Хроники жены Тёмного II

Глава 3

«Что бы мы там себе не придумали — по факту мы ничего о них не знаем! И не только о Тёмных, но и о Дигах, Серых и прочих пришельцах!»

Сюзан О’Коннел, политический обозреватель



Мы захватили кое-что поесть по дороге домой, а затем уселись на плетенный диван на террасе с бокалом вина.

— Я удивлена, — произнесла я наконец. Мы с Андрионом сидели близко друг к другу, почти соприкасаясь, и его рука была закинута на спинку дивана позади меня, но до сих пор он сдерживался, можно сказать он почти не посягал на моё личное пространство. — Я не думала, что ты действительно попытаешься.

— Я же обещал тебе. Я держу свое слово.

— Держу пари, что это трудно для тебя, — я показала на пространство, между нами.

— Ты и понятия не имеешь насколько. Я хочу поцеловать тебя, пиздец, как сильно.

Я колебалась. Поцеловать его было бы приятно. Андрион поставил бокал, затем придвинулся немного ближе и коснулся моей талии.

— Скажи мне, что ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя.

Я приоткрыла свои губы, но ничего не вышло, я не могла соврать, возможно не хотела. Глаза Андриона потемнели, и он склонился ко мне, захватив мой рот в поцелуе, а я потеряла себя в ощущении его языка и губ. Андрион не давил, так и не сдвинув руку с моей талии, но начал легонько потирать мою кожу, в то время как его другая рука массировала кожу моей головы.

В конце-концов я откинулась назад на диван, Андрион опёрся рукой выше меня. Я могла ощутить, как я промокла, но у меня не было времени сосредоточиться, чтобы почувствовать себя смущенной. Поцелуи Андриона заставили меня думать о другом, а не о смущении. Покалывание внизу живота и тяжесть стало трудно игнорировать, и я попыталась облегчить напряжение, сжимая ноги вместе.

Андрион откинулся назад со знающим выражением лица. Мои щеки вспыхнули румянцем.

— Я могу заставить тебя чувствовать себя хорошо, Элиса, — пробормотал он, сжимая рукой мою талию. — Ты хочешь пойти дальше, не так ли?

О, мой Бог, да. Мое тело кричало об этом. Но я не могла вот так просто сдаться на милость врага, точнее мужа. Из памяти ещё никуда не делись кадры того, как он трахал Саманту. Я не сдамся просто так.

— Все хорошо. Спасибо.

Андрион задохнулся от смеха:

— Ты так упряма, — он сказал это не со злорадством. Его губы снова опустились на мои, и я могла сказать, что он весь отдался происходящему, полный решимости сломать мои намерения. Несколько раз я была на грани. У меня пульсировало между ног, но я не сдамся, не так скоро. У меня было гораздо больше контроля.

Той ночью я заснула в объятиях Андриона и его эрекции на верхней части моего бедра. Возможно, мы действительно сможем сохранить этот брак. По крайней мере я оценила его старания и то, как он держал себя в руках.

На следующее утро я проснулась одна, разочарованная тем, что Андрион меня не разбудил. Я выскользнула из кровати, когда он вошел в спальню со стороны холла, уже одетый в черное, с кобурой для двух пистолетов и такого же количества ножей у груди. Неизвестно, сколько еще оружия было скрыто на его теле.

— Ты уже уходишь?

Он поморщился:

— Серые схватила одного из наших и вернула по частям к клубу, которым мы владеем.

— Кого-то из тех, что я знаю? — с ужасом спросила я, меня обдало холодом от одной картинки, что предстала перед глазами.

Андрион отрицательно покачал головой в ответ.

— Полиция вмешается?

— Нет, если мне удастся этому воспрепятствовать, — Андрион коснулся моего лица. — Я постараюсь вернуться домой пораньше, хорошо?

Я кивнула. Он наклонил голову, все время наблюдая за мной, чтобы увидеть - отстранюсь ли. Наши губы встретились, я открыла рот и погрузилась в поцелуй, но все слишком быстро закончилось. Мужчина развернулся и решительно направился на выход.

Проводив его взглядом, я взяла телефон и позвонила Джианне.

