Глава 10
1718 Слова
Фэй осмотрела свою комнату и мысленно присвистнула. Она ожидала, что служанок поселят всех вместе, а их разместили в отдельных покоях. Да еще каких! Комната была больше жилища Фэй в империи.
«Если в Багдаде даже слуги живут так, то, пожалуй, стоит переметнуться к Гаруну», — иронично подумала она.
Молодая хасеки не спешила вызывать слуг к себе, и Фэй приняла предложение своих товарок прогуляться по дворцу. Стоило оценить будущее поле деятельности.
За время плаванья Фэй успела подружиться с остальными служанками. Насколько могли подружиться четыре красивых девушки. Фэй даже не сомневалась, что за ее спиной они ядовито перемывают ей кости, обсуждают ее макияж, прическу, наряд. Они могли мило щебетать и смеяться с Фэй, но как только им представится шанс возвыситься за ее счет — они пройдут по ней, втаптывая в грязь. Таковы люди. Эгоистичные твари. Поэтому Фэй всегда убивала без колебаний. У каждого из них нашелся бы грешок за душой, за который стоит покарать смертью.
В прогулку по дворцу не отправилась только Мэйлин, она заперлась в своей комнате, из-за двери доносились хныканья и причитания. Она начала паниковать еще на корабле. То ли девица действительно боялась моря и чужеземцев, то ли очень хорошо притворялась. Фэй прикинула, не может ли Мэйлин оказаться ее коллегой. Фэй не знала в лицо других подчиненных Юньши. Вдруг для подстраховки глава тайной канцелярии послал в Багдад еще одного убийцу? С заданием разобраться с Фэй, если она провалит миссию.
«Нет уж, не дождетесь. Я выполню задание и получу награду, — со злостью подумала Фэй. — Я буду жить в роскоши, и больше никогда не буду голодать! Никогда!»
Воспоминания, как старая рана, которая начинает ныть в непогоду. Фэй передернуло от вставшей перед глазами картины прошлого.
«Поганые колдунишки и их ритуалы. Замутили воду и подняли грязь на поверхность. Я не должна вспоминать. Не должна».
— Дорогая, ты так побледнела! — воскликнула одна из служанок в притворном волнении. — Тебе нехорошо?
«А ты бы только рада была, если бы мне стало плохо. Избавиться от конкурентки за сердца местных мужчин и за теплое местечко рядом с хасеки».
— В Багдаде так жарко, — жалобно проговорила Фэй. — Мне трудно дышать, но это пройдет, не волнуйся.
— Может тебе пойти в комнату, отдохнуть? — спросила другая служанка.
— Нет-нет, я очень хочу посмотреть знаменитый дворец султана Гаруна, — возразила Фэй с приторной улыбкой.
«Змеюки подколодные».
А на дворец действительно стоило посмотреть. Хотя Фэй много лет могла любоваться Запретным городом, но владения Гаруна все равно ее впечатлили. Изящные арки. Стройные колонны, украшенные резными цветами и листьями. Стены, расписанные причудливыми орнаментами. И все пронизывал свет, сиявший лучше любой позолоты.
Фэй понравилась подкупающая простота убранства, она никогда не любила помпезную роскошь империи. Но окружающие красоты не могли отвлечь от главного: она прикидывала, как можно скрытно перемещаться по дворцу.
«От комнаты хасеки я живу весьма неблизко. Мы с девицами добрались за полчаса медленной ходьбы. Значит быстрым бегом — десять минут. Интересно, нас специально поселили так далеко?»
В плане скрытного перемещения дворец Фэй не порадовал. Гладкие стены. Никаких гобеленов, которые могут укрыть от ненужных глаз. Никаких больших ваз, так любимых императорами Сина, за которыми можно спрятаться.
Несколько часов служанки прогуливались по дворцу, Фэй оценивала обстановку, слушала болтовню товарок и вежливо поддакивала. На пути им постоянно попадались местные слуги или чиновники. Фэй удивило, что все они вежливо кивали гостьям из Сина. Даже чиновники! В империи самый завалявшийся служака ни за что не поздоровался бы с горничной. А вот прижать ее в темном уголке и задрать юбку — дело другое. Багдадцы же казались доброжелательными и полностью лишенными надменности.
