My alpha is a psychopath

3 глава

— Блять, когда ты перестанешь жрать эту хуйню? — спросил Хосок, у пьющего что-то безалкогольное Чона.

— Бывших спортсменов не бывает, — спокойно ответил младший.

— Временами мне так хочется выбить этого спортсмена из тебя, — откидываясь на спинку дивана, сообщил Хосок. Он достал из внутреннего кармана пиджака маленький пакетик качественного и кинул на стеклянный стол рядом с Намджуном.

— Когда решишься, сообщи мне, я с тобой. Все-таки хочется в сопли набухаться с мелким, — сказал Нам, рассматривая белый порошок. — То, что я люблю? — смотря на Хосока спросил он.

— Нет. Это новенький, из-за него меня месяц не было в столице. Новый сорт, ещё не поступил в рынок, только вчера прошёл проверку, — усмехнулся Хосок.

Чон Хосок — единственный владелец всей наркоты, поступающей на территорию Кореи. Он пять лет назад стал единоличным наркомагнатом и успешно расширял свой бизнес. Ким Намджун — крыша всех наёмных убийц и бойцов на ринге, его ещё величают «Милосердным Отцом», так как он берёт под свое крыло всех сирот и воспитывает будущих киллеров. И Хосок и Намджун обращаются к Чону за помощью. Для первого оружие необходимо для защиты территории и самого товара, а Ким должен обеспечить своих ребят лишь самыми качественными и современными боеприпасами.

— Я точно завтра не откинусь после этой дури? — шутливо поинтересовался Ким.

— Знаешь, от суки с косой тебе не убежать, если вдруг ты ей приглянёшься, — философски изрек Хосок, время от времени кидая взгляд на Чонгука, который отослал уже третью омегу. Это напрягало.

— Ты должен знать, что если со мной что-то случиться, моя армия из ста пятидесяти тысяч отчаявшихся душ волной нападут на тебя, — улыбнулся Ким краем губ, попивая виски.

— Кстати, тут пока меня не было, поползли слухи о том, что в твоей армии появились омеги. Это правда?

— Брат, омегам на поле боя не место, им только дома сидеть и детей рожать, — усмехнувшись Нам, звонко шлепнул по отменной заднице омеги на своих коленях. — Да, детка? — спросил он у него, на это омега наклонился к нему и что-то долго шептал, после его слов Нам громко захохотал. Зачем они начали целоваться, со сбитым дыханием, руками, блуждающими по телам, чтобы возбудить сильнее. Хосок увидев занятность друга, обратил внимание на Чона младшего.

— Ну ты и шумиху поднял перед моим отъездом, — дипломатично начал Хо. — Может расскажешь, что же на тебе нашло? Кто, блять, покупает у Чхве себе пару? — и Чон старший взорвался громким смехом.

Он для своей ветреной натуры слишком осторожничал при разговоре с Чонгуком. Весь Сеул рядом с ним дрожал, все до скованных мышц боялись вывести вечно спокойного и слишком серьезного Чонгука, хотя ещё никто не был свидетелем того, когда он был в бешенстве. Лишь его надменный взгляд и тяжесть характера заставляло принимать его главенство по умолчанию.

— Ты, кажется, не в свои дела суешь нос, — Чон снова припал губами к бокалу и при каждом глотке Хо морщился за него. Безалкогольные коктейли тошнотворное пойло не иначе.

— Ну мелкий, поделись с хёнами, чем же тот мальчишка тебя зацепил? — не унимался Хосок. Он сегодня набрался достаточно. Наверно, именно этот факт держал Чонгука в спокойствии. Хён пьян, хёну можно простить.

— Просто. Тело подходящее, запах манящий и не рыпается, что еще надо? — уклончиво ответил Чон.

— Сеул кишит этими подходящими телами и запахами не хуже.

— Я тебе челюсть сломаю, если не прекратишь сосаться, — тихий бас сквозь умеренные биты, грозный взгляд и абсолютно серьёзные намерения. Омега на коленях Намджуна замер, всем телом напрягаясь. Чонгук наводил страх одним присутствием, а угроза из его уст звучало словно приговор для заключенного. Неизбежно и безапелляционно.

— Ну, малышка, топай, тут разговоры для взрослых, — ещё раз звонко шлепнув по попе, Ким отправил омегу. За ним и омеги рядом с Чонами покинули зал.

— Так, о чём мы говорили? — слегка неуверенно спросил Нам. Словно давал незримый выход из ситуации.

— Да вот, спрашиваю о мальчишке с аукциона, а мелкий не колется. Хотя я хён, — почти обиженно выдал Хо.

— Я как раз хотел об этом поговорить, — Намджун лишь кивнул, а охрана в зале моментально среагировала. За считанные секунды они остались одни. — Ты, малой, слегка поспешил.

