Полукровка

Глава 5

Точка зрения Эллы

К концу ночи каждый дюйм моего тела кричал от боли. Альфа Грей сдержал свое слово. Он продолжал пытать меня в течение двух часов разными плетями. Моя спина, перед, зад и бедра были отмечены его плетями. Он оставил красные злые следы повсюду. Самыми худшими были 20 порезов на моей спине, вызванных моим наказанием за опоздание. Мое в*******е тоже кровоточило. Когда он принуждал меня много раз, у меня всегда были слезы на стенах.

Я с трудом поднялась с его кровати, где он храпел, не обращая ни на что внимания. Я надела одежду, покусывая внутреннюю часть щек, так как каждое движение заставляло меня кричать во весь голос, но мне нужно было держать рот закрытым, чтобы не разбудить его. Я бросилась на него последний взгляд, прежде чем уйти. Он спал, как гребаный младенец, который только что выпил материнского молока и набил себе желудок. Я молча молилась, чтобы завтра кто-нибудь выпотрошил его внутренности во время битвы.

Я пошла на кухню, так как сегодня ночью не буду спать из-за боли. Я узнала кое-что за те времена, когда он намеренно позволял мне уйти без его крови, например, как кипятить в воде травы, которые предотвращают инфекцию и облегчают боль от порезов на спине. Я подождала, пока вода станет теплой, затем взяла миску и вернулась в свою комнату. Это была очень маленькая комната на самых нижних уровнях корпуса, прямо над темницами, где иногда держат заключенных.

У меня, конечно, не было кровати, только две раскладушки, поставленные друг на друга на полу у стены. Одна из них принадлежала моему отцу, когда мы делили комнату вместе. После его смерти я взяла его раскладушку и поставил ее на свою, так как моя немного провисла от того, что я спала на ней последние 17 лет.

У меня в комнате было не так уж много вещей. На стене напротив кроватей стоял небольшой деревянный столик, где я хранила все свои книги, которые мне дала школа, пока мне не исполнилось 10 лет. Я продолжал перечитывать их снова и снова, чтобы не забыть все, чему я научился за эти годы, а также чтобы развлечь себя, когда мне было скучно. Я не могла смотреть телевизор, как это делают обычные люди, потому что у меня его никогда не было. Большинство книг теперь были слишком увядшими. Рядом со столом стоял небольшой деревянный шкаф без дверей, в котором были сложены некоторые мои вещи.

Я поставила миску с теплой травяной водой на пол рядом с моей кроватью и начала снимать рубашку, морщась от этого. Я достала из шкафа старую потрепанную футболку, которую больше не ношу, и прополоскала ее в теплой воде. Я отжала лишнюю воду, затем положила ее на спину, мгновенно вздохнув, когда почувствовала, что жжение немного уменьшилось. Я легла на живот и время от времени смачивала футболку. Мне все еще было больно, но это было терпимо, или моя переносимость улучшалась, подумала я с горечью. Богиня, чего бы я только не отдала, чтобы переспать с болью и проснуться в другом месте, где все было прекрасно, а мужчины не были ублюдками. Все верно, мужчины, во множественном числе, в моей жизни было достаточно плохих примеров мужчин, чтобы составить свое мнение обо всех них. Мужчины — мстительные свиньи, и точка.

Я закрыла глаза и позволила своему разуму отвлечься от постоянной пульсации в спине. Мне снился красивый деревянный дом и сад, полный ярких цветов. Мне снился смех и радость. Мне снился комфорт и тепло. Мне снились материнские объятия, которые мгновенно заставляли все плохое уходить. Мои слезы падали на койку, когда я пыталась представить ее лицо, ее запах, даже ее прикосновения. Я начала дрожать, когда мои рыдания усиливались. Если бы она была здесь со мной, она бы никогда никому не позволила прикоснуться ко мне или поднять на меня руку. Почему она должна была умереть? Я всегда мечтала о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы мой отец умер до моего рождения, а моя мать пережила роды. Мы бы жили в человеческом мире. Жизнь была бы тяжелой, мы были бы бедными, но мы были бы друг у друга, и ничто другое не имело бы для нас значения, пока мы были вместе. Я уснула, видя во сне, как ее прикосновения успокаивают мое тело, а она напевает мне колыбельную, чтобы облегчить мое одиночество и тоску по ней.