Алекс. Восхождение Дьявола

Глава 2

Холод и пустота в улыбке ее.

Она стоит на пути в небытие.

«А ты из совершенного мира.

Мира, который гонит меня сейчас.

Сейчас должна бежать…»

Marilyn Manson, «Coma White».

Вышли мы с Муратиком из магазина с ящиками бухлишка, иначе говоря, с приятной ношей в каждой руке, как тут к нам пристали двое полицейских. Лыбятся на нас пытливо, ожидают, что им что-то дельное перепадет. Развести на деньги хотят, однозначно.

Я даже не успел натянуть на голову капюшон, чтобы не намокнуть и не испортить зачетный хаер, который начесывал на себе битый час, а тут они нарисовались. Ливень льет как из ведра, и этим двум прилипалам не сидится без дела. Поохотиться вышли, бабок срубить. Ну посмотрим, поглядим…

— Предъявите, пожалуйста, ваши документы, молодые люди. — вполне вежливо заявил один из полицейских, который был постарше и потолще.

— А в чем, собственно, проблема закралась, командир? — я, надменно качнув головой, посмотрел на каждого из полицейских поочередно, после остановившись на том, который заговорил первым.

— А что глаза красные? — едко высказался другой. Тот молодой, зеленый еще и, по всей видимости, дюже борзый. Не обламывали его ни разу не показывали более властный кукиш. Сейчас нюхнешь сполна, касатик.

— Обдолбанный ты, что ли, пацан?

— Нет, уставший. А ты че, не устаешь, что ли? — грубо рявкнул я в ответ на его попытки меня спровоцировать на грубость. — Ночь на дворе вообще-то. Все люди спят, а мы вот отпахали смену и домой возвращаемся.

— Давай-ка документы, умник. И ты свои давай, бородач. — хамским тоном обратился молодой полицейский ко мне, а затем перешел на прессинг Муратика, который в этот момент стоял столбом и молчал.

Муратик, как и всегда было, сел в лужу. Сыкотно ему стало, а мне, как активисту и массовику-затейнику, поскольку тащиться за бухлом в дождливую ночь было именно моей идеей, и отдуваться за двоих теперь придется. Ну ладно, где наша не пропадала... И не так встревал. Это всего лишь ерунда по сравнению с тем, из чего я уже выкарабкивался, надо бы отметить, чудом.

— Посмотрим, где шпана смену отпахивает. Небось, ларек обчистили, а теперь за лохов нас держат. Давай документы, сказал! — поторопил меня молодой, указав на резиновую дубинку, которая пока что висела на его поясе.

— Держи, командир. Только читай внимательно и неторопясь. По буквам.

Полицейский, который постарше, глянул на меня косо, а когда я, поставив ящики бухла на землю, достал паспорт из потайного кармана толстовки и протянул ему, он с любопытством и некой заносчивостью прочел вслух мое имя.

— Александр Норват. Это случайно не тот Норват…

Опа, и тут он замешкался… Ртом воздух глотает, выпученные глазки по сторонам бегают, а сказать ничего не может.

Обожаю, когда они так делают. Каждый раз смешно с их реакции, и это зрелище не перестает умилять и никогда не надоест вообще.

— Да-да, тот самый Норват. Других таких нет, насколько знаете. Все, посмотрели? Давайте сюда, я спешу.

Я выдернул из рук полицейского свои документы, спрятал их и потянулся за бумажником в задний карман джинсов. Надо бы им отсыпать деньжат, чтобы без всякого терроризирования мозгов на тему вреда алкоголя отпустили и папе не позвонили. Жалко мне их что-то, выглядят как два кошенка.

— Извините за беспокойство, господин Норват. Мы приняли вас за другого человека. Пошли отсюда. — скороговоркой сказал полицейский молодому, развернулся и засеменил прочь. Второй последовал его примеру и, как собачонка, безукоризненно выполнил команду старшего.

— Ничего страшного. Приятного вечера. — кивнул я напоследок и оставил бумажник лежать в кармане.

Получив напутствующий пинок, эти двое поспешили нас покинуть. Да так поспешили, что даже денег не взяли, а жаль. Я бы дал им несколько крупных купюр, а потом отцу на них настучал бы за то, что они деньги вымогают у честных людей. То есть, у меня, несчастного.

Популярность — такая вот нужная штука, всегда полезная и, порой, незаменимая. Никогда не знаешь, в какую ситуацию попадешь. А я сейчас действительно обдолбанный, переборщил слегка с наркотой, и теперь борюсь с тошнотой и ужасной апатией, а еще с непреодолимым желанием опустошить мочевой пузырь.

Последнее сильнее меня. Надо бы исполнить это желание, пока в штаны напором не дал.

Если бы не эти двое придурков, я бы совсем приуныл. Они спасли меня от тоски. Нет худа без добра, как говорится.

— Как у тебя это вышло, брат? — спросил меня Муратик, как только полицейские повернули за угол. Наверное, он хотел узнать, как это действие снова и снова прокатывает.

— Фамилия у меня страшная. Ты же знаешь, брат. Пойдем туда, отлить хочу. — кивком головы указал на закуток между домами в нескольких метрах от магазина и взял ящики с бухлом.

Завернули мы туда, в этот чертов закуток. Я расстегнул штаны и только потом заметил, что в углу кто-то сидит.

Девушка.

Зашуганная, мокрая.

Что-то в ней есть.

Свернулась калачиком и таращится на меня своими огромными глазенками.

За малым струю не пустил ей в лицо, вовремя успел направить немного в сторону. Как хорошо, что я ее заметил.

