Пузатый

Глава 5. Кровавая М… Маргарита

Дима

Сегодня провели Валю. Даже не верится, что она снова уехала. Жизнь опять активно начинает терять краски. Но мне нельзя расслабляться.

Вчера звонила Рита и велела мне записать все, что я съел за день. Когда буду в зале, измерить свой точный рост и вес. А еще обмеряться сантиметровой лентой.

На мой вопрос, чего конкретно мерять, хохотнула, что все, кроме Димки младшего. Ненормальная, блин.

Хотя, чего я загоняюсь. Нормальная она. Не зануда, не стесняшка, на подколы не обижается, общаться с ней легко. А вообще, будь она пацаном, а не девчонкой, с умопомрачительной фигурой, так вообще цены б ей не было. Про фигуру не зря вспомнил. Ее руки-ноги никак не дают мне покоя. Закрываю глаза и вижу. Могу только представить, какой там пресс… И что интересно, ни капли возбуждения от этих фантазий.

В общем, сделал я все необходимые замеры (кстати, вешу я 98,9 кг, так что я был прав: нет во мне 100 кг), на листик записал. Сфоткал и отправил ей. По-моему, так эффективнее всего будет. Девчонка тут же перезванивает:

- А теперь, - говорит, - разденься и сфотографируй себя спереди, сбоку и, если получится, сзади. Только живот не втягивай.

- Шутишь? Нафига тебе это?

- Боже упаси! Пожалей мою нервную систему! – заливается она гомерическим смехом, потом, отдышавшись, продолжает серьезно: – И вообще никому эти фотки не показывай. Это для тебя. Стимул, так сказать. А в будущем, назидание, чтоб больше себя так не запускал.

Вот вечно она так.

- Тебя прет надо мной и********я? – злобно гаркаю в трубку.

- Извини, - через пару мгновений проговаривает она. – Я не хотела тебя обидеть. Вечно ляпаю, а думаю потом. Но ты раньше вроде не обижался на меня, вот я и подумала, что все нормально.

- Не реагировал и не обижался – это разные вещи.

- Я поняла. Постараюсь быть помягче, – стушевалась девушка. - Прости…

И тут мне вспомнилось Валино "прости"… Нет! Такого отношения я тоже не хочу. Не надо мне снисходительности и осторожных фраз. Режь правду-матку, тренер, я выдержу!

- Не надо помягче, - буркаю в телефон. – Ты правду говоришь. А на правду не обижаются.

- Ла-адно, - протягивает Маргарита. – Так ты все-таки мазохист?

- Что ты несешь?! Мне не нравится то, как ты меня называешь. Но пусть это будет еще одним моим стимулом.

- Ну да, назло кому-то работает лучше, чем ради кого-то. Кстати, это для той девушки, что была с тобой в парке? Красотка. Глаза большие, а губки, так бы и чмокнула. А какие волосы… а ножки. М-м-м. Сейчас она тебе точно не по зубам. Как ты умудрился ее подцепить?

Пока я слушал ее речь, успел разозлиться, возмутиться, удивиться, обалдеть, испугаться, а потом снова разозлиться.

- Слушай. А ты сама… Того. Не извращенка, случаем?

- Смотря что ты подразумеваешь под извращением, - неожиданно серьезно ответила она. – Мне нравятся и парни и девушки. Для тебя это проблема?

- Никаких проблем, - замотал я головой, как будто она могла меня увидеть. - Никогда не видел живого гомика.

- Я не гомик! Парни мне тоже нравятся. Понял?! – и она отключилась.

А я так и продолжил стоять с телефоном у уха. Не думал, что она способна обижаться.

***

Маргарита

Ну вот, опять сижу и реву, как дура. Чертов ПМС выносит мозги напрочь. А завтра будет еще хуже: мало того, что вся такая на эмоциях буду, так еще и боли жуткие не дадут нормально тренироваться. А отпроситься совесть не позволяет. Бедная я, бедная…

А еще этот пельмень сибирский. Это ж надо додуматься меня гомиком обозвать? На меня так сразу и нахлынуло, как он про извращения заговорил. Еле сдержалась, чтоб в трубку не разреветься. Мы когда с Лизкой встречаться начали, я чего только от милых родственников не понаслушалась. А вроде нормальные люди. Даже думала, что лояльные.

Я обхватила голову руками и тихонько завыла. Если б Машка была сейчас здесь, то быстро бы придумала, чем меня развлечь. Соседка всегда каким-то чудесным образом находила лучший способ для избавления от моей меланхолии, которая была не такой уж и редкой гостьей, как можно было бы предположить. Но Мария на все лето отправилась в путешествие. Сначала к родителям, потом к морю, а потом и бабулю в деревне навестить собирается. И вернется не раньше сентября. Бабуле надо будет помогать огород убрать.

А завтра еще с пузырем этим встречаться. И как он теперь будет на меня смотреть? С любопытством? С отвращением? Что-то не о том я думаю. Надо за дело браться и план питания составлять. Две тысячи калорий, судя по его теперешнему рациону, будут шоком для организма, так что нужно как-то помягче. Как в него вообще столько влазит? Троглодит, блин.

Но хватит лирики, дальше пошла работа. Разработала я ему меню с шестиразовым питанием. Ну а тренировки пока самый минимум по кругу. Посмотрим, на что он способен. За работой забыла о плохом настроении, и появившихся было болях. Как заснула, не помню, но проснулась, посасывая уголок одеяла. Чего это я?

