Феникс

12

Ю Чона встретила холодная квартира и Тэвон, измеряющий комнату шагами. Его взгляд, переполненный страхом, заставил альфу почувствовать тоже самое. Ужас, открыто транслируемый глазами омеги, сутулостью от напряженных мышц, запахом, переполненным тревогой, заломанными пальцами, ртом, что несколько раз нарывался что-то вымолвить, но быстро сдавался. Чон был поражен не менее, чем разгневан. Все мысли, кричащие до этого момента, в миг испарились. Ю Чон, действительно, не сыскал слов для начала разговора.

Первым двинулся Ким, один неуверенный шаг дрожащих ног, был вознагражден десятерыми шагами альфы и надежными объятиями. Ким до синяков сжимал собственные худые плечи в руках, заключая себя в скорлупу, пока стальные руки альфы охватывали его всего без остатка, а голос шептал неуслышанные Кимом слова.

— Я жду ответа, — шептал Ю Чон в районе макушки омеги. Исчезнувший запах сильно тревожил его. Прижимать к себе слабое тело, но не слышать аромата парня было дикостью и пробуждало инстинкты.

— Я не слышал тебя, — без утайки произнес Тэ.

— Почему это произошло?

— Я не ел в последние дни, — прикрыв глаза ответил омега. — Я даже не помню когда в последний раз… Не помню.

— По чьей вине?

— Собственной, — по мере того, как неуверенные ноты омежьего запаха испускались из расслабленных пор, его голос становился тише. Будто отчаянно хотел все же остаться в безопасности, вне досягаемости.

— И что мне с тобой сделать?

— Уже любишь, большего не востребовать.

— Но не надо испытывать любовь без конца, — усиливая объятия, сказал Ю Чон. Голос звучал твёрдо, запах давил на легкие Кима, зажигая огонь в них. — Хотя она не собирается умирать прежде меня, но признаться, будет намного легче, если ты просто дашь ей жить. Без лишений и мучений.

— Тебе нужно было выбор делать лучше, а не вестись на морду, первую попавшуюся, — отстраняясь от альфы, сказал Тэ. Омежий запах ощущался кислыми нотами, страх ещё полноправно разносился по его венам, учащая сердцебиение. Ю Чон, знающий об этом, лишь позволил ему освободиться окончательно. Как только тепло ушло от груди, Чон засунул руки в карманы. Он не нашёл места для них, как и не нашлось достойного ответа на единственный интересующий вопрос:

 — Что происходит, Тэвон?

Нутро Ю Чона сжималось до мелкого комка, раскромсанного, от одной мысли, что ему никогда не позволят узреть истину, так отчаянно охраняемую омегой.

— Ложись, поспи немного, если не сможешь, то просто полежи с закрытыми глазами, а я возьмусь за готовку, — смотря прямо в строгие глаза, застеленные блеском вражды и настороженности, произнес Чон. Потом с опущенными плечами вышел из комнаты.

Тэвон еще долго стоял с нахмуренными бровями, с нижней губой, измученной болезненными укусами, острым взглядом смотря в дверной проем, и только крупная дрожь по телу давала понять, что злость и готовность дать отпор парой едких слов, которые определенно оставят на сердце альфы кровавые следы — только жалкий защитный механизм.

Тэвон, обычно без особого повода презирающий себя, в такие моменты тонул в ненависти к самому себе. Его буквально тянуло блевать от своей сущности, никчемности и отчаяния.

                                                                         * * *

Ленивый взгляд, скользящий по просторному кабинету Криса с не свойственной заинтересованностью, вцепился за стеклянную витрину за массивным столом альфы. Там, под тщательно до прозрачности чистым стеклом виднелись несколько рядов крошечных кроссовок для ребёнка. Альфа всегда знал небывалую любовь Криса к сбору дорогого вида спортивной обуви, но не знал, что дело настолько запущенное. Бен не особо любопытный по своей натуре, вопреки обыкновению медленно обошел рабочий стол младшего и остановился перед витриной. Его такого загруженного в новое открытие вывело на поверхность поспешные шаги за спиной. Прибыл сам хозяин кабинета.

— Что это? — тихо, прокуренным голосом, спросил Бен – хён. Он медленно обернулся к младшему, вальяжно шагающего в его сторону. — Только не говори, что…

— Это для моего ребенка, — растянув губы в мирной улыбке, выставляя множество ямочек на щеках, ответил Крис. Одну кружку с крепким кофе он любезно вручил в руки гостя. — Я мечтаю стать отцом.

— В свои двадцать пять?

— Я задумывался об этом с того момента, как встретился Вона.

— Он хотя бы об этом знает?

— Первым, кому довелось об этом узнать – это он.