Вот те раз… Так знакомлюсь впервые.

— Как дела, красотка? — спросил ее, пока справлял нужду. Стерпеть не мог, очень сильно придавило, и отвернуться тоже не вышло. Если б смог, не выглядел бы таким застенчивым и не вел себя, как дурачок. Но мне пришлось. — Извини.

— Ничего. Я не смотрю. — изможденным полушепотом воспроизвела она и опустила глаза.

— Как тебя звать-то? — только застегнул ширинку, я посветил на девушку телефоном, разглядывая ее теперь уже более внимательно. Очень странная на вид, но что-то особенное в ней есть.

— Сара.

— Сара? — имя ее удивило меня еще больше. Она выглядит местной, но имя для наших краев экзотическое. Вероятно, так она называет себя, для своих и чужих у нее разные имена. Но незачем мне докапываться до того, как ее по паспорту. Пусть хоть кем будет. Ее право. — Интересное у тебя имя. Я Алекс. Пойдешь со мной, Сара?

— Пойду. Зови меня Паутиной, если хочешь. Меня так все зовут.

Ошибся малость. Ее на самом деле зовут Сарой. Значит, она доверяет мне, раз назвала свое настоящее имя. Как это льстит.

— Я не все. Вставай, Сара.

Девушка подскочила с земли и, пошатываясь, подняла на меня взгляд. Дикий, испуганный, впалый, с болезненной безуминкой. Той безуминкой, которая мне показалась знакомой, но не в той степени, которая посещает разум, когда испытываю желание чем-нибудь этаким запретным закинуться, чтобы поскорее убежать от реальности.

Более тяжкая та безуминка в глазах Сары, непосильная, обременительная, напоминает легкую стадию агонии. А может быть и такое, Сара держится, чтобы не показывать на людях, как хреново ей на самом деле.

Пока разглядывал ее, думал и все больше мне становилось не по себе. Маленькая Сара какая-то, высушенная, ростом ниже меня на две головы, вся хлипкая и дрожащая, как листок на ветру.

Сделав шаг по направлению ко мне, ноги ее подкосились, и она упала на землю.

Совсем ослабела и замерзла, бедняжка.

Мне стало безумно жаль эту девчушку. Я просто обязан забрать ее отсюда, отогреть и покормить. Должен помочь этой несчастной мученице и разузнать, что с ней приключилось.

Несмотря на то, что я тоже не в себе сейчас нахожусь, перехапал же на радостях по поводу дня рождения, и то сообразил, что с ней что-то нехорошее случилось, и чувствовал, что теперь проблемы этой девчонки – сугубо моя забота. Сара на улице сидит, в дождь, совершенно одна. Значит, ей некуда идти, и денег у нее нет, чтобы снять хоть захудалый номеришко в придорожном отеле и перекантоваться там денек-другой.

Может, Сару обокрали или чего похлеще сделали? Выглядит она, как ходячий труп. Даже не ходячий, ноги ее щуплое тельце не держат. Да и как тут удержат, костлявая она вся. Килограмм сорок весит, не больше. Я худой донельзя, а она еще худее.

Анорексия ее второе имя. Третье. Второе — Паутина. Дали ей такое погоняло из-за прозрачности тела, судя по всему.

Дело тут не в краже, а в чем-то более существенном, смекнул я. Судя по одежде, старой и потрепанной, у Сары денег не было отродясь.

Значит, с ней произошла какая-то трагедия.

— Зачем она нам нужна, Алекс? — Муратик, громко бунтуя, приблизился ко мне, покрутил у виска, а потом указал на Сару жестом, намекающим на то, что он возмущен до предела, и попытался оттянуть меня от Сары подальше. — Тебе проблем мало в жизни? Еще эту тебе надо на свою голову?

— Посмотри, брат, ей же помощь нужна. Я не могу бросить ее здесь.

Не стал я слушать друга, брата. Он не понимает всей серьезности сложившегося положения. В плане этого Муратик похож на моего отца. Ни грамма жалости к людям. Будет кто-то взывать к ним, умолять, заклинать, а они переступят через него и пойдут себе с гордо поднятой головой.

Жестокие они люди, которые не видят и не слышат чужих страданий.

А я не такой.

— Давай свою руку, Сара.

Я помог Саре встать с земли и убрал с ее лица черные, слипшиеся от дождя волосы, которые мешали мне видеть ее глаза в полной мере. Красивые глаза, необыкновенные, прежде такие не встречал, но в них читалась тоска и одиночество.

В тот момент мне почудилось, что мы с Сарой отлично поладим друг с другом, когда она немного придет в себя. Скорее всего, у нас есть кое-что общее. Даже привиделось общее будущее.

— Да она идти не может. Бросай эту залипуху, и погнали тусить, пока все не разбежались. — продолжал гнусить Муратик.

— Нет, брат, и точка. Мы ей поможем. Бери себе еще ящик, а я ее беру.

— Куда, Алекс? У меня всего две руки, вообще-то, да! — возмутился он.

— Ну ладно, брошу тут. Кто-нибудь другой выпьет.

Оставив один ящик шампанского на земле, я освободил руку, взял Сару за талию, предварительно пожертвовав девушке свою толстовку и надев на ее голову капюшон, и повел к нам в тусовку. Благо, идти не очень далеко.

Я все-таки джентльмен. Каюсь, не всегда бывает такое, что могу показать свои возможности на деле, но сейчас просто не имею права поступить иначе. Чувствую себя ее ангелом-хранителем.

Удивительно, но факт. Я это чувствую.