Текила-любовь...

Глава 5

Глазами, полными непонимания ситуации, Оля смотрела на свои руки, всё ещё упиравшиеся в бедра Володи, но скованные наручниками. Он что? Великий Гудини? Или Копперфилд?

Но вместо ответа он потянул её вверх, заставляя выпрямиться. Потом присел, приноравливаясь и подставляя плечо так, что она висела на нём, словно куль с мукой. Развернулся и направился в спальню, не давая ей времени возразить и опомниться.

- Так значит, моя девочка любит такие игры?

- Что? Я? Нет, - Оля елозила на его плече надеясь соскочить на пол, но получила смачный шлепок по ягодице, - ай, за что?

- Ты не ответила на мой вопрос.

Приятным приземление на кровать назвать можно было с трудом. Руки скованы, волосы взлохмачены… И плевать, если каблуком убийственных туфель она заденет и порвёт простынь – сам виноват. И нечего вот так, выразительно приподнимая бровь, смотреть на неё.

- Я не получил ответа на свой вопрос.

Оля фыркнула: похоже, что и он решил поиграть, потому что ни в жизнь она не поверит, что Комиссаров мог быть дерзким, властным, деспотичным альфа-самцом. В «Роще» его считали самым лояльным директором. Ну хотелось ему потешить своё самолюбие, что ж…

- Я, я хотела тебя удивить.

- И у тебя получилось, - Володя навис над ней, удерживая вес тела на вытянутых руках. – С первой минуты, как я увидел тебя в этих туфлях. А знаешь, о чём я мечтал?

Она отрицательно покачала головой и стиснула колени, надеясь, что он не заметит, насколько этот бархатный, с хрипотцой голос делал влажными её трусики. Но словесного ответа она не услышала. Коленом раздвигая стройные ножки, Комиссаров наклонился и прикусил мочку уха, заставляя Ольгу вскрикнуть. Его ладонь не просто накрыла треугольник в развилке её ног, она заставляла девушку гореть и желать большего. Довольная усмешка приподняла уголки его губ, когда он почувствовал, насколько мокрым стало её бельё.

- Значит, тебе это не нравится?

Без прелюдий, без предупреждения, Володя отодвинул в сторону тонкую полоску трусиков и ввел в неё сразу два пальца, заставляя шипеть и вгибать спину.

- Господи, - он не мог не ощущать, какой узкой, влажной и горячей она была, - ты меня не просто с ума сведёшь, ты меня в гроб вгонишь раньше времени.

Он отстранился, выпрямился и уловил нотки разочарования в едва слышном выдохе. Сорвал с себя рубашку, что всё ещё болталась на нём, и отшвырнул её в сторону. А затем, не отводя карего взгляда от девушки, что приподнялась на локте одной руки, наблюдая за ним, достал из верхнего ящика прикроватной тумбочки спайку презервативов, надорвал один конвертик и раскатал латекс по своему члену.

- Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя трахнуть. В этих убийственных туфлях. Но, - он снова втиснул колено между её ног и навис над ней. – Игра продолжается. Руки за голову.

Он едва сдержал улыбку, когда увидел, как в ставших карамельного цвета радужках заискрилось веселье. Оля шумно втянула носом воздух, когда большая мужская ладонь накрыла её грудь. Можно было не сомневаться, что даже через плотный атлас Комиссаров чувствовал, как затвердели её соски. Его губы едва коснулись кожи над кромкой лифа обжигая и возбуждая её. А потом проворные пальцы один за другим расстегнули крючочки на корсете. Один, второй, третий…

Прохладный воздух превратил и без того напряжённые вершинки груди в две твердые жемчужины, и Оля невольно выгнула спину, прося о большем. И снова не смогла сдержать стон, когда Владимир наклонился и обхватил ладонью одну полусферу, вобрав её в свой рот. Срань господня… Она боялась, что каблуки «трахни меня» туфель порвут тонкую ткань простыни от того, как она скользила ножками по гладкой поверхности. Ей хотелось коснуться его. Пропустить сквозь пальцы мягкие волосы, а затем, вцепившись в них, притянуть этого сводящего её с ума мужчину ближе к себе.

- Нетерпеливая. Ненасытная, - его обрывочные фразы в перерывах между почти грубыми ласками покоряли её. – Издевалась надо мной… теперь моя очередь.

Это в самом деле было сродни безумию. Владимир не знал, не мог понять, что творила с ним эта молодая женщина. Он наслаждался вкусом её кожи; её стоны были самой завораживающей музыкой для его ушей. Он был опьянён ею. И понимал, что не испытывал подобного уже многие-многие годы.

