По следам предков

Эпилог. Наши дни

Мне было тяжело читать не только сам дневник отца, но и в особенности последние в нем записи. После 1993 года и того памятного прихода Егора Тимуровича и американца в нашу квартиру, батя больше не вел записей. Хотя именно в тот момент я помню, как резко он в мае 1993 года решил продать квартиру и с той же поспешностью переехал в провинциальный городок на Дону, поближе к Максимову, став так-таки его соседом.

Для меня это тогда не оказалось чем-то неприятным или удивительным, еще и потому как я знал тяжесть переживаний бати, после смерти мамы, и старался его во всем поддержать. Впрочем, весь тот переезд (очередной так сказать, ровно мы от чего-то скрывались), благодатно сказался на отце. И он не только ушел с подработки, но и все свое свободное время посвятил любимой рыбалке и охоте. Максимов и батя до конца дней были добрыми друзьями, неизменно, поддерживающими друг друга и на удивление умерли одновременно, не просто в один год, а в один месяц.

Сперва от остановки сердца ушел отец, за ним спустя неделю (словно выполнив свой долг) во сне от разрыва тромба дядя Витя (как всегда я его звал).

Помню, когда мы с супругой Максимова, тетей Олей, после скромных поминок остались вдвоем, я спросил ее, знала ли она что-нибудь об НЛО и работе дяди Вити. Она тогда вскинула на меня удивленный взгляд жгуче-зеленых, даже в старости, глаз и вымученно улыбнувшись, устало сказала:

- Витюша всегда говорил, Лёля тебя это не касается…

Моя карьера военного летчика не задалась. Хотя Качу я закончил с отличием… Моим героем был Юрий Гагарин и следуя за ним, я с детства мечтал подняться к звездам, долететь до Луны, а быть может и самого Марса…

Но те годы стали для армии архисложными и оставшиеся связи Максимов использовал, чтобы я не получил распределения в Хабаровск, а по состоянию здоровья комиссовался.

Тогда было сложное и странное время! Время подмены ценностей, которые прочувствовал не только мой отец и Максимов, но даже я…октябренок, пионер, комсомолец Турский.

Удивительно-ничтожное время… Когда ты уходил по состоянию здоровья из армии и мог работать в гражданской авиации.

Когда же мне в руки попал дневник бати, я долго колебался.

Я не знал, как поступить и стоит ли раскрывать заключенную в нем правду! Поймут ли, примут ли ее те люди, которые еще вчера в желании купить джинсы, продали за бесценок достижения и подвиг собственных родителей, дедов и бабушек…

Я не знал, как поступить…

Но вместе с тем, будучи офицером который давал присягу СССР, понимал, что в сложившейся ситуации и очевидной гибели своей страны имею право рассказать о той обжигающей разум правде…

Правде, которую мой отец, никогда при жизни ни кому не поведал… Даже мне, его единственному сыну и наследнику!

Впрочем, уже позднее, прочитав от корки до корки его дневник, пережевав и переварив заключенную в нем информацию, я все-таки осознал, что еще при жизни батя не раз намекал мне на очевидные закономерности, творящие в политике. Внезапно появляющихся врагов, развязывающиеся войны, устранение неугодных глав государств. Всего лишь замешанных на желании одних скрыть правду и сконцентрировать всю информацию о прежней цивилизации в собственных руках...

Это только позднее я понял, что причиной войны между США и Ираком стоило бы считать не столько даже желание первых (как они официально заявляли) бороться с распространением оружия массового поражения, международным терроризмом и тиранией в лице Саддама Хусейна, или вероятная (как говорило большинство журналистов и политиков) попытка Соединенных Штатов разрушить одно из наиболее мощных государств на Ближнем Востоке, взять под контроль его природные ресурсы, сколько просто-напросто охота за артефактами, к которым относилось не только НЛО, но и выжившие на нем представители прежней цивилизации Земли. И то, что в 1991 году не удалось под Иракско-кувейтским кризисом совершить США с Ираком, уже в 2003 году стола возможным… Не ошибусь, если скажу, что оставшиеся на иракской тарелке выжившие члены команды, включая командующего работным судном Радомир Пуц-Симуга, первого техник-сюрвейера Винитарх Кази-Каниша, второго техник-сюрвейера Чур Ка-Таита, третьего механик-ушура Гаян Баки-Пирува, рядовой состав спаг Ирийзар Курунта-Ангада, спаг Кама Маат-Майя, спаг Чаян Улука-Зиусудра… пребывающих в состоянии «сохраняющих телеса в неприкосновенности тлена на многие лета», и были той самой причиной гибели, как самого мощного в регионе государства, так и Саддама Хусейна, когда-то лично пришедшего к иракской тарелке познакомится с моим отцом.

