Дорога домой (третья книга из трилогии "Красной нитью)

ГЛАВА5

Миклошу хотелось метнуть в стену тяжелый стакан с водой, что он сжимал в руке. Смог удержаться от необдуманного поступка лишь благодаря Кариму и Осману, которые, вслед за эмиром поспешили покинуть столовую со своими жёнами. Но в тесной компании он выплеснул свои эмоции. И первой волной ярости накрыло Анну.

- Как ты можешь оставаться такой спокойной, когда… Куда Джан повёл нашу девочку?

- Дорогой, я прошу тебя, - Анна выглядела не просто расстроенной, но и сбитой с толку. Переводила взгляд с Мансура на Александра, будто извинялась перед ними за выпад мужа, - не стоит реагировать так бурно. Им надо поговорить.

- Поговорить? О чём? Я не могу больше доверять этому человеку. Он, - его лицо было таким же багровым, как и тяжелые портьеры на окнах, - он украл нашу дочь! Неизвестно, где держал её месяц, а потом женился. Скормил нам красивую сказку, когда мы прилетели сюда в первый раз. Да он маньяк! И я не собираюсь это терпеть. Мари пришла в себя, сейчас она поговорит с своим якобы мужем, а завтра мы все вместе вернёмся домой, - Миклош ворчал, не переставая беспокойными шагами мерить пространство комнаты. – Вернуться к прежней жизни. Её прежняя жизнь с нами в Будапеште, в окружении родных и друзей. А эта чужая культура…

- Я полностью поддерживаю тебя, - прокашлявшись, Александр Фишер грузно поднялся со своего места. – Всё это произошло по моей вине, отчасти. Уверен, мы с эмиром могли всё уладить и более мирным путём. Анна, вам с Миклошем стоит забрать Марию и увезти домой. В родных стенах она быстрее забудет весь этот кошмар.

Сцепив руки в замок, Анна сидела, опустив голову, и молча кивала. И муж, и Фишер были правы, по-своему. И здравый смысл был на их стороне. А вот сердце, сердце ритмично отстукивало: «Любовь сильнее мести». Как поступить она не знала. Что лучше, что хуже для Мари? В одном доктор Смит права: никто не вправе делать выбор за её девочку. Во взгляде, что она перевела на Зейнаб, ища у неё поддержки, было столько печали и боли. Мудрая женщина цокнула языком, покачала головой и строго взглянула на мужа.

- Брат Миклош, господин Фишер, не стоит горячиться, - Мансур жестом предложил мужчинам занять свои прежние места. Умудрённый опытом, он решил быть с ними на равных, на одном зрительном уровне, не подавляя и не доминируя. И продолжил, когда невольные сторонники сели на стулья. – Я не оправдываю своего мальчика. Хочу спросить у вас: сколько вам было лет, когда вы взяли на себя полную ответственность за свои мысли и поступки? За свою семью, жену и детей; за людей, которые работают с вами бок о бок? На плечи Джана эти обязанности легли, когда ему едва исполнилось двадцать два. Мальчишка, что попал в водоворот песчаной бури. Да, за эти годы его характер изменился, - своевольный, немного упрямый, гордый. А как иначе, когда ты управляешь эмиратом, пусть и самым маленьким? Когда отвечаешь за жизни и благосостояние стольких людей? Люди Фишера поступили низко и подло. Простите, Александр, но это так. Джан, из уважения к вам, не предал их публичной казни, а стоило бы. Может, тогда и проблем бы стало меньше. Но поступить иначе он не мог. Не мог спустить всё на тормозах, - его перестали бы уважать. Это одно. И второе, все эти события словно узелки на красной нити, что мы, постепенно распутывая, спешим смотать в клубок. Не случить то печальное событие, мы бы с вами не сидели здесь и сейчас и не были бы одной большой, я надеюсь, дружной семьей. Джан не встретил бы Мари. А эмират не получил бы достойную королеву.

- Мансур, я не понимаю, - Миклош поправил очки на переносице, - я не совсем понимаю к чему ты ведёшь?

- К тому, брат, что мы забываем и упускаем главное. Джан и Мари созданы друг для друга. Глупо отрицать, что мы не видели ту любовь, которой светились их глаза. Я бы сказал, что только Всевышний вправе решать их судьбу, поскольку он и соединил их.

- И вы предлагаете нам просто так сидеть и смотреть?..

- Ай, господин Фишер, - Мансур лукаво прищурил глаза, - раз уж так вышло, что у нашей девочки два отца, предлагаю убрать эти формальности. Что скажешь, брат Александр? – нехотя, но Фишер кивнул. – Ваша дочь изменила Джана, она научила его любить. А потому я предлагаю не вмешиваться. Ни нам, ни кому-либо из вас. Да, это тяжело. Но подумайте вот о чём: рано или поздно к маленькой королеве вернётся память. И она сама, сама, а не мы с вами, будет решать, как ей жить дальше. Не отнимайте у неё этот выбор. Выбор и шанс простить и быть счастливой. Мой мальчик больше никогда не причинит ей боли, ни физической, ни душевной. Я ручаюсь за него.

- Не причинит? – Фишер вспыхнул. – Стало быть, когда-то уже причинял?

- Давайте оставим прошлое в прошлом, - Мансур уклонился от прямого ответа. – И положимся на волю Всевышнего. Нам следует оставить наших детей одних и уехать из дворца.

- Уехать и оставить? – недоверчивая ухмылка исказила черты лица Миклоша. – Я не полагаюсь в этом вопросе на Господа и не верю Джану.

- Всего несколько недель, брат, всё, о чём я прошу. До Рамадана. И если ничего не выйдет, я сам поговорю с Джаном и постараюсь убедить его отпустить Мари. Несколько недель…