Репортёрские записки. Смешная история. Книжкина сказка +

История "смешная" до слёз-1

Перед ним была дверь.

Временами она шаталась, временами шевелилась. Надо было сосредоточится, чтобы попасть ключом в замочную скважину, на которой иногда прорастала шерсть.

Наваждение требовало, чтобы его скинули.

Володя вернулся в ванну и снова подставил голову под холодную воду…

Открыв дверь, он оказался на лестничной площадке. После недолгой борьбы с кнопкой вызова лифта он спустился вниз.

Мело.

Заметало все.

Подъезды.

Первые этажи.

Подворотни.

Вглядевшись сквозь снежную мглу и туман Володя, с трудом, на противоположной стороне улицы вновь обнаружил магазин "24 часа".

Там с некоторыми трудностями ему удалось приобрести вожделенную водку.

Первый раз к бутылке он приложился сразу в магазине.

Вышел.

По-прежнему мело.

Снег мрачно нависал с веток, с крыш, козырьков подъездов, грозя превратится после ближайшей оттепели в убийственные сосульки.

Проходя сквозь глюки и ужастики порожденные его собственным воображением, где фигурировали мертвый отец, живая мать, многочисленные любовницы, предполагаемые дети… Володя вернулся к себе.

Дохлебав до половины бутылки, он заснул непрочным, потным и тревожным сном.

Ветер продолжал по страшному завывать, когда он проснулся. За окном доматывала свои последние часы непроглядная ночь. Володя встал, нашарил сигареты, спички, закурил. Вторая затяжка вызвала жесткий позыв рвоты…

Через несколько часов он очнулся.

В дверь звонили. Звонили настойчиво. Видимо давно.

Пересиливая себя, Вова кое-как встал. Одеваться не требовалось. Он спал в одежде.

Открыл, не спрашивая: "Кто?".

На пороге стояла Лена.

-        Привет! – выдавил он из себя, слегка онемев.

-        Здравствуй! – можно войти?.

-        Да, да, конечно. Проходи. Что случилось?

-        Почему что-то должно обязательно случится? Впрочем, ты прав. Случилось. Я ушла от мужа.

Володя молчал, мало что понимая.

-        Ну и вид у тебя! Какой день пьешь?

-        Третий… или четвертый… Ты проходи на кухню. Я сейчас чайник поставлю.

-        Давай лучше я сама, - сказала Лена, глядя на прыгающие в его руках спички, - почему ты ничего не спрашиваешь?

-        Захочешь, сама расскажешь, - произнес он, наливая водку в чайную чашку, - будешь?

-        Нет уж. Увольте-с

 Тебя хоть прямо в агитплакат вставляй о вреде пьянства и алкоголизма.

-        Вставляй, - равнодушно махнув рукой, он опрокинул в себя содержимое чашечки с цветочками.

-        Полегчало?

-        Сейчас приживется. Так что случилось?

-        В общем ничего. Надоели друг другу. До смерти. Скорее он мне.

Володя непонимающе взглянул в ее глаза.

-        Ты представить себе не можешь, какой он скучный, однообразный, да еще к тому же скупой. Надоело ругаться из-за каждой мелочи, из-за каждой ерунды. Молчишь, так он еще хуже орет.

-         Мишка-то?

-        Ну да.

-        И чтобы понять это потребовалось 5 лет?

-        Меньше. Основное время ушло на то чтобы принять решение.

-        И ты приняла?

-        Да, - четко произнесла Лена.

Помолчали.

-        Смелая ты. А если бы я был не один?

-        Ну что я тебя не знаю, что ли?

Володя набулькал ещё водки. Выпил.

-        Может хватит? – мягко спросила Лена.

-        Да. Пожалуй. Лучше не будет.

-        Хуже тоже. Ложись. Тебе надо поспать.

-        А сколько сейчас времени?

-        Уже десять.

-        Утра?

-        Ты совсем уже!.. Вечера!!!

Он лег, на этот раз разделся.

Когда Володя проснулся за окном во всей своей белизне и прелести сияло солнечное зимнее утро.

-        Куда поедем?

-        А ты куда хочешь?

-        Куда-нибудь за город.

-        В Павловск?

-        Нет. Мы туда с мужем почти каждые выходные ездили. Причем спорили, до ожесточения и хирипоты,  каждый раз – в Пушкин или в Павловск ехать.

-        Что ж, изберем другое направление.

Они вышли из дома, по дороге зашли в соседнее кафе. После того как Вова заказал кофе и бутерброды, знакомый бармен вопросительно посмотрел на него:

-        И все?

-        Сегодня все.

Потом был Финляндский вокзал с его толчеей рыбаков и лыжников. Они сели в первую попавшуюся электричку. Вышли в Репино. Почему именно там? На этот вопрос, наверное никто не ответит.

Морозный воздух доделал с Володей то, с чем не до конца справился 12-ти часовой сон.

Обратно поехали на автобусе. Хоть и дольше, но романтичнее.

 Так Лена сказала.