Фэй почему-то стало неуютно.
Вечером начался свадебный пир. Здесь Фэй ждали новые удивительные открытия. Она бывала на народных гуляниях в столице, например, на днях рождениях наследников или императора. Но в Багдаде все было иначе. Неправильно. Дико.
Во-первых, помост, на котором сидели султан, хасеки и свита, располагался на главной площади города. Прямо среди черни!
В империи венценосная семья праздновала во дворце, отдельно от простолюдинов, а если небожители и показывались на улице, то в занавешенных паланкинах, с толпой охраны.
Во-вторых, жители Багдада праздновали все вместе. Никакого деления на сословия — просто одна большая толпа заполонила весь город, пила, ела, веселилась. В империи каждая каста не должна была покидать своей части города. Каждой касте полагалась своя еда, свои развлечения. А рабам — ничего.
Но самое удивительное было даже не в этом, а в том, как панибратски багдадцы обращались со своим султаном.
Какой-то загорелый детина, сидевший за столом совсем рядом с помостом царственных особ, поднялся с места и гаркнул на всю площадь тост:
— Выпьем за то, что наш султан, наконец, остепенился, и за очаровательную хасеки, которая смогла его покорить!
И наглеца не казнили на месте. Даже не побили бамбуковыми палками.
Гарун отсалютовал ему кубком и крикнул в ответ:
— Выпьем за мою прекрасную жену!
Немыслимо.
Фэй и остальные люди Ланфан, кроме напуганной вусмерть Мэйлин, расположились за отдельным столом на главной площади. Их, простую челядь, потчевали яствами, ничем не уступающими султанским. Повар не уставал охать, пробуя каждое новое блюдо.
— Какие необычные приправы! Они придают мясу чуть сладковатый вкус и в то же время легкую горчинку. Чувствуешь запах? — Он сунул истекающую соком баранью ногу прямо под нос Фэй. — Даже я не знаю, что это, хотя изучил сотни ингредиентов для блюд.
Фэй принюхалась. Она тоже очень хорошо разбиралась в различных приправах, запахом которых ей частенько приходилось маскировать яд. Она могла бы существенно расширить познания повара.
— Ой, как приятно пахнет, — пискнула Фэй. — Может быть, базилик, господин Лао?
— Дура девка, базилик пахнет совсем по-другому, — буркнул повар.
Тут на стол поставили огромное блюдо с розовой рыбой, украшенной цветочками из фруктов, и повар едва не лишился чувств от восторга.
— Это же морской демон! Деликатес! В империи такое мясо обошлось бы в тысячу юаней!
Фэй решила не отказывать себе в удовольствии и попробовала все блюда. Когда еще выпадет шанс наесться до отвала? К тому же она не выходила из образа служанки, восторженно познающей чудеса другой страны.
Но, делая вид, что поглощена едой, Фэй не забывала следить за теми, кто сидел на высоком помосте.
Гарун лучезарно улыбался, любезничал с молодой женой.
Ланфан смущалась и, похоже, даже побаивалась мужа. Нервничает перед первой брачной ночью?
Приближенные смеялись и пили. Фатима и красивый меднокожий мужчина, которого называли командиром гвардии, даже затеяли драку.
«Вот тебе и великие защитники Багдада!» — мысленно присвистнула Фэй.
Но не все придворные предавались безудержному веселью. Когда Фэй в очередной раз посмотрела на помост, то натолкнулась на взгляд зеленых змеиных глаз. Иблис вроде бы пил и смеялся вместе со всеми, но не терял бдительности.
По коже Фэй побежали мурашки, ей показалось, бывший Змей Аль-Россана видит ее насквозь, каждую мелкую мыслишку, каждую страстишку в душе. Как ни странно, в этом жутком ощущении была своеобразная прелесть.
Но Фэй не растерялась. Она обворожительно улыбнулась Иблису, кокетливо захлопала ресничками. Что вы, что вы, я всего лишь глупая, вульгарная служанка, которая очень-очень хочет запрыгнуть под одеяло к тако-о-ому великом человеку.
Два убийцы смотрели друг на друга всего мгновение. Но на этот миг шум праздника вокруг Фэй затих.
