Метка ЗВЕРЯ

Глава 8

Демьян

Я не верю в случайности. Они - для слабых. Для тех, кто боится признать, что всё в жизни - это инстинкт. Выбор. Власть.

В ту ночь я был не один. Точнее сказать, был с одной из тех, кто знает, чего я хочу. Без вопросов. Без чувств. Только плоть. Она стонала так, как я учил. Глубоко. Громко. В нужные моменты. Я входил в неё грубо, резко, так, как мне нравилось, - но в какой-то момент . . . я замер.

Потому что в воздухе появился другой запах. Не её. Не пот. Не возбуждение. А что-то другое. Сладкое. Тёплое. Молочное. С ноткой кофе и бумаги. Как будто кто-то недавно пил капучино . . . и листал страницы старой книги. И я понял - рядом кто-то есть. Кто-то новый. Нежный. Тёплый. Скрытый. И главное - незнакомый. Я не знал, кто она. Я не видел её лица. Но запах - он вонзился в меня, как клык. С того момента, всё изменилось. Моё тело продолжало двигаться. Но разум - уже ушёл за дверь. За стену. К ней.

Я чувствовал, как её сердце стучит, даже сквозь бетон. Как она стоит, слушает. Как её дыхание учащается. Как . . . она мокнет от одного лишь звука.

Она не была шлюхой. Именно это меня взбесило. Именно это - возбудило. Я почувствовал, что рядом - пара. Дикая. Моя. Не по статусу. Не по роли. По запаху. По реакции. По внутреннему зову.

Я не узнал её тогда. Но с тех пор - искал. И когда увидел её на презентации . . . Я узнал ее не глазами. Не по фигуре. По аромату.

Он въелся в мою память. Стал частью моего естества. Моя метка - была уже на ней.

Она не знала. Не понимала. Но в ту ночь я выбрал. Теперь она здесь. И я решу, что с ней делать.

Когда я вошёл в зал, я знал - она уже здесь. Я чувствовал ее, как чувствует зверь добычу в траве. Тонкий аромат кожи, лёгкий шлейф духов с нотами ванили и кофе. И ещё - нервное, неуверенное сердцебиение, почти музыкальное.

Я не смотрел по сторонам. Не искал глазами. Я шёл прямо, потому что тело уже вело меня к ней.

Когда она подошла к Юрию Алексеевичу, я увидел её впервые - по-настоящему. Она старалась быть собранной. Строгий тёмно-зелёный наряд. Чисто уложенные волосы. Лёгкий макияж, будто она не хотела выделяться, а всё равно сияла. И это взбесило меня. Она не знала, кем я был. И не догадывалась, что уже принадлежит мне.

Я сел на сцене рядом с Самуэлем. Молчал. Говорить было бесполезно - я всё уже сказал внутри. Мои глаза скользили по толпе, но на самом деле я всё время следил только за ней. Как она двигается. Как держит спину. Как прикусывает губу от напряжения.

Когда она ушла в туалет, я встал сразу. Тихо. Без вопросов.

Я знал, где её ждать. Я знал, как пахнет её страх. Когда она вышла, я поймал ее. Мягко, но резко. Прижал к стене. И вцепился губами - не в губы даже, а в душу.

Её вкус был точным. Сладким. С лёгким оттенком шока. И я не позволил ей даже понять, что произошло. Только уронить сердце в пятки. И уйти. Потому что охота - это искусство. И я не собирался терять темп.

В тот вечер я сидел в своем кабинете, в тени, с бокалом виски в руке. Самуэль - напротив. Спокойный, как всегда. Он наливал себе медленно, с той самой точностью, которая бесит.

– Ты нашёл её, - сказал он, не спрашивая. У него был этот тон — как будто всё уже знает. Словно я читаемый, как газета. Я промолчал. Он продолжил: – И она — твоя пара.

Я резко выдохнул. Поставил бокал.

– Не начинай. - сказал я.

Савелий усмехнулся, облокотившись о подлокотник.

– От пары не отказываются, брат. Это дар. Неудачники ищут свою всю жизнь. Нам дают - сразу.