Так как я помню, что еще при жизни батя очень переживал происходящей войне в Ираке, как и впервые (передо мной) прослезился, когда Саддама Хусейна в 2006 году казнили.

Еще ярким росчерком происходящего и возвращенного моей памятью, стало уже перед смертью отца событие, когда он, просматривая новостные статьи в Интернете по моему ноутбуку (так как наловчился им пользоваться), нашел какую-то сомнительную информацию об обнаруженном в 2008 году на территории Иран-Курдистан-Синай саркофаге с человек в нем, который находился в глубоком анабиозном сне… Статья оказалось очень короткой, в ней было много всякой белиберды, подобия того, что это русский маг, и он, находясь в глубоком сне может даже вступать в телепатический контакт с людьми… Меня больше привлекла не сама статья или не ясное фото под ней, сколько реакция бати, он тогда схватил мобильный телефон и сразу же позвонил Максимову, а после нервно заговорил в него:

- Витя! Витя! Я нашел Радомира… Американцы его не нашли, он находится, где-то в Иране…

Он потом резко прервался, и с натугой вытер тыльной стороной ладони лоб, словно смахивая оттуда сеянец выступившего пота, с тем же напряжением продолжил слушать Максимова, неизменно, его успокаивающего, поддерживающего… Это потом, позднее, когда я прочитал дневник бати мне до жути стало обидно за себя, за собственную не внимательность к разговорам его и дяди Вити, из которых уже сейчас мог бы столько почерпнуть, а может и найти ответы на многочисленные вопросы выплеснувшиеся в мою голову.

Именно, потому как у меня появилось такое множество вопросов, оставшихся без ответа, так как все кто мог что-либо пояснить ушли из жизни, я все-таки решил переложить события изложенные в дневнике отца на лист бумаги, точнее электронный лист. И хотя сочинительством не увлекался, написал книгу… Выложив ее в Интернете, на бесплатных творческих сайтах и в книжных Интернет-магазинах.

Это произошло утром… Не то, чтобы ранним, когда еще положено спать, а к тому временному периоду, когда большинство людей отправилось на работу, заполнив общественный транспорт, офисы, и лишь малая часть работающих по гибкому графику осталась в своих теплых кроватках. Я услышал раскатистый дверной звонок и так как всего лишь дремал, моментально оторвав голову от подушки, сел на кровати, и тотчас оглядел свою небольшую, прямоугольную комнату, что замещала мне сразу спальню и зал. Здесь все было по-простому, на покрытом линолеумом полу, лежал кофейный палас, а кремовые обои на стенах несли на себе коричневые, несуразные мазки, словно их нанесла шаловливая рука ребенка. Справа от двери впритык к стене стояли два широких бурых кресла между ними журнальный столик с телевизором, а напротив них на противоположной стене большой раздвижной диван, на котором я и сидел сейчас, чуть подпирая спиной большую подушку и скомканное покрывало. Двухдверный шкаф-купе с одной зеркальной дверью, что стоял у стены поместился в комнате как раз напротив металлопластикового, широкого окна и двери на лоджию, завешанных длинной в пол кофейной гардиной, предоставившей лишь небольшую щелку для тонкого солнечного лучика.

Я давно уже был один. Еще до смерти отца отношения с женой дали трещину, а развод стал естественным этапом нашей несостоявшейся семьи, несмотря на то, что у нас было двое мальцов пяти и трех лет. Посему я уехал поближе к бате, купив не далеко от его дома себе однокомнатную квартиру. Впрочем, я никогда не забывал своих сыновей, и когда забирал их к себе, что было часто, непременно, перебирался в отцов дом, продать который у меня не поднималась рука.

Сейчас же, все еще находясь в какой-то прострации, я вновь услышал раскатистый дверной звонок (сперва показавшийся мне лишь иллюзией звука), потому торопливо вскочив с дивана, подхватил банный халат с кресла, да с той же энергичностью просунув руки в рукава, запахнув его на себе, вышел в коридор. Маленький такой, который соединял комнату, кухню, совмещенные ванную с туалетом и одновременно входную дверь. Вроде прихожки в этой комнате всего-навсего, что и поместилось, так укрепленная вешалка с кожаной курткой, темно-синим форменным пиджаком гражданского пилота, да обувница. Я все еще завязывал пояс на халате, когда остановившись возле входной двери, передернув плечами, громко спросил:

- Кто там? - еще и потому как гостей не ожидал.