Иблис отвернулся первым, но она успела заметить насмешливое выражение, скользнувшее по его лицу.
«Хорош, демон».
После полуночи начались танцы, весьма фривольные по меркам Сина. Девушки, чью наготу скорее подчеркивали, чем скрывали легкие белые одеяния, кружились посреди площади. Солировала среди них рыжеволосая тауран — супруга сурового телохранителя Гаруна. Оказывается эти существа, созданные для убийства, могли быть изящными танцорами.
Красавицы плавно покачивали бедрами, вскидывали руки, выгибали спину. Такое Фэй видела только в квартале удовольствий. Хотя… Нет. В танце багдадок не было открытой похоти, как в танцах куртизанок. Движения полны страсти, но не любовной. Страсть к жизни, любовь к миру и людям.
Фэй невольно засмотрелась, искренне восхищаясь красотой танца. Другая служанка начала притоптывать ногой в такт мелодии.
— Вот бы потанцевать с ними, — вздохнула она.
— А почему нет, красавица? — весело спросил загорелый почти до черноты парень, сидевший за соседним столом.
Он повернулся к девушкам, сверкнул белозубой улыбкой.
— Вижу, вы чужеземки, значит, не знаете, что танцевать могут все желающие. Если вас захватил ритм мелодии, ему ни в коем случае нельзя противиться.
— Точно-точно, — поддержал его приятель, светловолосый, широкоплечий мужчина. — Чем больше красавиц пляшет, тем лучше!
Служанка кокетливо захихикала.
— Ну, раз вы просите…
Она вспорхнула со стула и влилась в круг танцующих девушек. Сначала она двигалась неуверенно, но затем вошла в ритм и вскоре уже ничем не уступала прочим.
«А она грациозная», — отметила про себя Фэй.
— Шалава, — прошипела оставшаяся за столом служанка так тихо, что ее ругань смогло уловить только чуткое ухо убийцы.
Но затем девица нацепила на лицо улыбочку и развернула планомерное наступление на мужчин за соседним столом.
— Знаете, я тоже хорошо танцую, — проворковала она, томно глядя на загорелого. — Только стесняюсь танцевать перед большими сборищами людей. Но тебе я могла бы показать свой лучший танец…
Фэй тоже решила не выбиваться из образа и принялась кокетничать с блондином. Его звали Марк, и оказалось, что его родители переселились в Багдад из Ромульской империи.
— Моя мать была рабыней, но отец искренне полюбил ее, — рассказывал Марк с детской открытостью. — Они не могли быть вместе, в Ромулье свободным людям запрещено жениться на рабынях, даже бывших. Поэтому отец с мамой сбежали в Багдад. Здесь нет рабства, и можно хорошо заработать на жизнь. Мы с отцом ловим рыбу, продаем заезжим торговцам для королевских столов.
«Зачем жениться и преодолевать такие трудности? Просто обрюхатить ее он не мог?» — очень хотелось спросить Фэй.
— Как романтично! Прямо как в сказке, — вместо этого восторженно прошептала она. — У нас тоже есть много историй о влюбленных из разных каст.
«… но в реальной жизни такое заканчивается очень плохо».
— Касты? — удивленно спросил Марк. — Что это?
Фэй рассказала ему о делении общества в империи Син на разные группы, которые отличаются в правах. У них даже разная одежда и области проживания. Марк нахмурился.
— Несправедливо, — пробасил он.
Фэй с удивлением увидела, как сжимаются его кулаки.
— Нельзя делить людей на такие… касты только по рождению.
«Наивный».
Фэй поняла, что разговор зашел в опасные дебри, такие беседы совсем не подходят ее маске. Она поспешила прощебетать что-то глупое, и Марк расслабился.
Праздник длился до самого утра, и когда небо на востоке начало светлеть, Фэй утянула молодого багдадца с площади в маленький садик. Марк оказался очень нежным и робким. Фэй на миг пожалела, что она не обычная женщина. Глядишь, осталась бы в Багдаде, вышла замуж за хорошего парня. Может быть, даже была бы счастлива.
«Пока мой труп не нашли бы в канаве. По частям».
- Писатель
