Вампиры-Близнецы

Глава 1-4

Киоко улыбнулась. Она знала, что делает всё правильно. Она очень сильно любила брата и решила не причинять ему сильной боли.

– Я скоро вернусь проведать тебя, а когда закончится школа, я обещаю, ты сможешь приехать в город и навестить меня. Мы будем проводить много времени вместе, как будто бы никогда не расставались, – сказала она и увидела, как мама смотрит на них.

Мисс Хого оттолкнула Таму от сестры с понимающей улыбкой.

– Мы подготовим твою комнату и будем ждать тебя. Будем, Тама? – она вытерла слёзы с лица мальчика. Он кивнул матери, а она вновь посмотрела на Киоко.

– Вот видишь, всё будет хорошо.

Взглянув на дом в последний раз, Киоко увидела дедушку в окне наверху. она помахала ему и улыбнулась так, что даже заболели щёки, и скрылась в такси. Если ей приходится покидать дом из-за демонов, то однажды она вторгнется в их дом и сотрёт их с лица земли.

– В город, пожалуйста, – сказала Киоко водителю и решила не смотреть назад.

В самом сердце города Хиакухей лежал в состоянии полудрёмы, когда вдруг услышал, что брат-близнец зовёт его. Пришлось глубоко вздохнуть и слушать темноту.

– Так что, мой младший брат всё ещё отказывается присоединиться ко мне? – в голосе был слышен намёк на тоску, смешанную со злостью.

Хиакухей открыл глаза, поднял руку и коснулся черных волос. Не сказав ни единого слова вслух, он ответил вкрадчивым голосом:

– Младший брат? Мы с тобой близнецы, Тадамичи, ты не лучше меня.

Голос Тадамичи стал жёстким:

– Близнецы похожи. А мы похожи? К тому же, я родился первым. Так что это делает тебя младшим.

Шёлковые простыни упали с обнажённого тела Хиакухея, когда он соскользнул с кровати. Такой поворот событий в разговоре нравился Тадамичи.

– Нет, в нас нет ничего схожего. Так что уже достаточно загадок, – Тадамичи вздрогнул, закатил глаза, когда лампа на ночном столике возле него разбилась вдребезги.

Ему нужно учиться сдерживать свой нрав, пока всё вокруг него не разрушилось. Тадамичи считал, что это было его наказанием за то, что когда-то давно он утратил самообладание по отношению к брату.

– Я не испытываю к тебе ненависти, – зарычал Хиакухей, как будто пытался убедить себя самого.

– Какой ты благородный, – в голосе Тадамичи появились грустные нотки. Казалось, он не верит в признание брата.

– В прошлый раз мы были в такой же ситуации… мы убили друг друга. Такие бесчувственные поступки для бессмертных, ты так не думаешь? – он остановился, прежде чем снова продолжить, – однажды изгнание закончится, как и честный братец. Я жду твоего возвращения.

– Мы обречены быть одинокими, – отрезал Хиакухей.

Он знал, что его брат больше не был одинок. Тадамичи об этом побеспокоился.

Хиакухей услышал, как брат тихонько смеётся. Это заставило его задуматься над тем, что было бы ошибкой полагать, будто он вернётся и столкнётся с испорченной семьёй, которую создал брат в его отсутствие. Единственное, в чём были они похожи с братом, – то, что они не любили быть одни. Всё же у них было два абсолютно разных способа решения этой проблемы.

– Я знаю, ты вернёшься. Сюда, где ночь никогда не бывает мрачной… сюда, где ты никогда не будешь одинок среди множества людей и детей, которых я для нас создал, – голос Тадамичи стал благодушным.

Хиакухей вошёл в ванную, включил душ и посмотрелся в зеркало. Ничьё отражение не смотрело на него оттуда, поэтому он представил лицо своего брата, его собственное лицо, и ответил

– Я ничего не желаю иметь общего с мерзостями, которых ты привязал, – младший брат встал под душ и разорвал связь.

Теперь он не услышит, что говорит его брат своим коварным голосом. Нет…он не вернётся на родную землю и не присоединится к семье. Воссоединения не будет. Его брат самый разрушающий среди всех демонов, и дети, которых он привязал, мягко выражаясь, тоже. Эти дети сейчас размножились, их количество растёт, как чёрная чума.