Я встал. Прошёлся по комнате. Жесткими шагами, чтобы заглушить всё, что зашевелилось внутри.

– Мне не нужна пара, - бросил я через плечо. – Я не хочу быть привязан. Это делает слабым.

Он откинулся назад, глядя на меня в упор.

– Она делает тебя настоящим. Она - не о слабости, а об истине. У тебя будет кто-то, кто чувствует тебя даже во сне. Кто знает тебя без слов. Кто заставляет тебя быть лучше - или хуже. Но ты - будешь жить. А не существовать.

Я остановился. Слова били. Глубоко. Точно. Я повернулся к нему. В глазах - хищность.

– Мне не нужно быть «лучше». Мне нужно быть сильнее. Пара - это эмоции. Это суета. Это мягкость. Я не для этого здесь. Я - не для игр. У меня нет времени гладить по волосам или слушать сказки перед сном. У меня есть стая. Ответственность. Война.

Самуэль встал. Подошёл ближе. Стал почти вплотную. Его голос стал тише:

– У тебя теперь есть не только стая. Есть она. И если ты отвернешься от нее - ты отвернешься от самого себя.

Я сжал кулаки. Но не ответил. Потому что он был прав. И это бесило. Самуэль ушёл, оставив после себя только запах виски и тишину.

Я остался сидеть в кресле. Один. С мыслями. С собой. С ним - волком внутри. Лампа отбрасывала тусклый свет. На стене дрожала тень - вытянутая, искаженная. Как я сам.

В груди было сдавлено. Как будто нечто большое, дикое, пробивалось наружу. Я знал этот голос. Знал этот огонь. Мой волк. Он не говорил словами. Он рычал, ревел, рвался сквозь ребра.

«Она рядом. Она твоя. Возьми ее. Забери. Пометь. Удержи. НЕ отпускай !»

Я сжал зубы. Пальцы врезались в подлокотники кресла. Жар прошел по позвоночнику. Нет. Человеческая часть пыталась быть логичной. Я проговорил вслух, хрипло, почти с ненавистью:

– Она разрушит мою систему. Она - слабость. Она - будет требовать, чувствовать, просить . . . Я не хочу. Я не могу. Я - не для этого.

Внутри - смех. Хриплый, дикий.

«Ты уже принадлежишь ей, идиот. Ты чувствовал её, когда трахал другую. Ты нюхал её страх. И тебя это возбуждало.»

Я вскочил. Прошёл по комнате. Хищник во мне не отступал. Он вонзал когти в разум. Он показывал её глаза. Её губы. Её запах. Он не спрашивал. Он требовал. А я . . . не знал, что делать.

Всю ночь я провёл между мирами. Сидел у окна. Смотрел в тьму. Курил одну сигарету за другой. Виски давно остыло. И я не мог выбрать сторону. Потому что правда была страшной: Я уже выбрал. Просто еще не принял.

Утро было блеклым. Тусклое солнце просачивалось сквозь окна, как вода через решето. На часах - 06:32. Я не спал ни минуты. В висках стучало. Грудная клетка была тугой, будто волк сидел внутри и толкал рёбра изнутри, требуя свободы. Я не двигался. Просто сидел, наблюдая, как день медленно начинает своё движение.

Стучат. Один раз - тихо. Второй - чуть настойчивей.

– Входи. - бросаю хрипло.

Самуэль входит, уверенный, как всегда, но на этот раз без улыбки.

– Она уезжает, - говорит сразу. Голос ровный, будто сообщает прогноз погоды. – Харьков. Уже вызвала такси. Чемодан с ней.

Я чувствую, как внутри всё разрывается. Ни гнева. Ни паники. Только рык. Глухой. Внутренний. Как будто волк во мне уже понял раньше. И только ждал сигнала. Я встаю. Медленно. Как зверь, готовящийся к прыжку.

– Где она сейчас ?

– Ещё в отеле, внизу. Сумка при ней. Выходила на завтрак.

Я киваю. Не думаю. Я больше не думаю.

– Отправь двоих. Без шума. Только свои. Забрать ее. Не трогать. Не говорить. Привезти в стаю. Гостевой домик. Номер под замком. Пусть ждёт.

