Действие рычага

4

В первый раз, когда я пилотировал меху, мне было одиннадцать... может быть, двенадцать? Это было до того, как я достиг полового созревания, когда мои родители были еще живы.

Мой отец привез этого старого юнкера, сделанного человеком, с запада. Это была даже не боевая меха, а строительная модель, предназначенная для подъема вещей и предназначенная для езды по рельсам, когда она не громилась.

В основном, небольшая, неуклюжая мех с открытой кабиной, которую вы увидите вокруг магазинов и так далее.

В любом случае, мой отец все настроил для меня. Очистил иглы в виски и заставил меня укусить кусок дерева. Я думал, что все это довольно глупо, все, что я хотел, это переместить гигантскую меха. Думаю, в итоге я прокусил прямо через этот кусок дерева. В нем остались большие следы зубов, которыми очень гордился мой отец.

Расти был намного жестче пилотировать.

Мехи, предназначенные для боя, не должны были легко справиться со своими пилотами. По крайней мере, так, казалось, что системы для них были спроектированы. Потребовалось некоторое время, чтобы все настроить так, чтобы это было именно вам. Вы не могли прыгнуть в чужую меху и взлететь, не наткнувшись, как пьяница.

Всплеск боли через мою голову отступил, как будто вода, увезенная солнцем. Мое зрение не закошено, и я глубоко вздохнул и растянул шею. Пилотная установка, захватывающая меня в голову, двигалась вместе со мной, некоторые кусочки ее шли на крепления выше.

У меня все еще было немного головокружения, но это пройдет, как только я начал двигаться.

Мои руки затянулись на элементах управления, и я переместил... Правая рука Расти. Чувствовалось, что я вырастил новую конечность, которая была немного впереди меня. Хотя я знал, где это, точно так же, как я знал, где находятся мои собственные руки и ноги, не заглядывая.

Я думаю, что более образованным видом он назвал его пропротриоцепцией. Большинство охотников за головами назвали это чувством пилота. Левая рука Расти, гномиш, чувствовала себя моей рукой, если я спал на ней. Все покалывающе и немного сложнее определить местоположение, но все же это было достаточно хорошо.

Я выглянул перед собой из двух зеркальных панелей и уставился на пустыню и щетку, прежде чем наклониться и притолкнуться к ножным педалям Расти.

Меха поднялась до полной высоты. Я чуть не споткнулся вперед, прежде чем вытащить руку из контрольной перчатки и ударить гироскоп чуть выше и слева от головы. Это вызвало через меня волну головокружения, но вещь отстегнулась, и больше не казалось, что я вишу назад в воздухе.

Нужно было заменить это на днях.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Осталась только одна система, чтобы включить. Мой большой палец вырвал, снял верхнюю крышку с выключателя, а затем я нажал на видение Расти.

Глаз Расти открылся. Мир открылся впереди меня, в ярко-оранжевых тонах с брызгами зеленого. Я мог видеть жару, поднимающуюся с песка, везде, где солнце касалось, как красноватые усики. Небо было далекой пустотой, невидимо далеко.

Проблема с меховым зрением заключалась в том, что, хотя оно позволяло вам видеть то, что ни один глаз не мог видеть, оно никогда не было очень хорошим. Я вновь открыл глаза и позволил странному удвоенному видению поселиться. Я мог видеть дальше от перископов впереди меня, мои настоящие глаза кипестрее, чем у Расти.

Расти не был модным. Его глаз устарел до моего рождения. Но это сработало.

Я растянулся на сиденье, а затем закрутил циферблат, чтобы глаз Расти крутился влево и вправо. Ничего вокруг. По крайней мере, никаких темных пятен, которые сигнализировали бы о присутствии гоблина, пытающегося подкрадываться ко мне.

"Хорошо, старая жестяная банка, пойдем возьмем камни. Нужно заработать на себе».

Расти начал ходить, вес менялся из стороны в сторону с каждым шагом. Я слушал шипение и хламп каждого шага какое-то время, просто чтобы убедиться, что все работает должным образом. Вы могли многому научиться, если заткнетесь и послушаетесь. Или так мне сказали пару раз.

