Это вовсе не то, что ты думал, но лучше

Глава 8 Питер (часть 2)

  - Привет…

    - Здравствуй!

    Все вокруг окутывала лиловатая дымка. Сквозь нее проступали очертания деревьев и скал. Воздух был сладким и густым, он пах лавандой и клюквенным киселем. Герой моих сновидений сидел на земле в двух шагах от меня. На нем была льняная рубаха, длинная и просторная. Голова Спутника была низко опущена, и тут я впервые обнаружила, что у него есть волосы. Это и впрямь стало для меня открытием! Видимо, прежде они всегда были спрятаны или прикрыты головным убором, а теперь волнами укутывали шею и спину. Длинные, густые и темные – лишь две седые пряди надо лбом.

    - Где мы?

    Он поднял лицо. К моему глубочайшему разочарованию маска на нем присутствовала, как обычно.

    - Там, где нет времени. Где кончается мироздание и где оно берет свое начало. Где произносятся самые важные слова.

    - Весьма туманно. И что же такого важного ты хочешь мне сказать в этом славном месте?

    Он подошел ко мне. Пахнуло засушенными розами и морской соленой влагой. Скрытые фарфором губы выдохнули:

    - Это случится завтра.

    Когда, после посещения больницы, я вытребовала у него обещание предупредить меня, я не раз думала о том, что почувствую, узнав, что жить мне осталось определенное и очень малое время. Даже после того как мне сказали, что я неизлечимо больна, смерть казалась нереальной и далекой. Чужой. Но вот она – уже своя, совсем близко. Дышит мне в затылок, а может быть, дует в лоб.

    На какой-то миг меня заморозило… и вдруг все стало легко и просто. Может быть, это называется катарсисом? Я подалась вперед и уткнулась лицом в жесткое льняное плечо.

    - Спасибо, - я не понимала, отчего слезы текут по моему лицу – ведь все хорошо, отчего же я плачу? – Спасибо за все, что ты для меня сделал. Ты мне ближе, чем я сама себе. Пожалуйста, побудь сегодня со мной еще, не отпускай, не гони в мои сны…

    - Хорошо, маленькая.

    Его руки сомкнулись на моей спине кольцом защиты, закрывающим от всего мира и от самой себя.

    - Кто ты? Пожалуйста, ответь мне, хоть сегодня. Демон ты или ангел, мне, в сущности, все равно. Пусть для всего мира ты будешь тьмой, но для меня ты всегда был и останешься светом - самым теплым, самым нужным и нежным…

    - Зачем столько патетики, девочка? Пока могу сказать определенно лишь то, что наши линии судеб так плотно переплелись, что стали одной. Может быть, я был городом, который ты когда-то любила так же страстно, как сейчас Питер, а потом предала или, напротив, спасла. Может, я был частью твоей души, которая по каким-то причинам от тебя отделилась и обрела тело и самостоятельное бытие. Может, я твоя смерть – личная, особенная. Или просто объемная галлюцинация, вызванная опухолью, давящей на твой мозг. Разве это имеет какое-нибудь значение сейчас? Завтра все встанет на свои места.

    Он отстранился, и я почувствовала ноющую пустоту в том месте, где моя макушка     прижималась к его плечу.

    - Вот странно, Спутник! Я умудряюсь испытывать самые сильные эмоции не по отношению к живым людям, но – к непонятным существам. Один – дух города, при взгляде на которого меня захлестывает обожание, смешанное с ужасом. Второй – ты. То ли моя смерть, то ли галлюцинация. Не знаю, как описать весь спектр чувств, которые к тебе испытываю – начиная от бешенства и кончая полной невозможностью представить себя без тебя…

    - Спасибо. Но давай пока не об этом.

    - Хорошо. Можно я спрошу одну вещь?

    - Спрашивай.

    - Я видела сон прошлой ночью, про затопленный Питер. Ревела, как никогда в жизни. Утром рассказала ему, а он ответил: «Забей!» Почему он так сказал? Почему он был так беспечен?

    Спутник рассмеялся.

    - А почему ты так беспечна – сейчас? Почему не плачешь и не причитаешь вот над этим? – Он погладил мою ладонь. – Тебе не жалко ее – свою маленькую плотяную одежонку?

    - Сравнил тоже!

    Я призадумалась над его словами. Но Спутник не дал мне как следует поразмышлять и потянул за собой:

    - Пойдем!

    Я послушно двинулась следом.

    Мир лиловатой дымки и сладких запахов имел свой край. Мы застыли на этом краю – далеко внизу кудрявились барашками волны.

    - Побудь немного собой!

    И он неожиданно и сильно толкнул меня в спину.

    Я рухнула с высоты и пробуравила воду – глубоко-глубоко. В теплой и соленой океанской плоти лишь в первый миг было страшно, а потом стало вольготно и хорошо. Я не устремилась наверх, на поверхность – но понеслась вперед, в самой толще воды, становясь на бегу все больше, все шире… А потом выскочила на поверхность и побежала уже по суше – бурливой молодой речкой. Бежала и смеялась. Я была одновременно своим истоком – из этого славного, отечески-теплого моря, и своей дельтой – далеко-далеко отсюда, многими рукавами впадающей в другое море, серое и холодное, - и каждой своей капелькой, и каждой рыбой, и каждой водорослью. Я была бурной, неистовой, шумной – в тех местах, где прибрежные скалы сдавливали мое русло. И тихой, мечтательной, с глубокими омутами покоя – там, где мой путь пролегал по равнине. У меня не было человеческих чувств, но было ощущение беспредельной полноты. И никогда мне не было так… хорошо? – нет, это слишком человеческое слово. Я была больше собой, чем когда-либо. Во мне не было любви, но было нечто более глобальное. У меня не было свободы, ибо я сама была свободой…