Самуэль смотрит на меня с легкой тенью сомнения.

– Ты уверен ?

– Она - моя. Я не позволю ей уйти.

Молчание. Он кивает. Разворачивается. И уже у двери добавляет:

– Волк в тебе сделал выбор раньше тебя. Только не опоздай догнать собственное сердце, брат.

Когда он уходит - я остаюсь один. С чувством . . . не победы. А потребности. Потому что это не про решение. Не про власть. Про инстинкт. И она - уже в пути. В мой. Не в Харьков. В мою стаю.

Машина летела по шоссе, а я - по собственным мыслям. Внутри всё крутилось. Стучало. Билось. Жгло. Окна были открыты. Холодный ветер бил в лицо, но мне было всё равно. Я не чувствовал ни холода, ни скорости.

Я чувствовал её. Каждый поворот колеса - как удар. Каждая минута - как агония. Я не знал, что с ней сделаю, когда увижу. Я не знал, что сказать. Как смотреть ей в глаза. Что делать с руками - которые хотели либо обнять, либо сломать.

Она моя. Но она - не вещь. Она - человек. Проклятие. Пара. Моя пара . . . Эти слова звучали, как приговор. Я повторял себе: Я не хочу слабости. Я не хочу привязанности. Я не хочу чувств. Но волк внутри смеялся. Глухо. С наслаждением. Он уже выбрал. Он - знал. И он - ждал.

Я въехал на территорию стаи. Ворота открылись без звука. Территория - как всегда спокойная, лесная, темная. Домики для гостей - один из них приготовлен. Для неё.

Я вышел из машины, закрыл за собой дверь, не глядя. Шёл по дорожке, как по полю битвы. Каждый шаг - напряжение. Каждое дыхание - боль. В доме пахло еловой смолой и горящими дровами. Я сел в кресло в углу. Развернул голову к окну. И вдруг понял: пути назад нет. Что бы она ни сказала. Что бы она ни сделала. Она здесь. Потому что я позвал. Потому что я выбрал. Потому что она - МОЯ.

Я закрыл глаза. И впервые за долгое время не услышал тишину. А дыхание. Её. Она уже едет.

Я стоял у крыльца. Медленно курил. Дым вился вверх, теряясь среди сосен. Ветер был холодным. Но мне было всё равно. Я ждал. Каждая минута - как час. Каждое дыхание - как ожог внутри. Волк в груди давно перестал рычать. Он замер. Он ждал. Как и я.

И вот - фары. Медленно. По гравийной дороге, с лёгким гулом подвески, в стаю въехала машина. Такси. Обычная серая машина. Но для меня - как приговор. Стекла были тонированы. Я не видел её. Но знал - она внутри.

Я выкинул окурок. Отошел от крыльца на два шага вперёд. Встал, как скала. Машина остановилась. Мгновение - и водитель открыл переднюю дверь. Я увидел только тонкую женскую лодыжку, светлую ткань платья, затем - её лицо.

Она посмотрела вперёд. Не сразу заметила меня. Глаза искали хоть что-то знакомое. Испуганные. Уставшие. И когда я сделал шаг - она увидела.

Наши взгляды встретились. Время замерло. Всё вокруг исчезло. Лес. Ветер. Дрова. Всё. Только она. И я.

Я подошёл ближе. Наклонился. Медленно, сдержанно, как будто внутри всё не рвалось на части. И прошептал, глядя прямо в её глаза:

– Вот ты и приехала, Лилит.

Она не закричала. Не пошатнулась. Просто закрыла глаза. И рухнула прямо мне в руки. Мир замер. И впервые за долгие, чёртовы годы, я почувствовал страх. Маленький. Тонкий, как лезвие. А если я . . . всё разрушу ? А если это было слишком ? Слишком рано. Слишком резко. Слишком по-звериному.

Я подхватил её. Тело лёгкое. Дыхание - есть. Сердце - стучит. Но глаза закрыты. Я понёс её в дом. Не волк. Не демон. Мужчина. И впервые за всё время не знал, что делать дальше.