— Я думала, ты никогда не позвонишь, — это было первое, что она сказала, фраза вызвала у меня улыбку.

— Я даже еще душ не приняла, а в Чикаго только восемь. Ты не можешь бодрствовать долго.

— Вчера ты не позвонила. Меня тошнило от беспокойства. Не могла уснуть из-за тебя. Ненавижу, что мы далеко друг от друга, и я не могу убедиться, все ли у тебя хорошо. Ты в порядке? — на мгновение меня пронзило чувство стыда, она за меня беспокоилась, а я тут нежилась в поцелуях мужа.

— Да, все нормально.

Я поведала ей о своем разговоре с Андрионом, как мы провели вчерашний вечер.

— Как благородно с его стороны согласиться не изменять тебе снова и на самом деле попытаться заставить брак работать. Подари этому человеку цветы, — съерничала Джи в своей привычной манере.

— Он не хороший человек, Джи. В нашем мире нет хороших людей. Но я думаю, он действительно хочет попробовать. И я тоже этого хочу.

— Почему бы тебе не спросить его, могу ли я приехать на пару дней? Занятий в школе не будет еще две недели, и я скучаю без тебя. Мы могли бы провести пару дней на пляже и пройтись по магазинам, — идея мне показалась очень даже заманчивой, не из-за пляжа и бутиков, а из-за сестры. Мне не хватало родных.

— А что отец? Ты его спрашивала?

— Он сказал спросить тебя и Андриона.

— Я спрошу. Не думаю, что он будет возражать. Не то чтобы он сейчас часто бывал дома. Большинство дней я провожу с Сахатом.

— Почему ты не спросишь Андриона, можно ли тебе пойти в колледж? У тебя отличные оценки, и попасть в один из местных не составит труда.

— Я об этом думаю, да и он не против, но, с другой стороны, куда я потом пойду работать, это слишком опасно.

— Могла бы помогать Андриону с клубами, быть секретарем или что-то в этом роде. Ты с ума сойдешь, если все время будешь в том пентхаусе.

— Не переживай, со мной все будет хорошо, — ответила я, хоть и не была в этом уверена, сестра права. — Я поговорю с ним о твоем приезде. А сейчас мне и в правду надо принять душ и перекусить.

— Позвони как можно скорее. Мне надо забронировать билет.

Я улыбнулась:

— Так и сделаю. Держись подальше от неприятностей.

— Ты тоже.

Повесив трубку, я привела себя в порядок и надела легкое летнее платье. На улице было солнечно и хотелось прогуляться по Центральному парку. Когда я вошла в гостиную, Сахат сидел за обеденным столом с чашкой кофе.

— Андрион был очень зол на тебя? — спросила я, проходя мимо него к огромной открытой кухне.

На столе стоял домашний морковный пирог, и где-то напевала Марианна. Наверно, она убиралась. Сахат встал, взял чашку и прислонился к кухонной стойке.

— Он не обрадовался. Тебя могли у***ь. Я должен защищать тебя.

— Что сегодня делает Андрион?

Сахат покачал головой.

— Что он делает? Хочу знать подробности. Почему он берет с собой так много оружия? — я пристально посмотрела на Тёмного, пытаясь даже понять, что он думает по его чёрным глазам. Хреновая попытка, как и всегда.

— Он, Тарим и еще пара парней найдут тех, кто убил нашего, и… — многозначительная пауза с приподнятой бровью, говорящая «ты сама знаешь, что будет». И я знала, что будет.

— Звучит опасно. — Меня заполнило чувство, напоминающее беспокойство, оно свернулось где-то в области живота словно сжимая желудок.

Местью дело никогда не кончалось. Серые, в свою очередь, ответит на месть Андриона. Бесконечная история. Так происходит у нас, так происходит у Тёмных. Разные расы, а принцип действий один и тот же, словно по шаблону.

— Не переживай, они знаю, что делают.

— И вместо того, чтобы развлекаться, тебе приходится нянчиться со мной.

Сахат пожал плечами, затем улыбнулся.

— Это честь.

Я закатила глаза.

— Мне бы хотелось сходить на пробежку в Центральный парк.