Хиакухей положил руки на керамическую стену в душе, позволил горячей воде омывать его ледяную кожу. Какое это имеет значение для него? Последний раз он пытался остановить брата от поражения человеческого мира демонами-полукровками. И это закончилось смертью их обоих… ненастоящей смертью, от которой они оправились через столетия.

Их наказанием за это преступление стало изгнание друг от друга и из мира людей. Они стали тенями, которые бродили в пространстве между реальностями, окружённые такими же тенями, в одиночестве. Это закончилось более века назад. Хотя Хиакухей до сих пор сторонится своего близнеца. Даже из темноты на другом конце света он слышит, как этот город зовёт, и будет звать до тех пор, пока он не перестанет бороться с этим зовом.

Его брат в одном оказался прав: одиночество истощало его. Но сейчас он дома, и он чувствовал зловонный запах грехов, совершённых Тадамичи. От них страдала земля. Он бы мог опираться на чистокровных демонов, но насилие в городе, которое совершается созданными вампирами-полукровками, было вызывающим.

Брат-близнец Хиакухея большинство времени оставался в подземелье, внутри обширных катакомб, которые образовались во время средневековья. Они были заново открыты только единожды достаточно долго, чтобы привести другу жертву в смертоносный разлом.

Хиакухей посмотрел на поток воды в душе, пытаясь сдерживать свой гнев, но осознал поражение в ту минуту, когда услышал, как треснуло зеркало в ванной.

Тадамичи обвинял его в том, что он прячется от всего мира. Но это правда. Кто изменил этот путь, так это Тадамичи, горько подумал он. Он не видит того, что сам является причиной разрушений. Ночь не будет больше мрачной и тихой. Хиакухей выключил душ и вышел, не подумав обернуть полотенцем своё гибкое тело. Вместо этого он схватил мягкую чёрную ткань и начал сушить свои длинные чёрные волосы. В мгновение ока он оделся и был готов для ночи.

Он подошёл к окну в гостиной, сел и стал смотреть на улицу.

Он ухмыльнулся и посмотрел на здание напротив.

– Тьма жива с демонами, брат. Этот город с его высокими стенами делает её такой, – произнёс он вслух.

Юхи снова появился в центре города за считанные минуты перед рассветом. Он уже ощущал жар солнца на своей коже и ускорил темп на пути к «Гранд Отелю» в центре мегаполиса. Под массивным заведением с пятью звёздами было скрыто от мира подземное жилище того, кто создал Юхи. Оно находилось под землёй и было красивым, как дома людей на её поверхности. Его создатель обустроил это жильё точно так же. Юхи вошёл во входные дверь «Гранд Отеля» и прошёл через вестибюль. Не обращая внимания на дружественное приветствие женщины за стойкой, он прошёл в дверь с надписью «Эксплуатационное оборудование». Направляясь вниз, в подвал, он спустился на техническом лифте в полуподвал. Отсюда открывался скрытый проход, который приведёт его к создателю.

Ребёнок с платиновыми волосами ощущал, как темнота замыкается вокруг него, словно защитное одеяло. Он продвигался по ветреным туннелям, пытаясь удрать от темноты, или идти с ней в ногу.

Юхи был одним из нескольких привилегированных, которым можно было приходить в логово Тадамичи. Это разрешалось только тем, кого привязал сам Тадамичи. Маленький мальчик оказался одним из первых, кого он обратил. И поэтому Юхи должен был честно сказать хозяину о девушке и о силе, которой она обладает. Связь с создателем позволяла мальчику чувствовать эмоциональное состояние хозяина, которое временами доставляло хлопот.

Юхи ощущал, что мастер Тадамичи злился и знал причину этого гнева. Хиакухей. Только брат-близнец хозяина может вызывать такую реакцию. Ревность и неприятие могут быть опасными вещами и, в то же время, быть такими сильными.

Юхи быстро пробрался в хоромы Тадамичи, но оставался в тени и наблюдал за своим хозяином. Юный парень был терпелив и знал, что нужно переждать шторм, вызванный гневом хозяина.