Казалось, ничто не было не в порядке. Достигнув вверх и через плечо Расти, я схватился за ручку основного пистолета Расти, а затем постучал по затылкой ноги педалью освобождения, позволив пистолету освободиться от зажима, удерживающего его на месте.

Мне пришлось пора сделать свои шаги, чтобы не выбросить походку Расти, когда я вытащил пистолет перед собой.

Это была настоящая красота. В два раза дольше, чем я был высоким, а затем немного, с шестиугольным стволом и прицелом, установленным над ним, сделанным из трех складных битов стекла, которые будут иметь небольшое давление. Пистолет был разработан, чтобы втрубить в запястье Расти. Нажатием пальцев Расти я мог перетастить рычаг вниз и загрузить в новом раунде.

Четыре раунда в журнале. Каждый из них был размером с долларовой монеты и мог пробить отверстие размером с кулак через пластину из хорошей стали такой же толстой, как большой палец был длинным.

Чертова вещь стоила мне полугодовой заработной платы, накопилась и спрятана в носке. Это было много пропущенных напитков. Тем не менее, это того стоило. Расти мог пробить выше своей весовой категории, и это много засчитывало в моем направлении работы.

Мы съели землю, когда шли.

Меха были не совсем быстрыми. Каждый след был измерен и точен. Ты не бежал, если тебе не пришлось. С ногами, такими же длинными, как у Расти, это все еще означало, что медленная прогулка была такой же быстрой, как быстрая пробежка.

Скалистой долины, где были спрятаны гоблины, была не так далеко, что я не смог разобраться в течение нескольких минут. Я наклонился, сузил глаза, глядя через перископ, чтобы попытаться что-то обнаружить.

Несколько маленьких черных размытий качались, где-то мимо жары вдалеке.

Я поднял винтовку Расти, убедился, что вся гидравлика подключена правильно, и завернулся клапан, чтобы отправить немного жидкости в прицел.

Первые два стеклянных стекла поднялись, и я поднял винтовку, выровняв ее с отверстием перископа на лице Расти.

Три гоблина, все они рыгают вокруг тел, которые я оставил позади. Пара темно-синих стервятников тоже, их красные, синевистые шеи скручиваются таким образом, и это, когда они смотрели на гоблинов, спешат во время следующей еды.

Я подумал, что делать, когда опустил винтовку. Я дал себе только приличные шансы на удар одного из гоблинов в этом диапазоне. А как насчет того, когда я подошел ближе?

Меха были велики против закаленных целей, но против нескольких караблингов? Я не хотел приближаться слишком близко. Однажды у меня была пара гоблинов залезла на Расти. Они грызли и жевали пару шлангов, прежде чем я смог их раздавить. Это не было ошибкой, которую я намеревался повторить.

Итак, план был простым. Двигайтесь с укрытия на укрытие недалеко от долины, вытащите любого гоблина, которого я видел во время переезда, а затем попытайтесь вынуть свою собственную меха, прежде чем у них будет время начать.

Достаточно просто. Мне понравилось простое.

Гоблины, должно быть, услышали удар ходьбы Расти, потому что они посмотрели вверх и начали кричать и паниковать. Они убежали, и птицы-падальщики хлопали к еде в тот момент, когда их не было.

Я проигнорировал птиц, сражающихся за обрывки мяса, когда нажал Расти, чтобы он двигался немного быстрее.

Был один сценарий, в который никто не хотел попасть, и который должен был бороться с меха, находясь пешком. У Расти не было самой толстой брони, но он мог отмахиваться от стрельбы из стрелкового оружия, не замедляясь, и я сомневался, что у гоблинов есть что-то, что могло бы замедлить меня.

Вскоре они узнают, каково это - быть пойманным между скалой и твердым местом.

Я не мог удержаться от улыбки, которая дергала мои щеки.

Стервятники хваканировали и квакали, когда мы с Расти топали мимо, некоторые даже несли с собой кусочки еды, когда они взлетели.

Я замедлился, когда прибыл к входу в долину. Я не мог видеть во время бега. Итак, с надежно закрепленной винтовкой Расти, и все, что бежит так хорошо, как только могло, я вошел в долину и приготовился отбраковать остальных гоблинов.