Реальные короли

Много тонн и уши - 3

Вот у нас, троглодитов, не так. Есть род, племя. Мы сообща добываем еду, обороняемся от врагов. У нас никто не говорит о «патриотизме», потому что жить вместе для нас нормально и естественно. Одиночкой быть плохо. Тебя непременно кто – нибудь, да сожрет. А табором легче защищать свою землю, самок и детенышей. Случались лишения, голод. Но никогда никому не приходилось ничего объяснять – все и так было понятно. Видимо, «патриотизм» применяется только в тех случаях, когда до соплеменников не доходит – по каким причинам они терпят нужду. Ну, не очевидны для них эти мотивы, кроме тех о которых принято говорить шепотом или вообще молчать. Тогда вожди начинают творить волшебство со словом «патриотизм». Либо они сами, либо те, кто вещает за них.

Сегодня у меня совсем мало времени на чтение и размышления. Мы успели с моим гномом–декламатором одолеть лишь несколько страниц моего любимого фолианта – толкового словаря, как меня снова призвали на службу. Властители решили познакомить гостей с нашими железными зверями.

Всей компании пришлось миновать два поста охраны по пути к Главному Ангару. Ни одного демона или троглодита. Только матерые минотавры. Личная гвардия Таргона, прошедшая с ним не один десяток жарких кровопролитных схваток. Я не мог видеть горящих огнем глаз и иссеченных шрамами морд, я не знал сколько, обрубленных неприятельскими мечами рогов высится над их низкими лбами. Но я осязал неистовое пламя их сущностей – глубокое, наполненное жестоким презрением к смерти, доступное лишь ветеранам.

Мастер–сержант Хобтобот, зверюга необъятной ширины, без видимых усилий провернул шипастое колесо блока. Ворота разъехались, и мы вступили в нашу техническую святыню.

Сорок моих шагов от маленького хвостика до сплющенного носа. Лапы сложены спереди. Обе преобразуются в массивные гидравлические ножницы, способные разрезать густые заросли или вспарывать болотную тину. Уши – пара чехлов, скрывающих гигантские пневматические топоры, перерубающие в несколько ударов полувековой ствол. Особое дело – колесные траки, или как их именует Дилморон – подвеска. Десять штук, через равномерные промежутки по всему телу. Они сменные. Обычные гладкие предназначены для леса или поля, широкие, повышенной проходимости, похожие на мельничные жернова – для песка и зыбких почв и длинно лопастные, больше напоминающие ходули – для болот и неглубоких ручьев.

Где–то в подбрюшье зверя были до нужды припрятаны ремкомплекты и запасные колеса. В спину и черный нос грызуна встроены лебедки. Их канаты – настоящее произведение искусства. По мне, так они могут поднять замок, а не то, что нашу механическую животину из трясины выволочь. Все тело машины усеяли тысячи клепок, отчего казалось, что шкура Зайца покрыта пупырышками. Люк на боку, с внутренними петлями. Более двадцати стрелковых бойниц по обе стороны. В голове, как положено оборудована командирская рубка. Вместо усов – полукружья двух баллист–дублеттеров. У Зайца три палубы. Нижняя – технический отсек и кубрики для команды. Средняя – склады, арсенал, пассажирские каюты. И наверху стрелковая палуба, она же – столовая и кают–компания, в зависимости от обстоятельств.

Поодаль стояла еще одна стальная тушка, только чуть поприземистей. Мы их так и зовем – Заяц и Зайчиха. Номер первый – основной, и номер второй – имитирующий. Два металлических чучела. Пара рукотворных идолищ человеческой мысли и глупости одновременно. Нет, ну дернул же нас нечистый ифрит за ногу создавать второй образец! Как будто они живые и тут же примутся размножаться. «Отвлекающий маневр, военная хитрость»! Ага. Где теперь рецепт? Тю–тю! Остались только неуклюжие рисованные копии. И движок не работает. Прав Франк, магический патент не был рассчитан на серийное производство. Теперь – пожалуйста, морщите лбы, как эту недвижимость завести. Эх, да что там… Сколько уже передумано на эту тему!

Гостей словно накрыло заклятием Ледяного столба. Через минутную паузу первым «отмерз» Махор:

– Ни фига себе, магическая локация! Вот это хорь, я понимаю! Бронепоезд без рельсов!

Полусонный механик преобразился. Он подбежал к Зайцу, ощупал и даже обнюхал его поверхность, постучал в люк, заглянул под днище. Повернулся к Таргону:

– Мы договорились только об одной задаче. За вторую придется доплачивать.