Тадамичи пристально пялился на своё отражение в Зеркале душ, а затем отвернулся со злобным шипением. Его брат разорвал связь между их сознаниями… снова изгнал его. Тадамичи использовал всякую возможность, чтобы поговорить с братом, но она резко оборвалась, заставляла его злиться. Он начинал думать, что его связь никогда уже не вернётся к тому, чем когда-то была.

Неужели столетий вдали друг от друга недостаточно для наказания? Неужели Хиакухей будет держать его на расстоянии вечно?

Заметив какое-то движение в темноте, Тадамичи злобно махнул рукой, подал знак подойти к нему. Каждый полукровка в его комнате и на расстоянии тысячи ярдов от его одиночества спонтанно взрывался, оставляя после себя запах серы в воздухе. Здесь нет тех, кто засвидетельствовал бы отказ его брата от него. Однако Тадамичи повернул голову в другом направлении, и глаза его увидели единственного его ребёнка, который сохранит его секрет.

Не обращая внимания на Юхи в это время, Тадамичи медленно прошёл по комнате и встал перед портретом, сцепив руки за спиной. Как только его крик и вспышки гнева утихли, он продолжил смотреть на картину, как будто не случилось ничего дурного.

Картина была написана задолго до того, как в средние века стали полыхать войны, перед их гражданской войной. Скорее всего, это был портрет, изображавший две личности. По правде говоря, это был Тадамичи и его брат, как тяжело говорить о нем в разлуке. Как они могут быть так внешне похожи и, в то же время, быть настолько разными? Знавал ли когда-нибудь его брат смысл любви, чувствовал ли боль, будучи отвергнутым?

Тадамичи провёл пальцами по изображению брата. Его брови слегка нахмурились, и лицо исказилось в гневе. Внезапно он набросился на картину так быстро, что это было практически не видимо. На мгновение портрет ещё был прежним, затем на нём медленно появился рваный порез, разделяющий близнецов друг от друга. Холст начал падать на пол, а вспышка гнева Тадамичи вдруг сменилась грустью. Он пытался поддержать холст ладонями, а затем убрал их и позволил картине упасть.

Его любовь к Хиакухею была поистине безграничной. Тадамичи всего-навсего хотел, чтобы Хиакухей был рядом и разделял с ним их удивительное существование.

– Почему ты отказываешься от меня и от той жизни, которая у нас может быть? – спросил он молча, а потом ему стало не по себе, когда он вдруг понял, что задаёт этот вопрос ещё кому-то, кроме брата.

Глубоко спрятанное в нём самом, возникло воспоминание о ней…

Юхи вышел из тени и встал перед ним, ощущая, как грустит хозяин. Мальчика поразило то, что его создатель может испытывать такие глубокие чувства к брату, в то время, как он сам почти ничего не чувствовал из-за того, что девчонка убила его братьев каких-то пару часов назад.

–И? Ты потерял их? – спросил его Тадамичи, не сводя глаз с образа брата.

Юхи кивнул, зная, что Тадамичи может слышать его мысли. Боковым зрением Юхи уловил вспышку на белом мраморе и повернул голову в ту сторону. Его взгляд стал задумчивым, когда он пристально рассматривал статуи слева от него. Медленно двигаясь по кругу, хозяин всматривался то в одну, то в другую статую. Они были здесь, сколько Юхи себя помнил, но он никогда не спрашивал о них.

– Девушка, – прошептал Юхи.

Он не мог понять, почему хозяин демонов хранил статуи ангелов. Это было так странно. Он всегда так думал. Ангелы были очень красивыми даже для глаз мальчика, и он спрашивал себя, существуют ли эти прекрасные создания на земле.

– Я расскажу тебе историю этих статуй, дитя моё, – Тадамичи отвлёкся от картины и тень любопытства пробежала по его лицу. – А ты мне расскажешь об этой девушке.

Уголки его губ изогнулись в лукавой улыбке.

– Подойди и посмотри поближе, – уговаривал Тадамичи мальчика, – любопытство – удивительное чувство, правда?

Юхи медленно стал обходить комнату по кругу, всматриваясь в лица мужчин с крыльями. Перед одной из статуй он остановился с особым интересом. Длинные волосы статуи развевались за её спиной, ангел стоял, замахнувшись, как будто был в гуще сражения. Выражение его лица было прекрасным… и пугающим. За что ангел так рьяно сражался? Что было ему наградой?

