Хроники Мидгарда

Андрей Винокуров. Сплошные неприятности

Я вел машину по стиральной доске пошехонской дороги и размышлял о Фрейде, Юнге и основном мотиваторе, примеривая по привычке высокоумные помыслы на свою жизнь, как и полагалось законченному эгоисту. Этой репутацией наградили меня окружающие практически единогласно, и она периодически полностью или частично соответствовала действительности. Я думал в контексте этого самого долбаного мотиватора, почему мы хотим одного, целенаправленно этого добиваемся, а потом оказывается, что нужно совсем другое. И это еще в двадцати процентах случаев, когда человек вменяемо к данному вопросу подходит. Потому что еще в шестидесяти процентах он хочет одного, стремится к другому, получает третье, а себе представляет, что с ним произошло четвертое. В оставшихся двадцати процентах случаев люди вообще не задумываются над подобными вопросами, а просто плывут по течению. Мдя, если взглянуть на человека снизу – покажется, что мозг у него глубоко в заднице.  Спросите любого полноценного взрослого мужчину о его отношении к семье и браку. Если вы достаточно втерлись ему в доверие, то у вас появится шанс услышать искренний ответ. Каждый хочет считать себя в этом отношении альфой (имеется в виду градация самцов Дэвида Л. Меха), более того, в самопроекции он может так себе и выглядит, но каждый же одновременно считает себя жертвой определенных обязательств и обстоятельств. Он будет уверенно излагать свою позицию, время от времени тревожно стреляя в вас взглядами, потому что сам точно знает, что лжет. А как же со мной? Как у меня получилось оказаться в этом потоке или стаде слабых умом и духом, будучи максимально подкованным в подоплеке данного вопроса? Когда я сам умудрился оказаться очередной жертвой домостроя? Работа – дом – дача. Треугольник с неизбежным ежегодным пунктиром в сторону какого–нибудь курорта. Уныло ощущать, что на остаток твоей жизни карты уже сданы, и хочешь–не хочешь, а играть свою партию ты обязан. Бросить и потребовать пересдачи? Бывают и такие ослы. В природе, по счастью встречаются редко, но в обществе человеков сколько угодно. Но обычно проблема решается по–другому: «Завтра или послезавтра я что–нибудь придумаю». Вот–вот. Завтра–послезавтра – это два слова, которые лишают нас будущего, потому что дают мнимую, усыпляющую надежду на изменения. А потом приходит такое завтра, где по физиологическим причинам не остается места основному мотиватору. Звонок мобильного отвлек меня от досужего философствования. Меня, признаться, часто преследуют умные мысли, но я всегда оказываюсь быстрее. 

– Да, слушаю.

– Привет, Андрей, – в трубке раздался голос моего заместителя. – Говорить можешь?

– Салют, угу. В смысле – да, могу.

Зам начал рассказывать о художествах нашего юриста. Лечебно–профилактический центр, нам принадлежавший, где лечили умеренно, а драли всерьез, подписывал договор с кондитерской фабрикой о предоставлении медицинских услуг, в том числе медосмотров. Подписывал тяжело, потому что юристы имелись с обеих сторон, а это такая прокладка, которая честно отрабатывая свою зарплату, все время создает проблемы. Иногда мне казалось, что если бы хозяева в таких случаях могли бы встретиться за рюмкой коньяка и договориться, что обоих юристов надо тихонько придушить шнурками от ботинок, подобные проблемы с кучей согласований решались бы вмиг.

– Хм, – я решил подвести итог потоку негодования своего партнера. – Он у нас, конечно, ослоид, но в одном ему отказать нельзя – ослоид беспристрастный и старательный. Суди сам, своими изменениями в протоколе разногласий он последовательно отымел обе стороны примерно в равных пропорциях.

Мы обменялись еще парой комментариев, я пообещал, что по приезду, завтра, решу вопрос и отключился. Яркое зимнее солнце слепило немилосердно, и я опустил защитный козырек. Появился знак «Новая слободка». Я решил проскочить, слегка снизив скорость. Ямины ущербной дороги жизнеутверждающе стимулировали длинноходную пружинную подвеску моей машины. На выезде из деревни стояла «Ауди» с мигающим поворотником. Еще притормозив, убедившись, что выезжающая машина стоит и не дергается, я вновь нажал на газ. И тут «Ауди», словно очнувшись от забытья, тронулась с места и по–коровьему выехала на дорогу прямо передо мной. Утопив педаль тормоза в пол и машину в его же визге, я понял, что все равно не успеваю. Сейчас я въеду в з*д этому дебилу. Выкрутив руль в попытке обойти  по встречной достойного представителя отряда приматов, который ровным счетом ничего не почесался сделать для того, чтобы как–то облегчить мою участь, соскочить на обочину, например, или прибавить скорость, я выскочил в лоб летящей навстречу «Мазде» – тройке.  Мелькнули гримаса и раскрытый рот водителя, я вновь крутанул руль, теперь уже вправо, чтобы избежать лобового столкновения, но вновь не успел и получил удар по касательной в заднее крыло. Меня крутануло по дороге на триста шестьдесят градусов, машина, вращаясь, почти погасила скорость, но погасила недостаточно и все–таки завалилась на бок в кювет. На разборки с подушкой безопасности, отстегивание и извлечение моего до смерти перепуганного тела из салона, лежавшего на боку, как подбитый носорог моего джипа, заняло две–три минуты. Рядом с машиной уже стоял второй участник ДТП.

