Общество Должников

Глава 8-1"Конкуренция"

Прошлым днем

Ситуация в подвале мясокостного комбината.

Чарли и Глу, приближенные господина Танита, сидели за бухгалтерским столом и считали выручку. Мятые номы сладко шелестели в ловких пальцах Чарли, а пыль, слетающая с них – пахла возможностями. Чарли – одноглазый гарзонец с могучей прической в стиле «взлетка истребителя», отчитывал пачки по сто номиналов. Глу, комично мускулистый фуг, аккуратно обтягивал стопки синими резинками.

Сам господин Танит в это время подтягивался на турнике, который был привинчен под самым потолком. По его напряженному лицу катился драгоценный пот тенебрийца. Крупный и блестящий как ювелирные украшения. Для палочников фитнесс был неприличным времяпрепровождением, но господин Танит обожал любоваться на свою развитую трапецию.

- …сорок три, - свистел он, опускаясь. – Сорок четыре…

- Семьдесят два, семьдесят три… - бормотал Чарли.

- Ты неправильно считаешь, - зудел Глу.

- Что значит неправильно? Я кладу купюру на стол и говорю число. Потом следующую купюру и следующее число. Что, бля, тут может быть неправильно?

- У тебя большие пальцы, ты постоянно по две захватываешь. Дай лучше я посчитаю.

- Я тебе говорил, фугский карлан, как только досчитаешь без запинок хотя бы до десяти, я дам тебе считать мелочь. А пока заткнись и не мешай мне. На вот четки, иди тренируйся.

Оскорбленный Глу взял деревянные кастолические четки с маленьким стальным крестиком и завалился в кресло. Цифры – его давние враги, скрывались в лакированных бусинах.

- Раз, - начал он неуверенно. – Два. Хм. Три?

- Пятьдесят шесть… Пятьдесят семь…

- Тридцать три, тридцать четыре…

Эту математическую идиллию прервал звонок радио-замка. Чарли, не переставая считать, взял трубку и рявкнул:

- Кто это? Что?! Я, бля, сейчас нажму кнопку, и вам за спины сбежится десять злобных парней с железными аргументами против розыгрышей. Ты поняла меня, идиотка? Нет, господин Танит ничего такого не заказывал! У него есть свои…

Чарли отнял трубку от пельменного уха и раздраженно жахнул ей об станцию.

- Что там? – спросил Глу, обрадованный, что есть законный повод отвлечься от самообучения.

- Да че-т я даже не знаю, - Чарли отложил деньги. – Какая девка сказала, что пришла убрать номер. А потом… Босс, вы проституток не заказывали?

- У меня есть свои, - негромко ответил Танит, продолжая упражнения. – Расслабься, Чар, это опять дети рабочих развлекаются. Ты их лучший друг.

- Не знаю, - протянул гарзонец. – Какое-то у меня херовое предчувствие. Глу, иди проверь камеру.

Тот сорвался с места как мяч после пинка и улетел в соседнюю комнатушку. Там стоял монитор, передающий видеозапись с улицы. Перед железной дверью никого не было. Ни детей, ни проституток, ни торчков. Ни детей-проституток-торчков.

- Все чисто, - крикнул он.

- Я все равно отправлю кого-нибудь, - Чарли достал мобильный телефон. – Уборка номера, б-лин… Дети рабочих про такое в жизни не слыхивали.

- Семьдесят один, семьдесят два…

Некоторое время гарзонец слушал гудки, озабоченно поглядывая на открытый сейф.

«Абонент не отвечает».

- Где этот Лашанс… Не дай Господь, они там снова раздавили кегу в шесть вечера.

- Камера сдохла! – закричал Глу.

После этого Чарли Вайту, начальнику охраны господина Танита все стало более-менее понятно. Конкуренция – штука такая.

- Босс, собирайтесь, сваливаем, - сказал Чарли, деловито сгребая деньги в спортивную сумку. – Сейчас я вытащу наличку из сейфа и валим задами. Босс слезайте, это не шутки.

Но Танит прилип подбородком к железной перекладине.

- Я не могу, - просипел он.

- Дело воняет хером, босс, прыгайте!

- Я не могу пошевелиться, кретин! – сдавленно крикнул Танит. – Меня что-то держит!

- Глу!

- Че?

- Неси гаечный ключ, быстрее! Эти суки привели волка.

До креплений было не достать. Чарли пришлось повиснуть на своем работодателе и тот замычал от гнева и напряжения.

- Сейчас все будет, босс, потерпите, - обещал гарзонец, пытаясь дотянуться до болтов, которыми был прикручен турник.

Чертово кольцо постоянно срывалось. Глу подбежал и принялся карабкаться на Танита как голодный кот. Тот закричал сквозь зубы.

- Да ты неправильно делаешь, дай покажу! Сейчас, босс, одну минуту!

- Слезьте с меня, уроды! А-а-а-а!

В этот момент внутренняя дверь аккуратно распахнулась. Странность была в том, что открылась она со стороны петель. Те разорвались как бумажные, и со стены посыпалась известка. Тогда в одно из убежищ господина Танита вошла белоснежная фигура, странно изуродованная сферическим горбом; глубокий капюшон медленно качнулся слева-направо, а потом уставился на виноградную гроздь из тенебрийца и его старпомов.

- Ты опять неправильно открыл дверь, - сказала девушка, обращаясь неизвестно к кому. – Черт. Похоже у них численный перевес.

- Что за придурки, - раздался бесплотный голос. – Сними их.

