Моменты. Многоточие

Глава15

- Весь мир?

Я понимала, точнее старалась понять, что Зак отходил от пережитого стресса, в который мы попали по моей вине. Но сидеть, смотреть на него, такого спокойного и невозмутимого пусть и внешне, было выше моих сил. Пытаясь справиться с карабином, я нервно дёргала ремень безопасности, из кожи вон лезла, чтобы отстегнуть его. И как только мне удалось, как смогла, задирая подол узкой юбки, перелезла назад и села на диванчик за маленьким обеденным столом в кухонной зоне. Старалась оставаться невозмутимой, но сделать это было чертовски трудно, особенно после того, как услышала:

- И можешь считать это нашим медовым месяцем, которого, по сути, у нас и не было.

Он протянул руку и снова плавно повернул ключ в замке зажигания, трогая минивэн с места. Выруливал на дорогу, словно этим ставил точку, да такую жирную, что я не могла ну или не должна была возражать ему.

- Что? Медовым месяцем? – я вскочила с места опираясь двумя руками за стеновые панели, и наклонилась вперёд. – Ты видимо забыл значение этого выражения.

- Я – нет, - в зеркале заднего вида отражался его насмешливый взгляд, направленный на меня. – И даже могу напомнить тебе. Экскурс в историю могу совершить. Начать века так с восемнадцатого? Когда браки детей устраивали их родители? И вот тогда в медовый месяц молодожены узнавали друг друга во всех смыслах, включая безудержный секс.

- Но мы не в восемнадцатом веке.

- Но мы молодожёны, почти. Мы пропустили нашу годовщину.

- Это ты её пропустил, ты!

Если я тресну его по упрямой башке, любой суд меня оправдает, ведь так? А если попадётся судья-женщина, то тем более. Я думаю, ей хватит и тех аргументов, что он хитростью и обманом заставил меня сесть в этот дом на колёсах, вынудил уехать от маленького сына, ну и да, не присутствовал лично на нашей годовщине, а откупился каким-то подарком. Главное, чтобы судья не была поклонницей моего придурка-мужа.

- Виртуальную открытку? – я хмыкнула, постукивая указательным пальцем по нижней губе. – Дай-ка вспомню, что там было? «Эти цветы для тебя, цыплёнок». Ты прекрасно знаешь, что мне не важно, какой это подарок, мне было важно… Важно чтобы ты был со мной в этот день. Вот тогда, вполне возможно, я бы тебя и простила. Но…

- Да, Лекси, прости, я знаю это, но… - он тяжело вздохнул, перехватывая в зеркале мой взгляд. – Я послал тебе букет. Особенный букет с моими извинениями, понимаешь?

- И ты наивно полагаешь, что букета и извинений будет достаточно? Ты… ты не просто сбежал, да, именно сбежал, и не смотри на меня так. Без объяснений, без… безо всего, просто поставив перед фактом. Так ты ещё… Это была наша первая годовщина, понимаешь, первая?

- Цыплёнок, будут и другие, я тебе обещаю…

- Но была важна именно эта! – он не понимал, а я, не находя нужных слов не могла ему объяснить. – А впрочем, ты прав, к чёрту это, к чёрту всё. Нам нечего было праздновать, потому что мы не жили этот год вместе. Каждый сам по себе. Так что… Не будет у нас никакого медового месяца, Зак, потому что у нас нет семьи.

- Семья будет, Лекс, мы всё наладим.

- Боже, - я закатила глаза, - разговор слепого с глухим, не иначе. Живи в своих иллюзиях, сколько влезет, лично я собираюсь свалить домой при первой возможности.

И не дав ему и слова возразить в ответ, я вернулась за маленький столик. Медовый месяц, да он с ума сошел. Он, он даже не попытался оправдаться, попросить прощение и всё объяснить. Поговорим, когда приедем на место, да я двадцать раз сбегу до этого трогательного момента. Вернусь в Обибсо, заберу Дэйва и… и больше никогда, никогда не увижусь с этой дружной семейкой.

Мне не трудно было представить, что он сидит, весь такой сосредоточенный на дороге, и в голове выстраивает свою речь. Думает, как облапошить дурёху Лекси и какой бред ей скормить, чтобы она поверила? Чтобы всё забыла и с лёгкостью простила его? Он считает, что я в самом деле буду делать вид, что ничего не было? Нет, не так… поверю в то, что прошлый его поступок был досадным недоразумением, вот. Что такая радостная кивну и улыбнусь, и кинусь в его распростертые объятия? Как бы не так. Всё было. Его побег, предательство. Этому можно найти множество определений, но смысл останется один. И легче мне, увы, не стало, даже несмотря на то, что прошло достаточно времени.

Нет, я не смогу, не смогу… Никакой близости, никакого медового месяца. Пошёл он…

Но даже не видя самого Зака, а только высокую спинку эргономичного водительского кресла, я чувствовала свою тоску по нему. Господи, ну что такого было в этом мужчине, что меня тянуло к нему? Что я могла попытаться понять его и… простить, да. Я знала, что мне потребуется весь мой контроль, выдержка и самодисциплина, чтобы не подойти первой и не коснуться его. Сжав пальцы в кулаки, опасалась, что эти предатели сами, словно щупальца кальмара, стоит только им коснуться тёплой загорелой кожи, присосками прорастут в него и уже не смогут оторваться. А дальше мои губы захотят вспомнить вкус согретой солнцем и пропитанной солью океана кожи. Что уж говорить о том, что мне было бы интересно насколько жесткие эти скрученные в дреды волосы? А его борода? Какое ощущение она оставит на внутренней стороне бедра, стоит только его губам коснуться меня? Колючесть или мягкость и шелковистость? И…

О. Боги! Боги и все святые угодники!.. ну что со мной не так? Я ненавидеть его должна. Ненавидеть всем сердцем, а не хотеть. А эти слова… медовый месяц… Месяц, которого у нас не было. Время полного узнавания друг друга, как он там сказал? Во всех смыслах, включая, безудержный секс… Чёрт бы его побрал, этого Эфрона… До рождения Дэйва у меня этого секса было предостаточно. А потом… ни разу. Никакого. И если учитывать, что сейчас начало июля, то… То вот в чём всё дело! Простое физическое влечение; реакция организма на неудовлетворённые сексуальные потребности. А с этим я справлюсь.

Но эта усмешка, которую я слышала, как будто Зак мог читать мои мысли… и мой быстрый взгляд на него через зеркало заднего вида… Ох, всё не так… Я горела, я плавилась от тех эротических фантазий, что рождались в моей голове. Я, Зак, в одной постели… его сводящая с ума улыбка, глаза, не отпускающие мой взгляд, а сам он… Я надеялась, что не застонала вслух. Надо бы запомнить, что долгое воздержание не идёт мне на пользу.

Был ли толк врать самой себе? Я любила Зака. Хотела его. Но, быть с ним не могла. Что-то надломилось во мне. Тонкий душевный фарфор дал трещину, её не склеишь, не замаскируешь. Невидимая остальным, она останется, и при каждом соприкосновении будет напоминать о себе диссонансом, фальшивым звуком.

Но как бороться с искушением? Как? Я не знала. Лучше встать и уйти в самый дальний угол этого дома на колёсах. Подальше. Только не видеть. Не чувствовать. Не знать…