— Снова попытаешься убежать? — мужчина поставил свою чашку на столешницу и пристально просканировал меня взглядом, будто можно было увидеть мои намеренья.

— С чего бы? Мне некуда бежать. Ты выглядишь достаточно подтянутым, сомневаюсь, что допустишь еще один побег.

Сахат выпрямился:

— Хорошо.

Могу сказать, что для него мои мотивы были все еще подозрительны, словами его точно не убедить, да я и не собиралась. Позавтракав, направилась в спальню, чтобы приодеться для пробежки.

Я надела шорты, майку и кроссовки, а потом вернулась. Сахат переоделся в спортивные штаны и футболку. Его запасная одежда хранилась в одной из гостевых спален, а квартира находилась в десяти минутах ходьбы отсюда. Поэтому я даже не удивилась, что он уже был готов и даже быстрее меня. Реактивные Тёмные, черт бы их побрал.

— Где ты спрятал оружие? — пожалуй это самый интересный вопрос, на который я хотела бы получить ответ. А может и нет.

— Это мой секрет, — ответил он с ухмылкой, что было редкостью, затем, словно поймав себя, вернул профессиональное выражение лица. Я только хмыкнула, в голове имелся вариант, куда именно он мог засунуть пистолет, но я не стала его озвучивать.

Сахат был в форме и мог легко следовать за мной, не отставая, пока мы в течение следующего часа бегали по многочисленным дорожкам Центрального парка. Само ощущение бега на улице было чудесным, в отличие от того, чтобы всегда быть ограниченным беговой дорожкой. Я чувствовала свободу и как будто принадлежала ко всем нормальным людям, делающим обычные вещи, такие как выгул собак и игра в бейсбол. Может быть, однажды Андрион побегает со мной, когда Серые больше не будут доставлять столько проблем. Когда это вообще произойдет? Возможно никогда, но я предпочитала не поддаваться таким упадническим настроениям.

***

Позже в тот день я сидела на террасе, на крыше, наблюдала закат, прижав ноги к телу. Могло показаться, что я просто наслаждаюсь закатом, это я тоже делала. На самом же деле я думала о том, как попросить Андриона разрешения на приезд моей сестры. В придачу нужно будет с ним вместе решить на какой факультет мне лучше поступить, чтобы потом не сидеть сложа руки. Сахат копался в своем телефоне.

— Скоро у Андриона будет больше времени для тебя, — внезапно он решил нарушить тишину.

Я подняла взгляд и нахмурилась. Неужели я показалась ему одинокой?

— Он сказал, когда сегодня вернется домой?

— Еще не написал, — медленно произнес мой охранник.

— Плохой знак, верно? — то был больше риторический вопрос, я не надеялась, что он мне ответит.

Сахат ничего и не сказал, лишь нахмурился, глядя в телефон, как я и думала.

Когда снаружи стало слишком холодно, я вошла внутрь, надела ночную рубашку и свернулась на диване, включив телевизор. Когда стрелка часов приблизилась к полуночи, не волноваться еще больше было невозможно, но в конце концов я задремала под мерное бормотание телевизора.

Проснулась от ощущения того, что меня подняли с дивана. С трудом открыла глаза, и я заглянула в лицо Андриона. Было слишком темно, чтобы что-то разобрать. Должно быть, в какой-то момент Сахат погасил свет.

— Андрион? — пробормотала я.

Он ничего не сказал. Я приложила руку к его груди. Рубашка была липкой от чего-то — вода? Кровь?

Его дыхание было ровным, шаги размеренными, а удары сердца под ладонью спокойными.

Но прочесть настроение не удавалось, хотя, когда мне это удавалось. Это было странно. Он поднимался по ступенькам, словно я ничего не весила. Дойдя до спальни, он положил меня на кровать, можно было рассмотреть только высокую фигуру, надвигающуюся на меня. Сон успел пройти окончательно, странная тишина и молчание напрягали.