Хозяин фактории фыркнул:

– А я все ждал, когда вы это скажете! Разумеется, ваш гонорар будет увеличен пропорциональным образом.

– И сложность возросла.

– Учтем тридцати процентной надбавкой.

– Гонзо, обеспечь гостей всем необходимым, – приказал мне Дилморон. – Маэстро, наш каптенармус слеп и не может общаться, но его толковость не знает границ.

– Я должен внимательно изучить оставшиеся у вас бумаги, провести осмотр изнутри и назначить список ингредиентов, – Франк потер маленькие ладошки и сварливо добавил. – А вы подсовываете слепого слугу.

– Не гони порожняк, маэстро. Пусть парень незрячий. Но он руководил проектом, и результат его работы перед нами,– вступился за меня Махор.

– Вы не понимаете! Ладно – пусть немой. Но мне важно, чтобы он видел то же самое, что вижу я. Иначе, какое у нас будет взаимопонимание?

– Уважаемый доктор, – увещевательно начал Дилморон. – Вы недооцениваете Гонзо. Он знает грамоту и практически не ошибается, когда выполняет наши распоряжения.

– Угу. Сравнили лакейскую расторопность с работой в конструкторском бюро. Милейший принц, я не намерен каждый раз перепроверять его действия. А значит – не смогу отвечать за конечный результат.

– Что же делать, – Дилморон беспомощно повернулся к кузену.

А я стоял, насупившись от обиды. Доктору Франку, конечно, невдомек – каково это, быть начальником для подчиненных, которые тебя и в мильрейс не ставят. С вечно занесенным над головой топором Таргоной расправы. Неожиданно именно хозяин фактории пришел мне на помощь:

– Плох ли он или хорош, но понятливей помощника вам в Паялпане не найти. Я, как комендант фактории, говорю это с уверенностью. Либо берите Гонзо в подручные, либо командуйте процессом сами. В любом случае вы отвечаете за результат. Мы перевели на ваш счет в Реальности немалый аванс и готовы сделать второй транш. Вы желаете расторгнуть сделку?

– Ну, зачем же так категорично, – замялся механик. – Просто слепой слуга в магическом процессе – уже сам по себе является угрозой. Надо что –то придумать…

– Да соорудите ему глаза, в конце концов! – воскликнул Махор. – У вас полно всякого стекла в багаже! И способностей достаточно. Подумаешь, задача!

– А ведь и вправду…, – пробормотал Горгот. – Что скажете, мастер?

– Ты сможешь?

– Интересный ребус…

– Покончи с этим побыстрее. Время ограничено, – отрезал Франк. – Ну, где там ваши бумаги? И как открывается эта штука? Эй, ты, Гонзо! Давай документы и топай к моему ассистенту. Он займется твоим зрением.

Хозяева быстро отчалили в компании Махора на осмотр караулов фактории, а я поступил в распоряжение орка. Горгот карманной рулеткой зачем–то измерил параметры моего черепа. Долго рассматривал выступы на рыльце, что–то прикидывал, почесывал свои волосы, которые пахли звериной шерстью. Сомневался словом. Потом веско сказал:

– Сиди тут. Жди.

И умелся куда–то. Обернулся орк споро, а в руках у него было что–то вроде ридикюля из мягкой черной кожи. Устроился поудобней прямо на полу, поджав под себя ноги, разложил свои инструменты, задумался.

– Линзы у меня имеются разные. Это визуаторы для големов, – туманно пояснил он, демонстрируя в руке нечто для меня невидимое. – Но вот как их совместить с твоей нервной системой… Придется создавать симбионта. Механического, но и живого одновременно. Нужны кристаллы Могущества. Парочка. Что скажешь, любезный?

Я истово закивал и показал пальцем в сторону складского уровня.

– Ну что, понятливый ты мой, стало быть – веди меня в закрома фактории. Посмотрим на ваши запасы волшебных причиндалов, камрад.

Склад артефактов был расположен рядом, в Воленвельде. Монументальные двери хранилища сегодня находились под охраной. Непонятно из каких соображений, но Таргон решил усилить все посты. На входе – самый неприятный из парнокопытных. Ноздрин собственной персоной. На мое счастье со мной рядом стоял Горгот. Зам начкара не упустил бы случая, чтобы как–то меня уязвить или преднамеренно пихнуть жестким плечом. Сегодня он лишь смерил орка взглядом и пробормотал под нос что–то насчет всякого сброда, который нынче завел моду объединяться в пары и без дела шастать по коридорам.

– Что вы, сударь, сказали, я не расслышал? – резко повернулся к нему штабс–капитан.