— Слегка? Да он остановил продажу, отвалил целое состояние за этого омегу, — возмущается Хосок. — Я думал, ну ладно, Чонгук слегка перегнул палку. Но нет, оказалось это было лишь началом. День спустя на собрании он объявляет о своем полном покровительстве над этим мальчиком и признает в нем пару. Бро, лучше бы ты на нем табличку повесил «Самое уязвимое место Чон Чонгука» — Хосок похлопал по плечу младшего и слегка качнул головой.

— Можно было выразиться более корректно, но в целом он прав, — пожал плечами Нам. Он своей улыбкой пытался разрядить атмосферу, но запах младшего приобретал горький оттенок. Видно, он медленно выходил из себя. — Понимаешь Чонгук, — Нам подсаживается ближе. — У тебя много врагов по всей стране, но ни один из них открыто не пойдет против тебя, ты их не моргнув глазом раздавишь. Но с появлением омеги, которого ты с первого дня начал яро защищать, всё изменился. Теперь у всех есть рычаг, лишь один раз надавить и ты у них на крючке. Я совсем не удивлюсь, если в скором времени найду конверт с заказом на твоего малыша.

— Кто? — вполне спокойно спросил Чон, но в этом спокойствии было что-то пугающее. Развалившийся на диване Хосок медленно поднялся на ноги и отошёл к барной стойке, возвращаясь с бутылкой коньяка. Разговор приобрёл слишком опасный оборот.

— Что кто? — тихо уточнил Нам.

— Кто заказал его?

— Я сказал, что заказ может поступить…

— Не валяй дурака, хён. Если клиентов не было, ты бы не начинал этот разговор, — Намджун сжал челюсть.

— За прошлую неделю я получил три, — Хосок громко присвистнул. Очень большая игра, однако. — Два анонимных и с одним я сам поговорил, он больше не сунется.

— Зачем не принял? — Чон помрачнел на глазах, но свои феромоны заглушил.

— Ты и этот пьяный конь единственные близкие люди в Городе, — уверенно выдал Нам, потом сделал несколько обжигающих глотков виски. Не думал, что все зайдет настолько далеко. — А близким я не причиняю боль, — Нам ярко улыбнулся, показывая свои очаровательные ямочки. — Ты уже натворил дел, прошлое не вернуть, следовательно, остаётся лишь быть осторожнее сейчас и в будущем, — посоветовал старший.

— Вах, после твоего признания я долго буду отходить, — ржал Чон старший. Да, он определенно перебрал — Хотя за коня получишь.

Разговор снова перешел к темам, касающихся бизнеса и альфы в последующие часы обсуждали новые проекты и советовались. Но взгляд Чонгук не смягчился.

Чон только по возвращении в особняк вспомнил слова Хосока. Он смотрел на людей по дороге, думал, что старший прав, красивых омег со смазливым личиком много, но вишнёвый один единственный.

                                                                                    ***  

 Запах табака перебивал все посторонние запахи. В огромном зале загородного дома Чхве многолюдно. Чон никогда не любил присутствовать на такого рода вечерах, его выворачивало от этой жалкой показухи, от всех присутствующих лиц, от их наигранности и в целом от дешёвой обстановки. Стены, люстры, занавески, сувениры, всё, абсолютно, всё блестело. Уже в глазах рябило. Вещи не имели ни вкуса, ни изысканности или же хотя бы сочетались меж собой.

Чон находился здесь лишь для того, чтобы не выделяться и в подобных мероприятиях высока вероятность найти партнёра или же клиента. Именно из-за этого Чон Хосок покинул их столик с одним Господином чисто «покурить».

В центре зала огромная сцена и на ней трибуна для ведущего.

Чонгук постукивал по бокалу, наполненному чем-то долгой выдержки, и сидел, думая о своем. Его ленивый взгляд прошёлся по сцене и по всему залу. Почти со всеми он лично знаком, у многих мужья и дети ждали дома, но они тут попивали спиртное и ждали появления товара. Товара для удовлетворения плотских утех.

Вдруг свет в помещении заглушили, прожектора осветили всю красную дорожку от массивных дверей до сцены и саму сцену. Ведущий начал свою речь, Чон лишь подозвал своего помощника, который с охранниками стоял за его спиной, приказал подготовить машину. Хосок не собирался возвращаться, настроение упало ниже плинтуса и Чон решил, что лучше уж позанимается более весовыми делами, чем будет просиживать тут штаны. Помощник кивнул и удалился. Как только он вышел, в зал, чуть ли не волоча, люди Чхве завели парня. Мальчишка сразу завладел вниманием Чона.

Первое, что показалось альфе странным — это возраст омеги. Он был явно старше восемнадцати, и это не в стиле Чхве. Тут он выставлял только несовершеннолетних, остальных сразу же отправлял по борделям. На омеге что-то наподобие одежды и нет никаких украшений, чёрные классические брюки, чёрная рубашка и пиджак.