Я потянулась и нащупала выключатель рядом с кроватью, от касания кончиков пальцев загорелся свет, и я задохнулась. Рубашка Андриона была покрыта кровью. Пропитана ею, я не хотела смотреть на себя, если он меня нес на руках, то я тоже испачкана в крови. На шее небольшой порез, и, если судить по порезам на рубашке, были еще раны. Затем взглядом нашла лицо Андриона и застыла, словно олененок, пытающийся затеряться, чтобы не привлечь внимание волка. Мне казалось, я несколько раз видела тьму моего мужа, думала, что раньше видела монстра, скрывающегося под вежливой маской. Но поняла, что нет, до этого момента я не видела даже кончика хвоста этого самого монстра. Выражение его лица было лишено эмоций, но его глаза заставили волосы на шее поднятья дыбом. Я облизала губы.

— Андрион? — нерешительно постаралась привлечь к себе внимание, в попытке понять вменяемый он или нет.

Он начал расстегивать рубашку, обнажая порезы и более длинную рану под ребрами. Кожа была покрыта кровью. Но вся кровь не могла принадлежать ему, особенно не та, которая была на рубашке. Меня беспокоило то, что он все еще не заговорил. Он стянул рубашку и кинул на пол, расстегнул ремень.

— Андрион, — произнесла я, — ты меня пугаешь. Что случилось?

Он спустил штаны и переступил через них. Босой, в одних боксерах, он встал на колени на кровати, расположив одно между моих ног. Я пожалела, что надела только ночную рубашку. Он медленно двигался вверх, пока его голова не зависла надо мной. Ужас сковал горло, превращая сердцебиение в трепет. Паника застряла где-то в горле мышиным писком, но я сдержалась, если покажу страх, то может стать только хуже.

Его глаза вызывали желание бежать, плакать и кричать, исчезнуть. Они всегда были абсолютно черными, но там были некие искри, что придавали им света и тепла, даже жизни, сейчас этого не было. Несмотря на желание бежать, я подняла руку и коснулась его щеки подушечками пальцев, ощутив щетину. Выражение лица изменилось, маска монстра дала трещину. Он наклонился в сторону прикосновения, затем опустил лицо и прижался к изгибу моей шеи, глубоко вздохнул и долго не двигался. Я пыталась не паниковать, рука соскользнула ему на затылок и на автомате я стала его поглаживать, надеясь успокоить внутреннего монстра моего мужа.

— Андрион? — произнесла я мягко минут через пятнадцать.

Он снова поднял голову. Я увидела уже знакомый блеск в глазах. Муж сполз с кровати и направился в ванную, всё так же не говоря и слова. Я сделала глубокий вдох, когда он исчез из поля зрения, пронесло.

То, что сегодня произошло, должно быть ужасно. Я сидела, слушая, как льется вода. В каком настроении Андрион вернется в спальню? Монстр под контролем или практически спущен с цепи, как минуту назад?

Шум воды прекратился, и я быстро перебралась на свою сторону, одеяло натягивать не стала, я испачкана в крови, не так сильно, как ожидала, но душ и смена ночной рубашки мне точно не помешает. Пару минут спустя дверь открылась, и Андрион вошел в полотенце, обмотанном вокруг талии. Оно было белым, но пара капель крови капнули из раны и запятнали ткань. Он не пошел к шкафу взять пару боксеров, как обычно делал, вместо этого он направился к кровати. Когда он потянулся за полотенцем, я отвела взгляд и повернулась на бок, спиной к нему. Он поднял одеяло, и матрас прогнулся под его весом. Андрион прижался ко мне, обернул руку вокруг бедра, практически оставляя синяки от хватки, и повернул меня к себе.

Мозг кричал мне остановить его. Он был совершенно голый, в ужасном настроении. Он провел день, собирая кусочки одного из своих людей, а в оставшееся время убивал врагов. Он схватил подол рубашки и начал ее задирать. Я положила руку поверх его.

— Андрион, — прошептала я. — Мне бы тоже не помешало сходить в душ, для начала.

Его глаза встретились с моими. Я немного расслабилась. В них все еще была тьма, но уже более сдержанная.

— Я хочу почувствовать тепло твоего тела рядом с моим сегодня вечером. Хочу обнять тебя.

Я почти могла слышать невысказанные слова: «Ты нужна мне». Я сглотнула.

— Только обнять?