 По дороге, в электричке, на берегу залива, в автобусе они разговаривали, говорили, говорили, говорили, вспоминая общих знакомых, рассказывали друг другу. Про всё что было с ними. Но к серьезному не подступались. Будто боялись чего.

Когда приехали в город, он спросил:

-        Ну что, домой?

-        Да, только за чемоданом заехать надо. К подруге.

-         Хм, а почему ты вещи у подруги оставила?

-        Во- первых, она живет рядом; во вторых, ты действительно мог быть не один.

Лена зашла в дом одна. Он курил внизу.

Поднялась, позвонила.

-        Ну что, возвращаешься? – с улыбкой спросила Наташа.

-        Смотря к чему.

-        То есть?

-        Возвращаюсь к любви.

-        Смотри, не пожалей. Променяешь "Быки на индыки".

-        ???

-        Быка на индюка. Это по-украински. И чего тебе не хватает? Не понимаю.

-        Любви. И широты. И непредсказуемости.

-        Ну, последнее, судя по твоим рассказам, у тебя будет в избытке. Удачи!

-        Спасибо! Созвонимся!

-        Это все? – удивленно спросил он, глядя на единственный чемодан.

-        Что все? – переспросила Лена.

-        Все твои вещи?

-        Все. Почти. Я когда-то где-то читала книгу… Там говорилось, что все что может понадобиться человеку, легко умещается в одном чемодане. Если что-то понадобится, потом заберу.

На такси они вернулись домой. Володя поймал себя на том, что он в своих мыслях уже называет свою холостятскую и довольно неприглядную квартиру их общим домом.

И снова была ночь.

 На этот раз их ночь.

Они отдавались друг другу с такой беспощадной яростью, как будто хотели компенсировать потерянные годы.

Пресыщение не наступало.

В четвертом часу утра он счастливый, обессиленный, но не насытившийся до конца, откинулся на подушку. Лена уютно лежала на его руке. Другая его рука держала только что зажженную сигарету. Они молчали…

-        Страшно подумать, тихо произнес он.

-        Да… действительно… страшно…

-        Ты о чем?

-        А ты?

-        О том, что ты могла не прийти тогда утром.

-        Я тоже.

«Слушай, - после недолгой паузы спросила она, - а если бы я не пришла, ты так бы и продолжал звонить три раза в год? На 8 марта, в мой день рождения, и под Новый год?»

-        Наверное…

-        И не сделал бы ничего, чтобы снова сблизиться, завоевать меня?

-        Я убедился в бесперспективности этого. Пять лет назад.

- Странные вы, мужики. Сначала осаждаете, как неприступную крепость, потом исчезаете…

- Да я, наверное, больше бы и не звонил.

- Почему?

- Скоро бы уже допился.

- Но ведь ты меня нашла!

- Слава Богу!

Он прижал ее к себе. Их тела снова переплелись.

Утром, хотя навряд ли, можно назвать утром первый час  утреннего дня, он проснулся раньше ее. Осторожно высвободил руку. Нашарил тапки. Вышел на кухню. Закурил. Поставил кофе.

Лена не дала ему принести чашки в комнату. Она появилась на кухне сама.

- Как чудно пахнет!

- Сейчас будет готово.

-Чем сегодня займемся?

- Не знаю. Вообще-то надо работу искать. Не век же по халтурам бегать.

- Лучше отдохни еще. А то вид у тебя не больно презентабельный. И потом, сегодня воскресенье.

- А ты что будешь делать?

- Ну, я занятие себе всегда найду. У тебя, наверное, стирки накопилось?

- Вот еще чего не хватало! Я в прачечную сдаю.

Их спор закончился тем, что они снова завалились в постель.

Следующий день начался с телефонного звонка. Обнаружил себя старый приятель.

- Здорово! Жив еще? Как дела?

- Ничего идут дела, голова пока цела…

- Слушай, разговор есть.

- Давай.

- Не по телефону.

- Что за секреты?

- Большие тайны.

- Мадридского двора?

- Почти. Давай сегодня на Гостином дворе в шесть вечера.

- Давай.

Впервые за три дня он оставил Лену одну.

После встречи они с Сашей прождали минут 15.

- Дима, - представился он, - извините ребята, припарковаться никак не мог. Поехали?

Они рванули по сумрачно-весеннему городу. Попетляли по центру и выскочили на набережную. По набережной, через Охтинский мост, через площадь в небольшую тупиковую улочку. Остановились. Поднялись на 4-й этаж. В двери квартиры был видео-глазок, а в прихожей сидел охранник. Это наводило на некоторые размышления…

- Здравствуйте, проходите…

Володя вышел из загадочной квартиры спустя часа три. Вышел и привычно оглянулся, надеясь обнаружить за собой слежку. И подумал о том, что уже давно т а к не оглядывался. Пройдя несколько десятков метров, он снова оглянулся. В течении этих часов он слушал историю о сватке кланов в питерской похоронке. Сражение за могильный Клондайк шло не первый год. Отношения обострялись. Счет уже шел на трупы. На двоих сидевших с ним за одним столом совершались покушения. В третьего стреляли - 7 пуль. Еще одного взрывали.

