.

Алла медленно вошла в церковь. В этот час она была пуста. Догорало  несколько свечей, но те, кто их зажгли, уже покинули ее пределы. И Алле показалось, что в этом есть что-то символично зловещее. Людей нет, а оставленный ими огонь постепенно затухает, стремясь к полному исчезновению.

Аллу вдруг почувствовала такое раздражение, что по очереди задула все горящие свечи. Так лучше, подумала она, все надо кончать быстро и решительно. Нет ничего ужасней и омерзительней тления.

Алла хотела покинуть церковь, но что-то удерживало ее. Она медленно ходила по ней, всматриваясь в лики святых и апостолов. И чем больше смотрела на них, тем сильней наполнялась негодованием. Все это ложь, во всем мире царит обман, и тут его ничуть не меньше. Она воспитывалась в религиозной атмосфере, ее дед был священником. И хотя отец не имел отношения к религии, был врачом, все, что касалось богопочитания, соблюдалось в семье свято. И она не сомневалась в истинности этих правил долгие годы. Но с какого-то момента в ней что-то стало меняться, это произошло совсем недавно, но быстро нарастало в ней. Бог не оправдал ее надежд, он устранился от нее в тот момент, когда она больше всего нуждалась в его помощи. Она обратилась  к нему с просьбой, а в ответ была лишь тишина. И ладно бы  просила о чем-то конкретном, так ведь нет, она просила дать ей новое понимание того, что происходит в ее жизни, вокруг нее. Ведь прежнее понимание, которым руководствовалась она  столько лет, стремительно покидает ее, а взамен ничего не появляется. Вернее, появляется пустота, которая расползается внутри словно пятно, и которая пугает ее больше любой опасности. 

Она вдруг услышала за своей спиной шаги. Резко обернулась и увидела приближающего к ней священника. У него была классическая внешность священнослужителя: высокий, дородный, с не длиной, но окладистой бородой и специфическим выражением лица, характерным для этого сословия. Алле сразу же показалось, что  в этом человеке скрыто что-то неприятное, неискреннее, какая-то двойственность. Впрочем, у служителей Бога она присутствует почти всегда. По крайней мере, именно так с некоторых пор стала думать Алла.

- Вы не нуждаетесь в  помощи? – спросил священник, не спуская с нее маленьких, глубоко посаженных глаз.

- А чем вы можете мне помочь? – в свою очередь спросила Алла.

- Помощь одного человека другому не имеет предела.  А если она освящена именем Божьим, то это придает ей дополнительные, поистине безграничные силы.

- А почему вы думаете, что мне требуется помощь?

- Несколько минут я наблюдал за вами, точнее за выражением вашего лица. Я изучаю лица, ваше лицо  отражает большое беспокойство вашей души. Вот я и решил предложить свою помощь.

Алла снова ощутила раздражение. Чем он может ей помочь - служитель культа лицемерия и лжи?

- А как вы хотите мне помочь? Прочитать проповедь. Я их наслушалась проповедей,  они никогда ничего не меняют. Никакие слова не способны изменить того факта, что Бог зол и не справедлив. И чем больше Он  зол и не справедлив, чем больше слов произносится о том, как велика его любовь.

Священник едва заметно покачал головой.

- Я был прав, давайте просто поговорим. Вам не обязательно думать о том, что я священник. Просто человек, посланец Бога, как и все мы.  

- А если я потеряла веру? – Алла внимательно посмотрела на него, ожидая его реакции.

- На самом деле, это не так страшно, как полагают многие, - спокойно ответил священник.

- Вы так считаете? – недоверчиво спросила Алла.

- Да, - кивнул он своей бородой. – Те, кто  теряют веру, а затем ее обретают, обретают гораздо более глубокую веру. Многие ее не теряет только потому, что никогда ее не имели. Привычка – это вовсе не вера.   

- Нет уж, хватит с меня. Этими сладкими речами меня не затянешь в ваше болото.  Наслушалась. Я знаю, все священники  умеют говорить. Только одна беда, для вас не существует правды. Мы все лишь объекты для ваших умственных хитросплетений. Ваше более глубокая вера – это всего лишь еще более крепкий крючок, на который вы нацепляете людей. Но со мной у вас получился прокол, я не попаду в ваши сети.

Не пытаясь выслушать ответ  священника, Алла быстро покинула церковь.

Она продолжила путь. Но теперь ее мысли и настроения изменились, короткий разговор со священником внес в них внезапные коррективы. Не слишком ли быстро она покорилась обстоятельствам, один удар – и лапки кверху. Надо биться, сражаться за себя, иначе будешь наподобие тех свечей, что тихо и незаметно сгорают  вдали от людских глаз.  И нет до них никому дела. Подумаешь, были и исчезли. Но она не желает исчезать незаметно.   Она боец, всегда им была. И даже странно, что на этот раз так скоро  сдалась. Как странно и то, что это ее не сразу удивило, а только сейчас. А  сначала она восприняла этот факт, как само собой разумеющийся.

Алла подумала, как что-то незаметно в ней изменилось для нее самой. Невольно на ум вспыли сказанные  только что слова  настоятеля церкви о том, что у тог, кто, потеряв веру, обретает ее вновь, у того она становится  сильней. Хитрая ловушка, ничего не скажешь, но она не собирается в нее попадать. Она обретет эту новую веру – и уж точно никогда не вырвется из ее клетки.  Перед ее глазами есть пример. Ее подруга была прекрасная артисткой, отличной женой и матерью. Но в какой-то момент вдруг увлекалась церковными делами. И так  в них погрузилась, что решила посвятить себя им целиком.  Сначала ушла из театра, а затем из мира, став монахиней. Год назад она, Алла, навещала ее в монастыре, на юбилей, ей исполнилось всего сорок. Выглядела она старухой лет на семьдесят. И не потому, что ее лицо покрылось морщинами  и складками, наоборот, оно сохранило гладкость, а потому, что у нее состарились глаза.  В них полностью погас огонь  жизни, они смотрели совершенно безучастно. Это был взгляд мертвеца. Осталась оболочка, а все остальное ушло, исчезло, испарилось. И с ней будет точно так же, если она подастся искушению поверить в эти слова.  В конце концов, верить можно во что угодно. Если ей  приспичит, она выберет такую веру, в какой будет нуждаться она,  а не ту, которую ей навязывают люди, которым до нее нет ни малейшего дела.

Алла  подъехала к театру с ощущением, что в ней вызревает какая-то новая сила. Правда, пока неведомая для нее самой.