Этап

5.

— Не верите, - задержанный не спрашивал, утверждал. - Я сам не верил. До сих пор не во всё верю. Рассказывать дальше?

— Рассказывайте. - Смирнов налил им обоим ещё по стопочке и пододвинул газетный лист с закуской. И рассказывает вроде полный бред, и слушаешь – не оторваться. По глазам видно: не врёт. Хоть убейте, не врёт!

- - -

— О, новенький! - Николаев отнял ладони от лица и понял, что народу прибавилось. С Петровичем говорила пожилая женщина, на вид – учительница; один тощий и нескладный мужчина его, Николаева, возраста, что-то обсуждал с теми двумя парнями, а Георгий Платонович, он же дядя Гоша, что-то показывал весело смеющейся девочке – очень похожей на Дарью. Чёрт! Николаев вспомнил Дарью, забившуюся под раковину Елену и стало тоскливо.

— Проснись! - его похлопали по плечу. Точно, ещё один – высокий, габаритный, как говорила Мария – с изрядным пузом – но при этом молодой, ему едва ли за тридцать. И говорит, как бабка Николаева – с украинским выговором. - Ты Сергей? Я Жора. - ладонь, хоть и пухлая, оказалась крепкой. - Примем на дорожку? - круглолицый и веснушчатый Жора протягивал стакан. Самый настоящий гранёный стакан советских ещё времён.

— Примем, - согласился Николаев, и словно бы стал видимым – все остальные умолкли и посмотрели в его сторону. В стакане было на три пальца водки. В голове зашумело и... прояснилось.

— Нормально. - Жора ещё раз похлопал его по плечу. - Ты в который раз? В первый?

— В первый, в первый. - Мария подошла к ним. - Сергей, вот, возьми, - протянула ладонь, а на ней пара таблеток. - Ничего страшного, чтобы голова не кружилась. Сейчас легче станет. Не тошнит?

— Нет. - Николаев запил таблетки оставшейся в стакане водкой, чуть не поперхнулся. Кошка молча прыгнула ему на колени, и громко мяукнула.

— О, какой шикарный зверь! - восхитился Жора. - Не кусается?

— Потом! - Мария поймала его за руку. - Сергей, нужно будет пройти в другую комнату. Справишься? Туалет прямо и направо, если что.

— Прямо и направо, - повторил Николаев и поднялся, помогая кошке забраться на плечо. - Это хорошая мысль. Да, справлюсь.

- - -

В туалете встал такой комок в горле – вспомнился вид Дашиной комнаты, весь тот ужас – но потом отпустило. Николаев постоял перед умывальником, время от времени бросая в лицо пригоршню холодной воды. Вот это окончательно помогло. Кошка возмутилась, когда вода досталась и ей, но почти сразу умолкла и сидела, тёрлась о шею человека и мурлыкала.

Когда Николаев вышел, остальные уже собрались в коридоре возле учительской.

— Пора! - Мария постучала по запястью. - Федя уже на месте. Идёмте. Идём! - она поманила Сергея. - Потом, потом всё расскажем, что нужно. Нет времени сейчас.

По пути Николаев достал из кобуры бластер, убедился, что тот выглядит, как прежде – не игрушка, а неведомо откуда взявшееся грозное оружие – и вернул на место. Кошка, сытая – вон как пузо набила – и довольная, мерно мурчала в кармане. Лоток ей теперь искать, мелькнула неуместная сейчас мысль. Ладно, поди не будет прямо в кармане дела свои делать.

Они пришли, судя по табличке, в физический кабинет. Там парты и столы были сдвинуты в стороны, окна прикрыты жалюзи, и на стенах висели зеркала. Самые разные, но все высокие, в рост человека.

— Федя, что у нас? - поинтересовалась Мария.

— Сейчас узнаем. - Федей звали молодого человека в очках, клетчатой рубашке и джинсах. - Так, народ, процедура прежняя. Все подходим и заглядываем в каждое зеркало. Руками не трогать.

Николаев едва не улыбнулся, наблюдая, насколько серьёзно все выглядят.

— Ты тоже! - Мария потянула его за рукав. - Делай, что говорят. Мы объясним! - она подняла руку ладонью вперёд. - Не сейчас, ладно? Времени мало.

— Хорошо. - Николаев и сам успокоился. За последние пару часов случилось столько невозможного, что ещё немного странного уже ничего не изменит. Он сделал, как велели: подходил к зеркалам, вглядывался в каждое несколько секунд, шёл к следующему. Несколько раз из кармана выглядывала Кошка, но всякий раз смотрела в глаза отражению, шипела и пряталась снова. Не любит зеркала?

— Ждём. - Фёдор смотрел на часы на запястье. - Ждём и молчим.

Меня назвали одиннадцатым, вспомнил Николаев. Точно, их тут было десять. И что, у каждого есть что-то “волшебное”? Как бластер у меня, как трость и аккордеон у Петровича? Мысль не позабавила, не показалась безумной. И не было ощущения сна, наоборот: мерзкой, назойливой, неотгоняемой яви. Наиявнейшей яви.

— Чёрт! - вырвалось у Марии. Остальные кто покачал головой, кто вздохнул. Зеркала, как по команде, осветились, затем потемнели. А потом в каждом из них стал то появляться, то исчезать белёсый след, словно стекло покрывалось инеем, и тут же он таял. След перемещался по зеркалам по часовой стрелке. - Двенадцатый! Неужели он здесь?

— Похоже, здесь, - подтвердил Фёдор и шагнул к одному из зеркал.

— Федя! Федя, не вздумай! - Мария бросилась к нему. Но Фёдор успел раньше. Едва только в зеркале появился и пропал “иней”, Фёдор прикоснулся к поверхности стекла указательным пальцем.

Палец прошёл насквозь. У Николаева чуть челюсть не отвисла.

— Видишь? - Фёдор показал палец. - Цел и невредим. Всё, как я предполагал. Двенадцатый где-то рядом.

— Чёрт, чёрт, чёрт! - Мария прижала ладони к лицу. - И мы не нашли его!

— Зато мы нашли Сергея. - Петрович осторожно взял её за руку. - Маша, не расстраивайся. Нас одиннадцать, верно? Найдём двенадцатого, не переживай.

— Да. - Мария вытерла глаза кулаком. - Всё так. Так, народ, собираемся вместе! Сергей! - Она взяла его за руку. - Ещё немного потерпеть, ладно? Как я скажу, возьми меня за руку, и держи, ясно? Внимание! Осталось две минуты!

— Две минуты до чего? - поинтересовался Николаев, силой засовывая Кошку назад, в карман. Вот убежит, лови её потом! И пуговицы нет, карман не застегнуть. - Слушай, Кошка, сиди смирно! Убежишь – ловить не буду!

— До сброса, - пояснил Фёдор. - Маша потом пояснит. Ну или я, если раньше увидимся. Так, народ! Тридцать секунд! Сделать глубокий вдох, взяться за руки, и закрыть глаза!

Кошка вырывалась уже всерьёз, ещё немного – и начнёт кусаться или царапаться.

— Сергей, руку! - Мария протянула свою. - Вот чёрт! Руку, быстро! Дай...

Она дотянулась и схватила Николаева за другую руку – за запястье. А сам Николаев почувствовал, что голова кружится, и едва успел сделать тот самый глубокий вдох.

Яркая вспышка, ощутимая даже сквозь закрытые глаза.