Отплевываясь от невкусной ткани, поплелась ванную, почистила перышки и выпор… лзла. Ох ты ж е… жики колючие! Какая боль! Кое как, добравшись до сумки, проглотила таблетку обезболивающего и запила водой из бутылки, лежавшей тут же в сумке. Вот такая я девочка: все с собой. Стоя опершись о банкетку, изображала Бруклинский мост, пока боль понемногу не стала утихать.

Вот теперь можно вздохнуть и выпрямиться. Стараясь не делать резких движений, оделась и вышла из дома. Из-за встречи с пончиком пришлось пропустить завтрак, но ничего, у меня на работе есть заначка.

Подходя к спортклубу, позвонила Диме, чтоб открыл. Пока поднималась по ступенькам, он держал дверь открытой. И смотрел в удивлении, как я неспешно переставляю ноги в кедах.

- Ты что заболела? А где семимильные шаги? Или это встроенная функция в твоих шпильках-скороходах?

- Слушай, - кривлюсь, еле удерживая себя в состоянии спокойствия, - давай без этого. Нет у меня сегодня ни сил, ни желания слушать дурацкие шуточки.

- Извини, - тихо сказал парень. – Я не хотел тебя обидеть. И сейчас, и тогда…

- И этого тоже не надо, - злобно зыркаю на него. – Вообще лучше молчи, ладно?

Достаю из сумки и молча впихиваю в его руки тонкую тетрадь. После чего направляюсь на второй этаж в раздевалку. Парень, уткнувшись в тетрадь, следует за мной.

***

Дима

Увидев списки продуктов и граммы, думаю, а сколько это в тарелках? Количество приемов пищи меня вполне устраивает, но вот объем… Двести грамм – это ж мало. Так? Я точно наемся или буду жить впроголодь до конца своих дней? Интересно, а как Ритка переносит такую диету? Хотя девчонки вообще мало едят. Но не похожа она на тех травоядных вешалок.

- Слышь, тренер, а на сколько эта диета? …О, кубики.

Я не знаю, как очутился в раздевалке. Серьезно. Но оторвав взгляд от тетради, увидел тренера в одном лифчике. Как и предполагалось, на животе у нее был стальной пресс, а с правой стороны еще и небольшая татуировка.

- Какого черта ты творишь?! – восклицает девчонка и швыряет в меня коробкой, которую держит в руках.

Инстинктивно ловлю ее свободной рукой, но упаковка оказывается мягкой, и я слишком сильно ее сжимаю.

- Опс. Прошу прощения, - отвожу взгляд от девушки, пытаясь разглядеть, что словил.

- А ну верни! – гаркает она на меня и бросается вперед, но тут же громко вскрикивает и сгибается пополам, как от удара.

Что за черт?!

Кидаюсь к ней, чтобы выяснить, что стряслось.

- Чтоб тебя черти взяли, идиот, - шипит Маргарита, обхватив живот руками. - Какого черта ты заперся в раздевалку? И какие, нафиг, кубики?

- Я просто отвлекся на твою тетрадку. Даже не подумал. Ты ж девчонка. Нет, я, конечно, помню, что ты девчонка, но не подумал. Прости. С тобой все в порядке? Ты чего так? Болит что-то?

- Жить буду. Сумку подай, там обезболивающее.

- Может тебе скорую вызвать? – вскакиваю и несусь к полке с ее вещами, хватаю сумку и протягиваю.

- Спокойно, приятель, от менструальной боли еще никто не умирал, - ухмыльнулась Рита.

Ни хрена себе – менструальная боль, она ж вспотела даже. Это нормально вообще? Неужели у всех так? Я, знаешь ли, как-то до этого не интересовался данным вопросом. Ну слышал, что нервные они становятся в данный период времени, но чтобы так… Очень подмывает спросить, но чую пошлет она меня с моими вопросами далеко и надолго.

Стою, смотрю, как девушка глотает таблетку. Наконец, догадываюсь протянуть ей руку.

- Вставай. Плитка холодная.

- Ты иди, я сама встану, - отворачивается она и почему-то краснеет.

- Да что с тобой такое сегодня? – подхватываю Ритку под руку и ставлю на ноги.

- Бегом, давай сюда прокладки! – неожиданно выкрикивает она.

- Где они? – с перепугу начинаю метаться из стороны в сторону.

- Я в тебя их кинула, идиот, так что это ты мне скажи: где они?! - а потом как зарыдает ни с того ни с сего: - Боже, стыдоба какая! И за что ты послал мне этого идиота? Как я теперь до туалета доберусь?

И громко так всхлипывает. На полном серьезе слезы по щекам катятся. Огромные, как горошины. Вот и тушь потекла. Я замираю на минуту. Потом быстро подхватываю с пола злополучную коробочку, а затем и ревущую девушку, и несу их в туалет. Она продолжает громко всхлипывать, но уже не причитает, крепко вцепившись в мою руку. Подношу ее к кабинке, ставлю на пол, всучиваю в руки прокладки и, не говоря ни слова, испаряюсь из туалета.

Возвращаюсь в раздевалку, забираю свою тетрадь и иду в качалку выполнять упражнения.

Да, была б она пацаном, вообще цены б ей не было…