— Клянусь, — голос звучал металлически, будто он часами выкрикивал приказы. Я опустила руку и позволила ему снять ночную рубашку. Взглянув на мою обнаженную грудь, он тихо выдохнул. Мне пришлось бороться с желанием прикрыться. Кончиками пальцев он прошелся по краю трусиков, но, почувствовав напряжение, отступил и, перевернувшись на спину, усадил меня сверху. Я оседлала его живот, расположив колени по обе стороны, а грудью прижалась к его. Не желая причинять боль, я удерживала свой вес, но он обхватил меня за талию и прижал к себе. Другой рукой коснулся задницы, заставив подпрыгнуть, потом начал двигать большим пальцем вдоль от поясницы и вниз, пока я не расслабилась. Все это время его глаза изучали мои, и с каждым мгновением тьма понемногу рассеивалась.

— Разве порез не нужно зашить? — решила немного перевести тему, если это так можно назвать в такой позе.

Он подался вперед к моим губам и сладко поцеловал, я отдалась на его волю:

— Завтра, — прошептал он мне в губы.

Будто желая насладиться каждым мгновением, он продолжил целовать меня и поглаживать мою попу. Эмоции зашкаливали, каждое его прикосновение словно к оголенным нервам. Мне нравилось, что он стал вдруг таким нежным. Если бы он был таким, когда мы остались наедине в первый раз, возможно, все бы прошло не так плохо. Веки стали тяжелыми, но я не могла отвести от Андриона взгляд, коснулась его горла на дюйм ниже пореза и, необъяснимо почему, прижалась легким, словно перышко, поцелуем к ране. Она была маленькая, не такая, как под ребрами. Когда отстранилась, Андрион выглядел почти удивленным. Он опустил руку ниже, удерживая мою ягодицу, почти касаясь мизинцем того самого места, сжав сильнее на секунду, потерся пальцем о вход через ткань трусиков. Меня торкнуло.

Я затаила дыхание, потрясенная тем разрядом, что прошел сквозь меня от этого легкого прикосновения. Между ног нарастал жар. Почувствовав, что становлюсь мокрой, я заерзала от смущения, не желая, чтобы Андрион заметил, как лишь прикосновение и поглаживание задницы вызвало такую реакцию. Возможно, я была неопытна, но представляла себе подобные вещи, лаская себя по ночам. Не то чтобы я была фригидной. Тело Андриона возбуждало. Может, я и хотела любви, но мое тело хотело чего-то другого. Ощущение твердой груди, мускулистого живота подо мной, его нежные поцелуи, мягкие прикосновения заставляли хотеть большего, хоть разум и твердил, что это плохая идея.

Глаза Андриона сузились, пока он изучал меня, словно трудное уравнение, которое хотел решить. Слегка коснулся шва трусиков, и я знала, что он чувствует, как тонкая ткань намокла. Щеки пылали от стыда, я опустила взгляд, но не смогла заставить себя соскользнуть с него или хотя бы сдвинуть ноги. Его пальцы у самого входа ощущались хорошо, даже если перестали двигаться.

— Посмотри на меня, Элиса, — это звучало как приказ, которому нельзя не повиноваться.

Даже когда мое лицо было близко к тому, чтобы взорваться от стыда, я посмотрела ему в глаза.

— Тебе стыдно из-за этого?

Он провел пальцем по мокрым трусикам, мои губы приоткрылись, когда с них сорвались тихие звуки, не совсем похожие на стон. Андрион двигал пальцем вверх и вниз, нежно дразня, вызывая по всему телу маленькие мурашки удовольствия. Мне всегда думалось, что страсть и оргазмы наступают, словно мощная волна, не оставляющая ничего на своем пути, что-то почти пугающее. Но это походило на медленное, восхитительно сладкое напряжение, возрастающее до чего-то большего.

Я дрожала верхом на моём муже и мне хотелось большего, хотя бы потереться о него, но я сдерживала себя, цепляясь пальцами за его плечи. Он не ускорял своих движений, но удовольствие нарастало с каждым прикосновением. Андрион вонзился в меня взглядом, скользнув двумя пальцами к входу, затем между складками, прижимаясь к клитору. Как ощущения могли быть такими сильными? Он даже не касался моей кожи. Задыхаясь и дрожа от вспышек удовольствия, пронзающих тело, я уткнулась в шею Андриона, цепляясь за него. Его палец терся о к****р через трусики, все медленнее и медленнее, пока он властно не расположил ладонь поверх складочек. Не выдержав такого напряжения, я поддалась на встречу его руке.