Каменные руки держали опущенным меч, и Юхи провёл пальцем по нему – появилась тонкая красная линия, выступила кровь.

Тадамичи быстро метнулся к мальчику, прижал ранку к своим губам и высосал кровь из пальца. Он знал, что этот мальчик был немногословен и скуп на эмоции. Он выпустил руку ребёнка и кивнул в сторону статуи.

– Это статуя Киоу и его уничтожающий меч, – Тадамичи закрыл глаза и вспомнил хранителей, – очень мощный противник, они все такие.

Юхи повернулся к хозяину и стал терпеливо ждать.

– Они полагали, что смогут избавить мир от тьмы… полагали, что смогут избавить его от меня и моего брата. Им следовало знать больше, – Тадамичи открыл глаза, сейчас в них появился странный красноватый оттенок.

– Ты понимаешь, они были братьями, – он подошёл ближе к одной из статуй, которая выглядела младше остальных, и добавил, – по крайней мере, они считали себя братьями.

Тадамичи протянул руку и погладил статую по щеке, пальцами провёл по дорожке из слёз, которые застыли во времени.

– Мой дорогой Камуи. Он знал, что хранители совершают ошибку. Поэтому он такой опечаленный. Позор, что мой брат никогда в действительности не знал его.

Тадамичи повернулся к следующему брату.

– Котаро был силён духом, одержимый своими убеждениями, – глаза хозяина Юхи словно смотрели в прошлое, – он был готов умереть, если так было нужно… всё из-за любви к женщине.

Он махнул рукой и отошёл от статуи. Подошёл к следующей, и его глаза потемнели.

– Этот был самым опасным из братьев. Тойа… интересное создание. Он был полон огня и гнева. Как он мог любить женщину, будучи настолько свирепым, – это за гранью моего понимания. Между ним и его братьями было много сражений. Больше остальных он желал обладать ею. Я поражён тем, что они уничтожили друг друга так нелепо.

Наконец он подошёл к последней статуе. Мужчина вытянул руку прямо перед собой, как будто произносил заклинание. Тадамичи знал правду о заклинании Шинбе. Пустота могла двигаться в то мгновение, когда они выбросили его через временной портал, а затем запечатали за ним выход.

– Шинбе был мудр не по годам, однако глуп, чтобы изменить судьбу… они все такими были, – глаза Тадамичи стали бесчувственными, когда он подумал о том, что жрица всё ещё оставалась с ними.

– Девчонка может уничтожить нас, – голос Юхи не выражал никаких эмоций и был глух, пока мальчик стоял перед статуей, которая, казалось, застыла в гневе, – он напоминает мне её, создатель.

Тадамичи странно посмотрел на хранителя, на которого указывал ребёнок.

– Тойа?

Юхи наконец поднял чёрные глаза на Тадамичи, и его слова отозвались эхом.

– Тойа… это он внутри неё… это то, что способно у***ь нас.

Тадамичи смотрел на разгневанного Тойю и внезапно почувствовал себя живым больше, чем когда бы то ни было. Что такое жизнь без причины жить? Значит, она вернулась в эту реальность… Он проиграл древние войны. Ангелы и демоны – суть одно и то же, только одни имеют лучшую репутацию. Если по правде, то они все убийцы.

Тадамичи вспомнил, что каменное изваяние когда-то было серебряным хранителем. Он лениво улыбнулся, потому что знал – хранитель слышит, они все слышат. Вокруг было тихо, впрочем, как всегда. Только вот в глубине статуй, он чувствовал, есть сила, подобная землетрясению, которая сдерживается тонкими оковами времени.

– Даже заключённые в камне, вы всегда найдёте способ сражаться, – он промурлыкал с любопытством. – А вы чувствуете её? Вы хотите её?

Он опустил ресницы, когда ощутил мощную волну, которая пронеслась по комнате, словно статуи отвечали ему.

– А может, вы заставите её остаться с вами? Как вы сделали в прошлый раз…

Тадамичи отвернулся от статуй, но предупредил их:

– Очень плохо, что вы не можете сопровождать вашу жрицу сегодня.