Минотавр не удостоил Горгота ответом, а лишь злобно зафырчал влажной черной носопыркой. Горгот выкинул вверх жилистую руку и ухватил Ноздрина прямо за рог. Да что он творит? Рога для расы господ – святыня! Нельзя так просто взять и сграбастать его за благословенные выросты. Коренастый орк едва доставал макушкой до плеча минотавру, но его усилия хватило, чтобы голова Ноздрина согнулась, уступая возрастающему давлению. Кулаком второй руки Горгот накрутил ворот форменного мундира стражника:

– Слушай, ты! Бестолковое жвачное! Стоять смирно! Глядеть в глаза! Еще раз посмеешь промычать в мой адрес что–нибудь непочтительное, я тебя лично оскоплю! Знаешь, кто такой вол, буренка? Ага. Вижу, что мои слова на тебя подействовали. Оправь амуницию, – и уже мне, почти ласково. – Открывай хоромы, лягушонок. Показывай ваши магические ценности.

Млея от удовольствия, я выстучал дверным молотком условный сигнал. Через несколько секунд послышался звук отпираемого засова, и кладовщик, мой соплеменник, впустил нас внутрь склада. Единственный обитатель хранилища – дряхлый мастер–троглодит, потерявший за годы лишений почти все свои позвоночные шипы, раскрыл перед нами журнал с трафаретом–подсказкой. Горгот для вида полистал его и отложил в сторону:

– Нет, в ваших архивах я не разберусь. Пойдемте по рядам, посмотрим вживую.

Мы стали протискиваться между стеллажами. После двух порезов о кромки лезвий и одного падения на темечко литого шлема, орк решительно выволок меня на свободный от хлама пятачок перед столом смотрителя:

– Так–с. Награбили вы изрядно, за свою жизнь я еще такого не видывал. В этом пакгаузе немудрено заплутать. Твой сотрудник по–нашему разумеет? Ага. Я смотрю, вы, зеленокожие, вообще сообразительные ребята, а? – добродушно оскалился орк. – Что же, приступим–с. Нам требуется: ткань шерстяная. Аршина будет достаточно. Кожаных ремней три локтя. Железных скоб или колец…, – Горгот порылся в сумке и достал несколько стеклянных линз. – Вот для этих штук нужно крепления смастерить. Не видишь? Так пощупай! И скобы не толстые, а такие, чтобы гнуть было можно. Кристаллы Могущества. Сколько у вас видов имеется?

Я показал ему обе руки. Шесть пальцев на каждой составило дюжину в сумме.

– Ничего себе. Давай каждого по два. Глаз–то у тебя будет пара! Понимаешь, Гонзо? Еще нужны дополнительные магические усилители. Не слишком мощные. Подбери на свое усмотрение. Ниток черных катушка. Иглу швейную и шило. А еще пригодится парочка готовых артефактов. Статуэтка Часового в наличии? Тащите! И глазок Визиуса. Так–с… Я думаю, хватит.

Еще бы не хватило. Понятия не имею, что замыслил соорудить хитроумный Горгот, но запчастей он заказал на сумму немалую. Целую деревню из неволи можно было бы выкупить! И как мне потом перед Таргоном отчитываться? Ладно. На Зайца запишу. Получив запрошенное, орк обстоятельно рассмотрел добро сквозь вдетое в глаз пенсне, крякнул удовлетворенно и резюмировал:

– Порядок–с, камрады. Ты, Гонзо, пошатайся пока часика три. Не мельтеши. Мне нужно поэкспериментировать. Потом подходи на первую примерку.

Я так и сделал. Никто не сумел отследить момент, когда у трудяги Гонзо не нашлось текущих задач, поэтому мне удалось проскользнуть в свою нору и вновь засесть за книжки. Мои трафареты – магические наборные шрифты, их ощупываешь руками, а после в мозгу возникают картинки слов. Читать можно, только устаешь быстро. Иное дело – декламатор. За фолиантами время съелось незаметно. Настойчивый стук в сломанную Ноздриным дверь оторвал меня от единственной радости. Посыльный из моих родичей, молодой парень из низших кастовых самцов, стоял на пороге и лупил лапой по деревянному полотну.

– Эй, ты! Ассистент механика зовет тебя в Главный Ангар.

Горгот действительно в моем ожидании нетерпеливо тер ладони. Коллекция оптики вокруг него по–прежнему бликовала энергетическими потоками.

– Ну–ка, примерь эти. Здесь в основе – заклинание Визиуса. Видишь что–нибудь? Нет? Жалко… Снимай.

