Никогда не плакать, дала я себе обещание. Мои слезы и сопли всегда только радовали обидчиков.
Вот и сейчас - рыдания удушливым комом подступали изнутри, но я не позволяла им прорваться. Просто с горечью думала. Почему дядя Моня был таким... таким. Ни разу не сказал о своих планах. Ни разу не похвалил меня. А теперь вывалил на меня свою заботу, тога, когда я не могу ни поблагодарить его, ни вообще что-нибудь спросить.
И объяснения его в письме - такие же суровые, как и он сам.
"Ты, Ирка - дура. Уверен что сейчас рассуждаешь, что не в праве на что-то претендовать. Гордо задираешь своего куцего носа, убеждая себя и мир, что подачки тебе не нужны, и проблем с моей семьей ты не выдержишь.
Ты прожила в моем доме три года, и ни разу не попросила лишней копейки. Дура как она есть. Хотя работал