— Ты поражаешь, — убрав свободную руку с витрины, Бен – хён отошел к креслу перед маленьким столиком. — Крестным… Я хочу им быть, подумай об этом.

Вызывая еще большую улыбку на устах младшего, сказал Бен, тяжело опуская на кресло, мягко скрипнув обивкой. Слова его звучали, как ворчания старика и лицо его, лишённое чувств, выглядело предельно бесстрастно. Крис был рад состоявшемуся разговору. Впервые после смерти истинной пары, Бен говорил о будущем, в котором он сыскал свое место, помимо кладбища. Крис не мог не радоваться подобному исходу.

— Ты виделся с Соком? — вдруг переключил русло разговора Бен. Он время от времени выпивал большими глотками кофе, который по мнению самого Криса никто Бену в этом мире не готовил. Было весьма печально заставать себя за подобной мыслью, но одиночество друга беспокоило его. Прожить всю жизнь оплакивая гибель родного, временами зовущего его за собой – участь была предельно печальной.

— После университета поговорили и выпили по стаканчику кофе в твоей кофейне, — Бен многозначно кинул, снова выпив глоток горячего. Крис стыдливо опустил глаза. Бен не зря спрашивать о друге. Ему как самому старшему среди них, всегда была видна картина многим большая чем Крису. Он либо отдаленно догадывался, либо давно осознал проблему Сока и как полагалось старшему переживал о нем. Но Крис не был готов. И оттого поспешил заменить действующую тема, на более нейтральную. — Говоря о твоей кофейне, там проблемы с крышей? Нас не впустили на террасу из - за протечки.

— Окончательно затрахался с этой ересью. Не люби моя матушка покойная эту сеть кофеен, я бы уже давно снес каждую. Прибыли никакой, но сколько мороки от них.

— Не будь таким злым. Только у твоих мест готовят лучшие на свете круассаны. Представь, какая будет потеря, если ты позакрываешь их всех.

— Круассаны для Вона которые? — с усмешкой спросил Бен.

— Они самые, — удобнее устраиваясь на своем месте, улыбнулся Крис.

— Так, из-за этих самых круассанов мне завтра придется пропустить некоторые пары. Планирую обойти каждую точку, чтобы все разом решить.

— Завтра тебя в вышке не искать?

— Загляну в начале дня, а потом выпаду.

                                                                         * * *

Ужин прошёл в напряжённом молчании, никто не проронил ни единого слова. Тэвон под пожирающим взглядом альфы съел все, что было положено перед ним. После ужина Чон убрался, а омега пошёл спать. Пока Ю Чон шумел на кухне, вымывая посуду, Ким получил сообщение от Вонхо. Долгие двадцать Бён - хенут он смотрел на экран с открытым сообщением, где было только название кафе и время встречи. Когда Чон постучался к нему, Тэ вздрогнул и сунул телефон под подушку.

Альфа оставил смазанный поцелуй на искусанных губах и, пожелав спокойной ночи, ушёл в свою спальню, прикрыв за собой дверь гостевой спальни. Тэвон, выждав некоторое время, закрыл свою дверь на замок, на цыпочках вернулся на постель, где его уже поджидало новое сообщение от Вонхо.

Не опаздывай, без выкрутасов приди один. В противном случае мне придётся поделиться с твоим бойфрендом некоторыми видеозаписями, где нам было весело.

Снизу прикреплённая фотография самого Тэвона с Ю Чоном, прямо перед парадным их живого комплекса. Если судить по одежде пары, она сделана сегодня утром, когда они с Чоном шли к университету. А минуту спустя с опозданием в загрузке было отправлено обещанное видео. Омегу передернуло от страха и нескончаемого отвращения. Даже не открыв, он удалил все: сообщения, фотографию и видео.

Всю ночь Тэвон мучился в мыслях. Предстоящая встреча с темной личностью из мрачного прошлого ничего хорошего не сулила, а Тэвон ужасно боялся терять Ю Чона, чтобы осмелиться не явиться по указанному адресу.

Отчаяние Кима множилось в геометрической прогрессии. И он сердечно молил Бога лишить его жизни. Но его мольбы не были услышаны Всевышним, и утром он был окончательно разбит, сообщая альфе о том, что не собирается сегодня присутствовать на парах. Ю Чон сделался хмурым от вида вялого омеги, сказал, чтобы Тэвон побольше спал и ел, сам ушёл в университет.

Тэвон, чувствуя желчь от вранья, начал собираться. Все снова повторялось, как и многие годы назад, когда он врал своим и негнущимися ногами шёл, куда бы ему ни приказывали явиться. Через страх предстоящего он шёл в руки, разрушившие его жизнь.