Его тянуло к Ольге. После стольких женщин, после невероятного количества секса – только к ней, и это не просто пугало. Это сковывало его сознание ледяным панцирем страха. Как? Как он, взрослый мужчина, докатился до такого? Кому скажи – не поверят. Но именно по этой причине он и держал между ними необходимое ему расстояние «на людях». Но не сейчас.

Сейчас он наслаждался этой близостью. Этой податливостью и своей властью. Был готов зарычать словно дикий зверь, когда запах её возбуждения коснулся его ноздрей.

Его ладонь снова отодвинула в сторону кружевные трусики, накрывая её лоно. Прикусив сладкий и твёрдый, как карамель, сосок, Владимир не мог сдержать улыбку от того, что Оля чуть шире раздвинула ножки, приглашая его двигаться дальше.

- Боже. Малышка, я скучал по тебе все эти дни.

- И я скучала, - её бедра двигались навстречу его пальцам. Она не выдержала, обвила руками его шею и, уткнувшись в изгиб ключицы, выдохнула: - чертовски скучала.

Господи, что же она наделала? Лучше бы откусила себе язык. Этим признанием она уничтожила себя, подписала себе приговор. Отказывалась быть его игрушкой? Сама хотела установить правила? И что в итоге?

Но ни испугаться, ни подумать она не успела. Владимир мягко, но в то же время настойчиво заполнял её собой. Полностью заставляя её заново учиться дышать. И замер.

Его ладонь убрала от девичьего лица прилипшие и спутанные прядки волос:

- Посмотри на меня, - но она отчаянно замотала головой, - Оля, посмотри.

Нерешительно она открыла глаза и увидела мягкий свет в карих глазах. В усах и бороде, что очень шли ему, пряталась искренняя улыбка. И она не могла не улыбнуться в ответ. А потом он начал двигаться, заставляя и её принимать, и поглощать это удовольствие вместе с ним…

Голова всё ещё кружилась, а дыхание было коротким и рваным, когда Володя, придя в себя после оргазма, легко коснулся её лба, а затем перекатился на бок. Он и не думал выпускать её из кольца своих рук. Прижал к себе и играл спутанными прядками светлых волос.

Оля как маленький доверчивый котёнок прильнула к нему. Провела кончиками пальцев по сильной груди, обрисовала ореолу соска и блаженно улыбнулась. Он даже не раздел её. Свободная от плена корсета грудь ведь не считалась? И руки? Когда это фокусник успел снять наручники? Она хотела закинуть на него ножку, но тяжесть туфель не позволила ей сделать это в полной мере. Усмехнувшись, Оля собралась встать и избавиться от обуви, но Владимир заставил её посмотреть в его глаза:

- Что случилось?

- Туфли. Хочу снять их.

- Я сам, - бережно опустив Олю на подушки, Володя привстал, опираясь на локоть. – Я обязан этим туфлям. Они исполнили мои желания – были на моих плечах, талии… так что они, пожалуй, станут моими любимыми.

Ухмыльнувшись и вспоминая то, что было тут между ними несколько минут назад, Оля отвела взгляд от карего омута его глаз. Но вздрогнула, когда почувствовала влажный след его губ на своих ножках. Он неспешно, целуя и лаская её коленки, икры, спускался вниз. Приподнял сначала одну ножку, находя за коленом какую-то неведомую точку, от прикосновения к которой по её телу побежали мурашки. А потом легко снял туфельку, разминая пальцами затекшую стопу. Чёрт, от этих, казалось, не хитрых, но чувственных прикосновений, она снова была готова увидеть небо в алмазах. Когда вторая туфля упала на пол, а чуткие пальцы надавили на стопу, Оля невольно вскрикнула и подалась к нему, выгибая спину.

- Володя…

- Что, лисёнок, уже?

Она смогла только несколько раз безмолвно кивнуть. А он отметил для себя ещё одну точку на любимом теле, способную разжечь пламя в её крови. Он медленно расстегнул атласный корсет и отбросил его в сторону. Ему хотелось оставить на ней чулки, поэтому он безжалостно рванул по швам кружева трусиков, распечатал новый презерватив, а затем неспешно снова овладел ею. Сжал её бедра, внимательно следя за малейшей реакцией её тела. За тем, как она кусала губу, как стискивала в кулачках волосы, как трепетали тонкие веки, когда он двигался внутри неё.

Он боролся с собой. Сдерживался, чтобы не погрузиться в неё сразу, одним уверенным толчком, глубоко, насколько это возможно. Даже сейчас, спустя всего несколько минут после секса, она ощущалась невероятно тесной. Он наклонился, оставляя своё дыхание в уголках её рта:

- Давай, детка. Хочу быть в тебе. Глубоко. Весь.

Она инстинктивно подалась к нему, вцепившись ноготками в бицепсы, и выдохнула, распахивая глаза:

- Я тоже этого хочу…

- Подожди, - оставляя её тело, Владимир сел, давая Оле понять, что хочет, чтобы она развернулась. – Обопрись на локти и колени. Вот так.