Андрион прижался лицом к моим волосам.

— Боже, ты такая мокрая, Элиса. Если бы знала, как сильно я хочу тебя сейчас, ты бы сбежала, — он мрачно рассмеялся. — Я почти чувствую твою влажность на моем члене.

Я ничего не ответила, лишь пыталась успокоить дыхание. Сердцебиение Андриона было сильным и быстрым под моей щекой. Он сдвинулся и потерся своей длиной о внутреннюю часть моего бедра. Он был горячим и твердым.

— Хочешь, чтобы я прикоснулась к тебе? — прошептала я тихо.

Я была наполовину напугана и наполовину взволнована из-за того, что увижу его голым и вообще прикоснусь к нему. Хотелось заявить на него свои права, заставить забыть о женщинах, которые были в прошлом. Рука Андриона на моей спине напряглась, и он глубоко вдохнул, от чего грудь подо мной поднялась.

— Нет, — рыкнул он, я подняла голову, его ответ слегка ранил. Наверное, это было заметно, потому что Андрион мрачно улыбнулся.

— Я еще немного не в себе, Элиса. Слишком много тьмы на поверхности, слишком много крови и гнева. Сегодня был плохой день, — он покачал головой. — Когда я сегодня вернулся домой и нашел тебя, лежащую на диване, такую невинную и уязвимую, и мою…

Что-то мерцало в его глазах, какая-то темнота, о которой он упомянул. Остатки того, что я успела увидеть.

— Я рад, что ты не знаешь мыслей, которые пронеслись тогда в моей голове. Ты моя жена и я поклялся защищать тебя, если необходимо, даже от самого себя.

— Думаешь, что потеряешь контроль? — прошептала я, смотря ему в глаза.

— Я знаю.

— Может, ты себя недооцениваешь, — я провела пальцем по его плечам, не уверенная, кого пыталась убедить - его или себя. Он напугал меня, никто этого не отрицал, но сумел вырваться из этого. Откровенно говоря, я думала будет сложнее вывести его из подобного состояния. Уверена, что он и сам не хотел причинить мне боль.

— Может, ты слишком мне доверяешь. — Он провел пальцем по моему позвоночнику, посылая новую волну покалываний к самому центру. — Когда я укладываю тебя на кровать, словно жертвенного ягненка, тебе следует бежать.

— Кто-то однажды сказал мне не убегать от монстров, потому что они пускаются в погоню.

На его лице мелькнула призрачная улыбка:

— В следующий раз беги. Или, если не сможешь, врежь коленом мне по яйцам.

Он не шутил.

— Сделай я это сегодня, ты бы потерял контроль. Единственная причина, по которой этого не случилось, это потому, что я отнеслась к тебе как к мужу, а не как к монстру.

Он очертил большим пальцем контур моих губ, коснулся щеки:

— Ты слишком красива и невинна, чтобы быть замужем за кем-то вроде меня, но я слишком эгоистичный ублюдок, чтобы отпустить тебя. Ты моя. Навсегда.

— Знаю, — ответила я и опустила щеку ему на грудь. Да и выхода у нас иного нет.

Андрион погасил свет, и я заснула, слушая его сердцебиение. Знаю, нормальный человек сбежал бы от него, но я выросла среди хищников. Приличные, нормальные парни с работой, не связанной с нарушением законов, были для меня чужеродным видом, который не смог бы выжить в моём мире. И глубоко внутри первобытная часть меня не могла представить себя рядом с кем-то, кто не был альфой, как Андрион. То, что такой человек как он может быть со мной нежен, волновало. Будоражило, что он был мой, а я - его.

Пойди я к психологу и опиши всю ситуацию, меня бы назвали или психопаткой или обнаружили бы некую травму, из-за которой, я пытаюсь наладить отношения с монстром. Но, по сути, я не хуже него и не лучше. Если это правда, что детям передаются грехи родителей, то я родилась испачканной в грехах моего отца до кончиков волос.