Сборник рассказов

Одиночка 22

Из-под двери донёсся горький смешок.

— По-моему, ей бесполезно что-либо говорить, — процедил сквозь зубы Валентин. — Она даже слушать не станет ни меня, ни тебя.

Майор развернулся и ушёл в свою квартиру. Лера ещё немного постояла у двери, словно надеясь на чудо, а затем тоже ушла.

Женя медленно поднялась с пола, вытерла слёзы и посмотрела на своё отражение в зеркале. В глазах читалась такая боль и усталость, что она сама испугалась своего вида.

«Хватит плакать, — приказала она себе. — Нужно жить дальше».

Она пошла на кухню готовить ужин, но руки всё ещё дрожали. Мысли о недавнем разговоре с Георгием не давали покоя. Что-то здесь было не так.

«Может, я просто себя накручиваю? — подумала Женя, ставя кастрюлю на плиту. — Но почему тогда сердце так тревожно бьётся? Почему интуиция кричит об опасности?»

Она не знала ответов на эти вопросы, но одно понимала точно — ей нужно быть осторожной. Очень осторожной.

Возвращаясь на следующий день с работы, Евгения заметила у подъезда знакомую фигуру. Георгий стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Что-то случилось? — настороженно спросила Женя, замедляя шаг.

— Нет… Почти ничего, — замялся Георгий. — Просто мою маму сегодня выписали из больницы, и она очень хочет видеть тебя сегодня на ужине. Через полчаса. Мне было поручено доставить тебя.

— И это всё? — в голосе Жени проскользнула ирония. — Можно мне хотя бы привести себя в порядок после рабочего дня?

— Конечно! — смущённо ответил мужчина.

— Тогда пойдёмте со мной. Подождёте в квартире, пока я соберусь.

— Я лучше зайду к Валентину, обсудим детали свадьбы Саши, — неожиданно ответил Георгий и направился к соседней квартире.

Женя с горечью наблюдала, как он звонит в дверь квартиры отца. Тот почти сразу же открыл.

Войдя в свою квартиру, Женя тяжело опустилась на стул. Полчаса на сборы — это так мало, чтобы скрыть свои эмоции. Она быстро привела себя в порядок, стараясь не думать о том, что ждёт её впереди.

Когда она вышла на лестничную площадку, отец с Георгием всё ещё о чём-то оживлённо беседовали, смеясь. Женя прислонилась к двери, не отрывая взгляда от отца.

Заметив её, Валентин мгновенно изменился в лице, улыбка исчезла.

— Ты готова? — спросил Георгий. — Пойдём, мама, наверное, уже волнуется.

Женя выдавила улыбку и вышла из подъезда, незаметно смахнув слезу, покатившуюся по щеке.

Вечер прошёл напряжённо. Виктория Львовна старалась быть гостеприимной, но Женя чувствовала фальшь в каждом её жесте.

Возвращаясь домой после натянутого ужина, она увидела отца у своей двери. Валентин безостановочно звонил, уперевшись лбом в дверь.

Услышав шаги, он обернулся.

— Вы что-то хотели? — холодно спросила Женя, обращаясь к отцу на «вы».

— Хотел поговорить, но передумал, как только увидел тебя, — процедил Валентин. — Почему ты стала мне так противна? Что ты делала у Георгия? Тебе мало смерти Алексея? Как же быстро ты забыла об Алёше!

— Это всё, или будет продолжение вашей истерики? — спросила Женя, доставая ключ. — Я вас внимательно слушаю, майор.

Валентин развернулся, чтобы уйти, но у своей двери снова остановился и обернулся.

— И всё-таки, зачем мать Георгия пригласила тебя на ужин? — в его голосе звучала неприкрытая подозрительность.

— Просто так… Его маме одиноко одной, — ответила Женя, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Она пригласила меня встретить с ними Новый год.

— И ты согласилась?

— Да! — воскликнула Женя. — А что мне оставалось? Не буду же я праздновать в одиночестве. Меня ведь больше никто не пригласит.

Она резко развернулась и вошла в квартиру, громко хлопнув дверью. Опустившись вдоль стены, она медленно съехала на пол, прижимая колени к груди.

«Не хочу плакать, не буду! — твердила она себе, но слёзы предательски катились по щекам. — Значит, я стала тебе противна, папа? За что? Что я сделала не так?»

Пошатываясь, Женя добралась до зала. Сил не было даже на то, чтобы добраться до кровати. Она просто растянулась на полу, свернувшись калачиком. Усталость и эмоциональное напряжение взяли своё — она уснула.

Сквозь сон она почувствовала, что кто-то находится рядом. Тёплые руки осторожно подняли её. Незнакомец некоторое время стоял, словно раздумывая, что делать дальше, а потом отнёс её в спальню. Когда он уже собирался уходить, Женя приоткрыла глаза, пытаясь разглядеть своего гостя, но в полумраке комнаты смогла различить лишь силуэт.

Дни тянулись медленно. Через неделю состоялась свадьба Саши. Женя появилась только на регистрации в ЗАГСе, коротко поздравила сестру и незаметно исчезла.

Два долгих месяца она старательно избегала встреч с отцом. Но судьба свела их снова — у роддома, где Саша родила мальчика. Женя, набравшись смелости, подошла к отцу:

— Может, поговорим?

Валентин лишь отвернулся и отошёл в сторону, делая вид, что рассматривает что-то вдалеке.

«Ну что ж, не хочешь — не надо», — подумала Женя, чувствуя, как внутри снова поднимается волна боли. Она отвернулась и побрела прочь, стараясь не показывать, насколько сильно её ранит это очередное отвержение родного человека.

В её душе поселилась странная пустота. Казалось, что все мосты сожжены, все дороги ведут в тупик, а впереди только неизвестность и одиночество. Но где-то глубоко внутри теплилась надежда, что когда-нибудь лёд в отношениях с отцом растает, и они смогут поговорить по-человечески, забыв старые обиды.

Эти два месяца в доме Георгия превратились для Жени в бесконечную череду приготовлений к свадьбе. Каждый день она чувствовала на себе пристальный взгляд будущей свекрови, которая, казалось, боялась, что невеста в любой момент может передумать и исчезнуть из их жизни. Виктория Львовна была навязчиво внимательна, словно пыталась привязать Женю к себе и своему сыну невидимыми нитями.

День свадьбы наступил слишком быстро. Женя стояла перед зеркалом в роскошном платье, и отражение не вызывало в ней ничего, кроме горечи. В зеркале была красивая невеста, но внутри неё — пустота. Она выходила замуж не по любви, не за того человека, о котором мечтала. Всё это было ради одной женщины — матери Георгия, которая, возможно, даже не подозревала, какую цену платит Женя за её счастье.

Во время регистрации никто не заметил слёз, стекающих по щекам Жени под фатой. Она старалась улыбаться, но каждое движение давалось с трудом. «Почему моя свадьба превратилась в фарс? — думала она, глотая слёзы. — Почему я чувствую, что прощаюсь со своей свободой навсегда? Я не могу больше играть эту роль. Зачем я согласилась? Я плохая актриса, и эта комедия становится невыносимой».

После церемонии в ЗАГСе Георгий отвёз гостей в свой дом. За праздничным ужином Женя механически улыбалась, поддерживала разговор, но внутри неё всё кричало от боли. Когда все разошлись, Георгий пригласил её к камину.