Я намеренно молчал. Смотрел на Буяну снизу вверх. Голова лежит на моей руке, локоны частично закрыли одно полушарие груди, а рука покоится на моей груди, там, где не ровно бьется сердце. Ее щеки розовы. Губы припухшие, красные от поцелуев. Она отвечала на них, отвечала со страстью. Почему же сопротивляется? Лежа на смятых простынях, мы восстанавливали сбившееся дыхание.
Она все еще не получила ответ на вопрос: «Что теперь?» Больше его не повторяла, не спрашивала. Ее напряжение, было и так понятно. Очевидно, она мучилась неизвестностью и это не удивительно. Сутки назад, я тоже не имел никаких планов, кроме работы. Сутки назад, я думал о ней лишь изредка. Какой смысл думать каждый день, когда нельзя взять. Только душу травить. Ее отчим упрятал ее так, что и достать было невозможно. Если