Вот как мне сказать Горготу, что я вижу множество оранжевых кругов с зелеными ободками?

– Теперь эти.

Я вскочил с места, изо всех сил прижимая линзы к покатому лбу.

–Тут зашито заклятие Оккултум. Поднимает вуали скрытого. Что? Неужели? Виват оптике и мастерству биомеханика! Чего? Не понял! Так ты видишь или нет? Меня? Объясни толком, камрад, не тряси за рукав. Зачем тебе мой воротник? Давай помедленнее. Меня – видишь. Хорошо. Одежда – нет. И что это должно означать? Меня видишь, одежда – нет. Странно… Ты видишь меня без одежды?! Голого?! А ну, давай сюда стекляшки. Это для совсем другой игры, – Горгот расхохотался. – Святые угодники! То, наверное, еще зрелище – г***й орк среднего возраста со складками на животе. От такой картинки не прозреть – ослепнуть можно.

Он еще раз перетасовал свой набор разнообразных оптических приспособлений. Потер несколько линз амулетами, и из–под его рук заструились дымки спонтанного волшебства. В моей голове метались всполохи энергетических потоков.

– Вот. Надень–ка! Выточены из изумрудных призм. Двухслойный бутерброд. Позади добавлены халцедоновые пластины. Знаешь, Гонзо, ты недешево обходишься своему хозяину. Здесь переплелись заклинания Школы Воздуха и Воды. Игнис и Лацерандум. Т–а–а–к–с… Посмотрим… Ну что? Правда?! Вот я даю! Стало быть… Линзы мы подобрали, дело за креплением. Я эту страсть мастерить начну, а ты свободен пока. Гуляй себе.

Сморщенное зеленое рыло с выступающей гребенкой верхних зубов. Плоская голова. Вдоль всего хребта – тонкие костяные иглы. Массивные задние лапы с тупыми когтями. Это – мое отражение на мифриловых доспехах Горгота. Я – красавец! Без всяких сомнений. Все самки в Подземелье мои. Им просто не устоять. Внешность немного портят черные окуляры очков, затянутых широкими ремнями. Он надел их мне и гордо произнес:

– Носи на доброе здоровье. Бифокальные!

Вот дела. Бифокальные. Я пробую незнакомое слово на вкус. Прозрел. В голове смешение новых образов и полный сумбур. Штабс– капитан! Теперь ты – мой друг на всю жизнь!

До вечера он что–то шил, порол, паял молниями, распространяя вокруг омерзительный смрад. Потом Горгот водрузил свое оптическое творение на мой нос.

– Чувствуешь тепло? Хорошо. Активируются сами, когда надеваешь. Перед сном снимай, иначе можно стать идиотом. Понял?

В первые минуты я так вертел шеей, что едва напрочь не открутил ее от туловища. Все хотелось рассмотреть. В первую очередь людей. Вот он – Махор, широкоплечий и длиннорукий. Лицо открытое, всегда готовое улыбнуться. Нос был когда–то сломан, но это героя не портило. На нем сиял мифриловыми вставками короткий пластинчатый доспех, из–за спины выглядывал колчан со стрелами, шотландский палаш висел на левом бедре. Франк – низенький плюгавый мужичонка, с морщинистым лицом землистого цвета и ищущими руками. Весь какой–то пожульканый, нескладный. И только глаза – голубые и прозрачные до стеклянности, торчат сквозь изъеденное жидкой бороденкой худое лицо. На широком поясе – охотничий кинжал, который ученому явно мешает. То ли дело – мой благодетель, бравый штабс–капитан Горгот. Коренастый орк в мифриловом панцире. Небывалое сочетание. Кривые клыки нависли над оттопыренной рыбьей губой. Вывернутые ноздри, широкие мясистые губы, балконы надбровных дуг. Скулы, словно шлюзы, готовые сомкнуться и отхватить нос начисто. Над плечом торчит рукоять меча. Как я и определил раньше – тяжелой махайры. Я могу рассмотреть их оружие. Поверить боюсь! Мне, слепому каптенармусу фактории, наконец–то посчастливилось видеть глазами то, к чему обычно прикасался наощупь. Книги! Теперь я сам буду читать книги! Любые, до каких смогу добраться. Сердце замирало от восторга и просилось наружу.

– Эй, зеленый, как тебя там, – брезгливо рявкнул Франк. – Хватить стоять столбом. Прозрел – и хорошо. Иди, показывай мне вашего лопоухого. Я буду тыкать в узлы на чертеже, а ты устроишь мне экскурсию по ковчегу.