И как только она приняла удобную позу, он, смачно шлёпнув её по заднице, погрузился в неё полностью. Он чувствовал, как сильно она сжала его, стиснула, забывая сделать вдох. Но не сказала ничего против, только ниже опустила голову в кольцо рук, переплетя пальцы на затылке. Ощущать себя в этой сладкой тесноте было не просто приятно, это было умопомрачительно. Вот только он хотел двигаться. И тогда он снова шлёпнул её, но по другой ягодице. Оля вскрикнула, но впустила его. И Володе показалось, что погружаться в неё стало легче. Блядь… Ей это нравилось? Заводило? Судя по тому, как сильно она текла, да. И он довольно улыбнулся и ускорил темп.

Оля сходила с ума в хорошем смысле этого слова от тех уверенных и сильных толчков, с которыми он проникал в неё все глубже и глубже. О том, насколько правильным или нет было то ощущение, которое она испытала от шлепков, она решила подумать потом. А сейчас просто наслаждалась взрывом чувств и эмоций, полученных от адской смеси лёгкой боли и удовольствия. И будь она проклята, но ей хотелось ещё. Наверное, именно поэтому она поюлила попкой и, борясь со смущением, произнесла:

- Ещё.

- Ещё, малыш? Уверена?

Она коротко кивнула, охнула от звонкого удара и прикусила губу, надеясь, что Владимир не заметит её улыбки. Опираясь на локти, ещё ниже опустила голову и переместила руки на основание шеи. Боже, она ненормальная. Но ей нравилось чувствовать, с какой силой он вколачивался в неё. От цепкой хватки на бедре наверняка останутся синяки, но ей было на это наплевать. Главное – то острое, жгучее удовольствие, которое она испытывала с ним. Ещё один шлепок и мужская ладонь, оглаживая каждый позвонок, поднялась вверх по её спине. Запуталась в волосах и, захватив светлые пряди в кулак на затылке, заставила её повернуться к нему:

- Ты маленький дьяволёнок, - горячее дыхание обжигало губы. – Мой дьяволёнок. Давай, кончи для меня. Со мной.

Его поцелуй обрушился на неё, заставляя плавиться и гореть, выжигая оставшийся в лёгких воздух. Оля дрожала, чувствуя, как кипящая лава разливается по каждой клеточке её тела. Ещё один толчок, одно трение тел, одна искра и…

- Господи, да!

Сильнейший оргазм сотрясал её тело. Она парила где-то под облаками, испытывая чувство полнейшей эйфории и не желая возвращаться на землю.

Наслаждаться тишиной и покоем в объятиях человека, с которым было не просто хорошо, а чертовски здорово, что могло быть лучше? Разомлевшая после страстного секса и освежающего душа, Оля лежала на плече Володи и играла пальцами его руки, изучая узор на обоях на противоположной стене. В её голове не было почти ни одной мысли. Только безмятежное спокойствие и расслабляющая нега от близости. А вот о чём думал Володя, ей узнать хотелось. И она уже решилась нарушить эту комфортную тишину, как он сам спросил её:

- Ты ужинала?

Оля вздохнула, но ответила, пытаясь придать голосу бодрости:

- Я не голодна.

- Может, вина?

- Я за рулём.

После секундного замешательства Владимир приподнялся на локте, напряжённым взглядом сверля Ольгу:

- Что значит «за рулём»? Ты что?..

- Я приехала к тебе на своей машине. Ты же не думаешь, что я бы решилась спуститься в этих туфлях в метро? Ну и я, - она подавила тяжёлый вздох, - собираюсь вернуться домой.

- Домой? Ты шутишь?

- Нет, - Оля села, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Опустила голову, боясь, что он увидит собравшиеся в уголках глаз слёзы. – Я же сказала тебе, сразу, что у меня есть всего несколько часов.

Что-то обидное, но в то же время знакомое было в этой фразе. Несколько часов…

- Но завтра выходной.

Володя, по непонятной для него самого причине, не мог и не хотел отпускать её.

- И это выходной я обещала провести с родителями.

- С родителями, - он эхом повторил её слова, - да, я понимаю. Но ты можешь…

- Поехать от тебя? – Оля повернула голову в его сторону. – В этом платье, туфлях и, прости, без трусов?

Комиссаров хмыкнул, но не раскаивался в своём импульсивном поступке.

- Оля, останься, пожалуйста.

- Я не могу.

Слова давались ей с трудом. Она собиралась встать, но Владимир остановил её. Потянул назад, на себя, снова укладывая на подушку:

- Ты же знаешь – я могу заставить, - нависая над ней, он кивнул на наручники, что валялись в изножье кровати, - прикую тебя.