– …..!!!.......!!!...............!!! – первые его фразы стоит опустить по морально–этическим соображениям, потому что они полностью состояли из ненормативной лексики. Не ко мне обращенной, несмотря на наше столкновение, так как он в подробностях видел все его предпосылки.

– Регистратор есть? – наконец отдышавшись и разрядившись, выдохнул он. Я с сожалением отрицательно покачал головой.

– Номер этого упыря запомнил? – с сожалением поинтересовался мой собрат по несчастью.

            Вопрос был уместен. Мой пока незнакомый друг на «Ауди», видя, что произошло за его спиной, вдруг проявил чудеса резвости и испарился за ближайшим поворотом.

– Нет. Но это ничего. Деревня небольшая – отыщем, как миленького.

Мы дошли до «Мазды», стоявшей на обочине. Удар, как я уже обмолвился, пришелся по касательной и у машины оказался свезен почти весь левый бок. Хорошо свезен, основательно. Поговорив о страховке, судебных и иных перспективах разрешения проблемы, я предоставил своему спутнику вызывать полицию, а сам набрал на телефоне хорошо знакомый номер из того разряда, который набирается, если случилась беда. В нашей стране уже сформировалась неопределенная социальная группа людей, о которых принято говорить кратко, но многозначительно: «работник из органов в отставке». Люди там встречаются разные, но, как правило, если являются теми, за кого себя выдают – уважаемые и способные решить любой вопрос. Просто они раньше делали это в интересах государства, а теперь – в своих. Евгений был как раз из этого разряда «решайл». Участие в двух чеченских компаниях, вращение в обеих сферах нашей жизни (и в «красной» и в «черной»), снискало ему определенную известность в узких кругах. А жесткие методы достижения целей добавили веса к его имени. И знакомство с Женей Махониным, для некоторых – Махором, наверняка стоило бы мне кучи денег, не будь мы друзья со школьной скамьи. А так – обходились взаимозачетом. Он мне – посильную помощь, я ему – лечение больной печенки, озонирование крови и периодические обследования в центре для него и его приятелей. 

– Салют, Жень, удобно?

            – Удобно – это когда холодильник находится в сортире. И функционально, и красиво, – «забутафорил» Женька по своему обыкновению.

– Не нарушил звонком ничего романтического?

– Ага. Душа хочет романтики, пятая точка – авантюр. Побеждает то, что ближе к земле. Ладно, что стряслось?

– Попал в аварию. Лежу на боку сразу после «Новой слободки».

– Епрст. Сам–то цел? Жертвы есть вообще? Или психованные?

– Погремушку встряхнуло слегка, но в целом порядок. Жертв нет, все спокойны, как катафалки.

– Ты или тебя?

– Формально я, но есть один чудила, который мне помог. Он, кстати, свалил мгновенно по тихой грусти, не дожидаясь комплиментов. Хотя останься он на месте, возможно жертвы бы появились.

– Пристегнут хоть был?

– Да, к счастью.

– Значит, так не узнал, почему переднее стекло называют лобовым? Счас приеду, не дрейфь. Ментов вызвал?

– Угу.

– Ладно, тяни время. Знаешь, что главное, если оказался в яме?

– Просвети.

– Немедленно перестать копать. Кури, не затягиваясь, короче, я буду через час.

После того, как Женька повесил трубку, я сразу набрал номер Елены. Жена не взяла мобильник. Что–то часто в последнее время она стала оказываться отдельно от телефона. Несмотря на увлечение ландшафтным дизайном, жена обычно большую часть времени проводила дома, распределяя свой досуг между шопингом, соцсетями и посиделками с подругами. Несколько однообразно, на мой взгляд, но не богатый внутренний мир или интеллектуальный багаж этой стройной брюнетки, заставил меня обратить на нее внимание три года назад, на свадьбе одного из партнеров. Я позвонил Арине, четырнадцатилетней дочери жены от первого брака, которую мама произвела на свет, сама, будучи восемнадцати лет от роду. Тот же результат. Это какой–то заговор против главы семейства. Недаром говорят, что если человек счастлив более одного дня, значит, от него что–то скрывают. Обидно как–то. Стоишь около помятой, как консервная банка, машины, можно сказать – чудом избежав смерти, а дома никто и ухом не ведет. Нет, конечно, я несправедлив к приемной дочери. Арину воспитывали в основном бабушка с дедушкой, и она выросла очень самостоятельным и решительным ребенком. Отношения у нас сложились достаточно приятельские, ровные, без скрытой взаимной неприязни, как это часто бывает. Девочка уже несколько лет наблюдала безуспешные попытки своей мамы наконец–то устроить свою личную жизнь, пока я не объявился на горизонте. Я показался кандидатом не хуже прочих, да и потом проявил себя достойным образом: не ограничивал личную свободу, признавал, так сказать, ее право на суверенность и самоопределение. Этого оказалось достаточно, и меня приняли с симпатией и даже долей детского кокетства. Мы вместе отлично проводили время, в последнее время даже оказались одержимы идеей фикс – купить металлодетектор и заняться кладоискательством и поиском исторических реликвий. Не из–за жажды наживы, а ради здорового активного отдыха: длинных пеших прогулок по полям и лесам с сумкой для пикников и всего такого. Признаться, я задумал это, как нечто нас объединяющее, так сказать – некий элемент тимбилдинга, и семья с энтузиазмом меня поддержала. Чего еще желать? Я достал пачку сигарет и закурил. Подошел мой товарищ по несчастью, со словами: «бросаю», стрельнул одну и также закурил, рассматривая покореженный бок моего джипа.