Эрвин, задохнувшись, оборвал недосказанную фразу. Его, словно разошедшегося пса, одернул на место впившийся в горло ошейник. Горячность сменилась в нем растерянным недоумением. Ведь он уже не просто рассказывал, он озвучивал свою душу. И был абсолютно уверен, что с Николь "на одной волне". Ведь поняла и поняла правильно, ведь приняла его вместе с ворохом скрываемых доселе прикрас. Эрвин распахнулся, впуская ее в свой плотный кокон, позволяя коснуться тщательно оберегаемого, тонко личного. Настолько поверил, что даже не посчитал нужным пустить в ход свои умения "считывать" чужое настроение.
Неожиданный вывод Николь не вписался в его логику.
- Ты не вернешься, - громче и требовательней повторила девушка.
- В послании оговорено условие, что я обязан буду покинуть Отнию через два дня после