- Знаю, что можешь, но…

Она прикусила губу, боясь и самой себе озвучить провокационный вопрос: хочу ли я этого? А она хотела остаться, очень. И боролась сама с собой. Но так было надо.

Резко, ероша волосы на макушке, Комиссаров откинулся назад, касаясь затылком прохлады простыней и качая головой от досады:

- Ты не представляешь, насколько меня всё это раздражает. Хочется ругаться. Матом. Да пошло оно всё! Меня, блядь, просто охуенно бесит эта ситуация.

- Прости, но…

Чёрт, и зачем она попросила прощение? Сейчас? Когда всё для себя решила и была обязана действовать, придерживаясь плана, чтобы перестать быть его игрушкой. На что он собирался надавить сейчас? На жалость? Нет. Скорее, на то грёбаное чувство, которое возникало в её душе всякий раз, когда она видела его? Неудобное, ненужное чувство.

Но Володя прикрыл глаза и взял себя в руки. Повернулся на бок, подпирая голову ладонью и, улыбаясь, смотрел на Олю.

- Я ничего о тебе не знаю. Ничего. И в то же время знаю тебя всю. В сексуальном плане. Но какую музыку ты любишь? Что читаешь? Кто твои родители? Как они тебя воспитали? Есть ли у тебя братья и сестры? Ничего.

Она тоже ничего не знала о нём. Ничего из того, чем бы он сам хотел поделиться с ней. И только она собралась сказать об этом, Володя снова опередил её:

- Вот что, давай поужинаем вместе. Скажем, в среду? Как ты на это смотришь?

А как она должна была на это смотреть? Сердце в груди радостно подпрыгнуло, пропуская удар. И, боясь выдать себя, Оля переместилась на край кровати и потянулась за своими вещами. Так было проще – отвлечься, не позволяя себе надеяться на что-то большее.

- Хорошо, - она справилась с застёжкой бюстгальтера и взяла в руки чулки. – В среду ужин. Где? У тебя или у меня?

- В ресторане.

Смотреть на то, как поставив мысок на постель, Оля расправляет по всей ноге чулки, было выше его сил. Ему нравилось, что она не стеснялась его, не смущалась своей наготы. Выпрямилась, сверкая голой задницей и не замечая, как выругался Володя от представшего глазам зрелища – узкая спина с полосками лифчика переходила в тонкую талию, которую подчёркивал пояс чулок с подвязками; голая задница и умопомрачительно длинные ножки.

- Но я тут подумал, - он почесал бороду, - что тебе надо собрать небольшую сумку с вещами. Я заберу тебя из дома и…

- Зачем? - Оля остановилась на пороге спальни, оглядываясь через плечо и округляя глаза.

- Пусть несколько твоих вещей будет тут, у меня. Сама сказала: нельзя оставлять Профессора одного надолго.

Ох, Святая Троица… Что же он делал с ней? Всего несколько слов и… Но Оля зажмурилась, а потом спокойно ответила:

- Хорошо. Что ещё?

- Ничего. Всё остальное предоставь мне.

Оля кивнула и пошла на кухню за своим платьем, по пути наклоняясь и поднимая с пола туфли. Комиссаров зарычал и, сдёрнув с кровати простынь, обмотал её вокруг талии.

- А в пятницу я приглашаю тебя на концерт. Ты же любишь старый добрый рок?

- Рок? - Она переспросила, завязывая узелок на поясе платья.

- Ну, да. Я не поклонник тяжелой музыки, но «Машина времени», «ДДТ», «Аквариум»… Гарик Сукачев…

Оля едва не выпалила, что эту же музыку слушал её отец, но вовремя прикусила язык.

- Я? Да, не совсем, но… пожалуй, «Снайперы».

- Тебе понравится. У меня есть билеты на небольшой квартирник.

- Хорошо, - она обула туфли и взяла сумочку.

- И выходные у меня.

- Хорошо, - легко коснувшись его щеки губами, Оля неохотно отстранилась. – Не провожай меня.

Захлопнув дверь, она не дала себе времени на раздумья. Стремительно подошла к лифту и нажала на кнопку. Почти бегом, не замечая никого и ничего, дошла до машины, села на место водителя и опустила голову на руль. Видит Бог, как нелегко ей было уходить от Владимира. Она хотела остаться. Очень. Хотя бы на эту ночь. Но… Но так было надо. Так было правильно.

- Я не игрушка. Не игрушка. Больше нет.

Мои дорогие читательницы! Спасибо за то, что вы со мной, что читаете мои книги. Хочу напомнить вам, что визуалы к книге мы можете найти в группе "Крупицы творчества", ВКонтакте https://vk.com/club159786415. Кстати, завтра там выйдет новый пост, как раз к предыдущей главе.