После той ночи я не выходила из комнаты.
Я не могла.
Стыд сжимал меня, как удав — и с каждым воспоминанием становилось всё труднее дышать.
Я не могла смотреть ему в глаза.
Даже вспоминать его взгляд — было больно.
Он больше не был просто холодным, властным…
Теперь он знал слишком много обо мне.
А я — слишком много о себе.
Еду приносили в комнату. Молча.
Медсёстры заходили тихо, без слов, делали перевязки, уходили.
Забота?
Нет.
Это был плен.
Дверь заперта.
Ключ повернули снаружи. Я это слышала.
Я была узницей.
Иногда до меня долетал тот самый женский голос — радостный, то недовольный.
---
Однажды пришла служанка. Безэмоционально кивнула:
— Господин желает видеть вас. Ужин.
Я отказалась.
Плечи вздрогнули. Сердце ушло в пятки.
Нет.
Я не хочу в его взгляде тонуть снова.