— Что с ним не так? — шёпотом спрашивал Чон у себя. Он внимательно следил за каждым неуверенным шагом мальчишки, слышал, как зал загудел, когда тот добрался до низких ступенек, ведущих к сцене. Был удивлен не только он. Бугари Чхве подтолкнули парня и тот зашагал вверх. Когда, подойдя почти к трибуне, он поднял голову, Чон забыл, как дышать и моментально замер, перестав стучать по бокалу.

Маленькое личико, с чёткими чертами, чуть влажные пухлые губы, аккуратный нос и просто умопомрачительные глаза. Красота омеги затмевала всех окружающих. Сейчас Чону стало плевать на эту дешёвую атмосферу вокруг себя, на этих старых аморальных личностей, называемых клиентами, на всё и всех. Лишь бы мальчишка находился в поле зрения.

Карие глаза вмиг округлились и заполнились испугом. Это чувство Чон мог познать лучше всех остальных. Все аспекты страха целиком и полностью были подвластны ему. Словно альфа сам состоял лишь из страха, был его олицетворением. Парень обхватил плечи руками, отступил на несколько шажков назад. Его обеспокоенный взгляд прошёлся по неосвещённому залу. Ведущий громким голосом сообщил о стартовой сумме. Некоторые подняли таблички, предлагая больше. Альфа поднялся на ноги, все присутствующие посмотрели на него, он наказал охране забрать омегу, а сам двинулся к дверям. В зале стояла гробовая тишина, каждый его шаг эхом отдавался от стен. Двери, скрипнув, открылись, пропуская его на свободу. Альфа, в сопровождении охранников Чхве, прошел в его кабинет. Там оказались пропавший Хосок, тот незнакомый альфа и сам хозяин особняка. Чхве попросил оставить их одних, но Хосок не сдвинулся с места, на это Чонгук лишь одобрительно кивнул. Когда будущий партнёр Хосока покинул их, и Чон занял кресло, Чхве заговорил:

— Господин Чон, вы абсолютно не управляемы, — сверкая несколькими золотыми зубами, улыбнулся он.

— Давай сразу к делу, — резко ответил альфа. Хосок сидел помалкивая, младшего в таком непонятном состоянии он видел впервые. — Назови сумму, я заплачу и мы разойдёмся.

— Это спорный вопрос, Вы остановили продажу, я сейчас не знаю окончательную цену, — Чону в эту минуту так сильно захотелось стереть в кровь эту наигранную улыбку с его лица. Но он лишь достал ручку из внутреннего кармана пиджака, взял бумажку со стола Чхве и написал цифры. Увидев ноли, глаза Хо увеличились. За эти деньги можно было один канал купить.

— Думаю, этого будет достаточно, — альфа протянул бумагу Чхве.

— Приятно иметь с Вами дело, — сильнее заулыбался тот.

— Отправь номер счета, все его документы и договора, если таковые имеются, ко мне в офис. Как только получу их — переведу деньги.

Чонгук из кармана достал фотографию. На ней странно улыбающийся Тэхён. Это фото он забрал из личных документов омеги. Тэхён ещё не улыбался в его присутствии, хотел бы Чон увидеть эту квадратную улыбку вживую.

— Что же с тобой не так, омега, — мысленно спросил альфа.

Действительно, альфа не мог понять, что именно его привлекалo в этом мальчике. Почему он без раздумий забрал его, дал свою фамилию и пометил? Что на него нашло в тот вечер? Красота? Да, омега неописуемо красив, но этого недостаточно. Жалость? Ну уж нет, Чон был свидетелем того, как Чхве торговал совсем ещё детьми. Кажется, он уже даже подзабыл, что это такое — жалость. Жизнь кромсает людей без разбору, об этом альфа знал как никто другой. Тогда что именно мертвым узлом связало его с этим мальчиком? Почему при виде этого омеги Чон чувствует умиротворение? Эта не поддающаяся контролю зависимость сильно беспокоила и лишала альфу рассудка. Но он не сдавался. Ведь в мире нет ничего, что он не мог бы подмять под себя, что он не может взять под контроль. Нужно лишь запастись терпением, его у Чона предостаточно. Его настолько много, что мужчина может перетерпеть ярое желание естества сорваться к омеге по средине рабочего дня. Хотя без казусов нельзя получить опыта, так они и у него наблюдаются. Были срывы, были необдуманные приезды посреди дня, когда омега, нервно сжимая одеяло в своих длинных пальцах, спал, были бесконтрольные наплывы странных мыслей о своем отвращенной беспомощности. Многое было, он пережил всё — от эйфории до задетого эго, и альфа уверен, впереди ещё много чего ждёт его.