Сверкнули жемчужные стволы и стройные ножки. Чарли и Глу, приближенные господина Танита, встретили быстрый, но крайне непрезентабельный конец. Обоим продырявило черепа, и они шлепнулись на пол застыв в глупых позах. Гаечный ключ сиротливо звякнул, вылетев из омертвевших пальцев.

Сам господин Танит, успевший намочить спортивные штаны, ощутил подбородком вибрацию железа. И вот его уже подняли над полом вместе с вырванной перекладиной. Медленно протащили коленями через коридор к потайной двери. Намеренно проволокли по вверх лестнице, чтобы тело ощутило каждую ступеньку. И оно ощутило. Впереди же был закрытый на карантин вспомогательный цех, полный крыс и заразы. Миазмы гнили здесь буквально сжигали легкие. Грызуны возбужденно пищали. Их крохотные мозги как будто озарила догадка, что скоро здесь будет чем полакомится.

Огромная костерубка ожила в этом омерзительном сумраке, словно призванный дьявол. Зубастые жернова увеличивали обороты, в них падали неосторожные жильцы. Целые семьи, свившие гнезда в неудачном месте, тут же превратились в фарш механической обвалки, категория «В», полнома за килограмм. Образ шкворчащих котлет мгновенно овладел фантазией господина Танита.

- Деньги, - хрипел он. – У меня есть деньги. Я отдам все. Сведу с полезными людьми. Не убивайте.

Он висел над жерлом костерубки. Барабаны смазала крысиная требуха, но те продолжали греметь и скрежетать. Барбаны созданы были молоть, дробить, превращать сущее в пасту. Каждая секунда без новой жертвы расходовала их потенциал.

«Ты знаешь тенебрийца по имени Тутмоз Гисбуди?», - спросил Танита его собственный мозг.

- Нет, - неслышно сказал он из-за грохота. – То есть я его знаю, но косвенно, я никогда с ним не встречался!

Неведомая сила отпустила его, и тенебриец с душераздирающим воплем повис на вытянутых руках. Железная перекладина прочно держалась в воздухе, но могла в любой момент снова поверить в гравитацию.

«К тебе сегодня приходил кто-то необычный?»

- Нет! Сегодня вообще никого не было, мы не работаем по четвергам!

«А если очень-очень хорошо подумать?»

- Да хоть трижды хорошо, никто кроме вас не приходил!

Это была правда.

- Слушайте, если я кому-то перешел дорогу, я этого не хотел. Я готов отдать половину бизнеса, только не убивайте!

Молчание.

- Ну… Забирайте весь! Слышите? Весь! Ну это же не прошлый век, что за гангстерские войны?! Мы с вами деловые люди! Я пригожусь!

Молчание. А потом:

«Сколько раз?»

- Что?

«Сколько раз подтягиваешься?»

Господин Танит был ошарашен этим вопросом, но немедленно выпалил:

- Девяносто шесть! Мой рекорд – девяносто шесть!

«Сделаешь сотню, я тебе отпущу. Не сделаешь – тоже отпущу. Но есть нюанс».

Тенебриец мгновенно уловил суть этого самого нюанса и принялся выполнять условие.

«А, а, а! Делай как полагается. Без рывков. Ноги перед собой. По-о-олная амплитуда».

Да к то же эта девка такая? Господин Танит был измучен страхом, но количество адреналина в крови и обострившаяся жажда перепробовать все радости земные, придали ему сил. Упорно вел он свой подбородок вверх, касался турника, и опускался вниз, полностью распрямляя руки. Раз за разом, раз за разом. Последний десяток дался ему с таким трудом, что отчаянье почти овладело Танитом, однако… Победно взревев, превозмогая жжение и судороги в мышцах, он таки добил сотню и обессиленно повис.

- Я справился, - простонал он. – Пощади.

«Н-еа», - был ответ. – «В конце слишком быстро сдал вниз. Не считается».

И с драматичным, но коротким «А-а-а…», сутенер и наркоторговец, упал в костерубку. Его смерть не была особенно зрелищной. Жернова мгновенно размололи худое длинное тело, словно одну большую макаронину. Через тридцать секунд из выходного отверстия выползла колбаса лаково-блестящего фарша. Она свернулась кольцом на вершине кучи созданной крысиными тушками, и начала медленно сползать вниз. Даже этот кровавый паштет сам по себе выглядел крайне недовольным.

Слишком вероломно. Слишком.

Костерубка медленно остановилась.

- Вот кондом, - выругался Бритти. – Действительно сделал сотку! Теперь я выгляжу глупо.

- Ты никак не выглядишь, - Спотти смотрела на омытые кровью жернова. – Тебя вообще не видно.

- Не умничай! – огрызнулся горб. – Вы посмотрите какая остроумная! Так и порежешься. Ладно. Как я и предполагал, этот пестрый гомик дал нам тухлый след, а сам сейчас наверняка занят чем-то перспективным. Неважно. Найдем его завтра.

- Почему завтра?

- Это представление меня вымотало... Было весело, но теперь я чувствую, как Шторм смотрит на меня. Внимательно смотрит. Еще один фокус и я рвану по шву.

- Ты собрался спать?

- Да. Затаись где-нибудь… Хоть здесь же в подвале, он честно нами захвачен. Гангстерские войны, пиф-паф. Все, я спать.

Спотти осталась одна, с шариком мраморной плоти за плечами. Она вздохнула, и принялась спускаться по железной лестнице.