- Турский, откройте, пожалуйста! - послышался за дверью глухой бас. Он прозвучал столь четко, командно, что я привыкший с детства исполнять указания старшего по возрасту, по званию, левой рукой торопливо повернул ключ в замке входной двери, и также резко толкнул ее от себя. Лишь миг спустя, когда дверь открылась, подумав, что прежде чем открыть дверь стоило посмотреть хотя бы в глазок. Впрочем, уже в следующий момент я отвлекся от каких-либо мыслей и уставился на стоящих на лестничной площадке двух крепких, высоких мужчин одетых в черные классические костюмы. Ближайших из которых с грубыми чертами лица и выступающей вперед нижней челюстью, с короткой стрижкой русых волос под полубокс однозначно казался сотрудником спецслужбы. Потому когда я перестал его разглядывать, он словно останавливая мои вопросы, чуть придержал левой рукой створку входной двери, и, протянув в мою сторону удостоверение сотрудника ФСБ, спросил:

- Данияр Михаилович Турский? - а взгляд его серых глаз и вовсе скользнул по мне снизу вверх, ровно изучая или только примеряясь к моим не малым габаритам.

- Да, - неуверенно отозвался я, испытывая дежавю происходящего и если случившегося не со мной, то с кем-то очень близким.

- Прошу вас, Данияр Михаилович, одеться. Вам необходимо проехать с нами, - проронил ФСБ-шник и теперь его голос несколько снизил собственную гулкость, потому как я вразы превышал его в росте и ширине плеч, и в том превзошел собственного отца, что в свое время чуть было не стоило мне карьеры летчика. Я медленно сместил взгляд с него на второго сотрудника, с мужественными чертами лица, крупными темными глазами и таким же большим ртом, чьи короткие каштановые волосы и небольшие, точно набитые, чопорные усы, явно выдавали в нем сотрудника ФСБ имеющего более высокое звание.

- Что происходит, могу я знать? - обратился я к тому самому чопорному.

- Знать можете, - неопределенно ответил он, чуточку помедлив, и в его голосе прозвучала какая-та напряженность. - И захватите с собой, Данияр Михаилович, дневник, который оставил ваш отец, - договорил он, теперь озвучивая и собственное беспокойство.

Я сначала лишь улыбнулся, а потом и вовсе не удержавшись, засмеялся…

Сначала тихо, далее все громче и громче...

Мой густой, мощный, как и сам голос, смех подобный тому, что был у моего деда, Андрея Митрофановича Турского, гвардии рядового Красной Армии, 7-го Кавалерийского корпуса, вылетел из квартиры, прокатился по лестничным маршам, и выскочив из многоэтажного дома, через входную дверь, наполнил сам южный, и в июне месяце покрытый пушком цветущего тополя, город… Словно желая сообщить всем властям, тем которые базировались на Дону, тем, которые составляли руководство РФ, США, Китая, действующих не столько (как это было в СССР) в попытке обеспечить своих граждан спокойной жизнью, трудом, осмысленным стабильным взглядом в будущее, сколько жаждущих превратить нынешнюю цивилизацию Земли в отупевшее стадо баранов, а потому и смыкающих рот борцам за правду…

Желая сообщить им всем, что Правду все равно не удержать и если она вырвалась наружу, то полностью заполнит нашу столь величественную в собственной красоте Землю!

Поразительную планету!

Неподражаемый наш Мир!

Единственный наш Дом, не только для многочисленных живых существ: растений, зверей, птиц, рыб, насекомых, но и в первую очередь для самого Человека. Планеты, которая наблюдается из космических далей зелеными материками и синими океанскими водами, укутанная в густые, пухлые покрывала атмосферы, где благоприятный, мягкий климат предполагающий прекрасные условия для жизни, даровал людскому роду вкусную еду, прозрачно-кристальную воду, одурманивающие запахи и краски, связанные с восходом и заходом на небосклон ярого, желтого Ярило, или все-таки белого Солнца.

А там, гляди-ка та самая вольная, как летний ветер, Правда упорхнет в Космос, наполнив собственной мощью и Его… Упорхнет туда, где тысячелетия в НЛО находился и продолжал жить в состоянии «сохраняющих телеса в неприкосновенности тлена на многие лета» мой прямой предок и тезка, Данияр Родостав!

Быть тому!