Цель разговора была проста - обеспечить публикацию в одной из газет. Конечно же, эти люди хотели представить себя "белыми и пушистыми". Но на самом деле, и  Володя это понимал, это совсем не совсем соответствовало действительности. Теперь, шагая по городу, и проверяя слежку он пытался проанализировать разговор и грубо представить себе на сколько надо разделить полученную информацию.

"Да журналистика ревнивая дама, которая всё время ищет любви, но почему ее все время  все стремятся использовать её, как проститутку?" - думал Володя.

Если коротко, то одна группа похоронщиков пыталась вести войну против другой. Пока безуспешно. "другие" благополучно выжимали конкурентов из всех доходных мест. "Да если эти ребята решили обратиться к прессе, то дело у них совсем швах", - думал он. До сих пор в похоронке предпочитали делать все более чем шито-крыто. В случае чего, сами же и похоронят, - " Как бы не меня самого," - усмехнулся Володя в очередной раз оглядываясь. Его опыт показывал, что правых в таких делах не бывает.

Домой он вернулся усталый и озабоченный.

- Ну как? - встретила его Алена.

Холостятская берлога сверкала чистотой и уютом.

- Здорово!

- Ты доволен? Я только твой стол трогать не стала.

- Правильно.

- Ты чего такой смурной? Тяжелый разговор был?

- Да уж--ж-ж-ж.. Такой тяжелый, что лучше и не рассказывать.

- Интересное дело?

- Офигительно!..

Один достаточно разумный коллега, съевший собаку на такого рода расследованиях привык размазывать их результаты тонким слоем по газетной полосе. Тема оказалась востребованной. Бандиты- беспредельщики - менты… - романтика!..

Потом коллега стал на туже тему книжки писать. Иногда даже с претензией на документальность. Правда, те же бандиты над его творениями иногда откровенно смеялись.

А однажды, после очередного заседания суда над одним из "авторитетов" просили передать не в меру плодовитому автору, чтобы тот как бы врал по-меньше. Поскромнее был.

А коллега тем временем ненавязчиво внедрял в хрупкое общественное сознание, до подлости простую мысль о эффективности деятельности "крышевавших" разводчиков. Для бизнеса в частности. И для общества вообще. Лучше, мол, к бандюкам обратиться, чем в прокуратуру. Там пока суд да дело… А тут быстро и эффективно. В темпе и с качеством. Паяльник в а**с и все дела. Правда скоро и органы, которым судя по названию следовало охранять порядок и право, стали заниматься тем же самым, чем откровенные бандюганы. На хлеб с маслом и с икрой зарабатывали. И если случались между ними столкновения, то лишь по причине раздела сфер влияния.

Так вот этот коллега однажды высказал правильную мысль - для журналиста самое опасное время это от сбора информации до выхода материала. Когда статья напечатана, бороться с человеком смысла нет. Месть чувство иррациональное. В этом, так же как и в том, что алкоголизм - профессиональное заболевание журналистов он был прав.

По уму, надо было уехать куда-нибудь на несколько дней.

Но, во-первых, ехать было не куда. Во-вторых, не хотелось оставлять Лену одну. А взять с собой ее было невозможно. Она работала. И, между прочим, они уже начали жить на ее деньги. Володины недопропитые кончились. Высказав все это Алене с шутками и прибаутками, Володя обобщил: "Вобщем за неимение горничной, живем с дворником." Лена посмотрела на него тревожно и вопросительно.

- Не бойся. Ничего со мною не случится. Никому кроме тебя я не нужен.

- Ну-ну, вскрытие покажет…

- Шуточки у тебя, Шарапов!..

- А что еще остается? Я знаю как мало надо, чтобы у***ь человека. Врач все-таки.

- Ну, и не надо мне лечить мозги.

- Так вроде больше у тебя ничего не болит.

- До поры - до времени.

- Смотри, накаркаешь…

Так или иначе, Володя преимущественно сидел дома. Уже третий день. На четвертый позвонил Саша.

- Волоха, останавливай!

- Что останавливать?

- Публикацию!

- Да вы там, что совсем с ума походили? То давай-давай, то останавливай… Это же материал, а не автомобиль. За него главная редактрисса уцепилась с таким охотничьим азартом…

- Останавливай. Придумай что-нибудь.

- Ну, вы даете!.. Совсем как той истории с такситкой

- Что за история?

- Да одна водительша рассказывала. Подхватила он богатого пассажира в Пулково. Он откуда-то с северов был с золота. Клиент и говорит:

- А правда, что в Питере мосты разводят?

- Правда. Но это только ночью бывает.

- А днем нельзя? Понимаете я здесь проездом. На юг лечу. У меня всего два часа. Я так бы хотел увидеть… Так, так бы хотел…

Шоферша звонит диспетчеру, объясняет - у меня - де клиент с северов, в первый раз в нашем городе, мостов не видел, нельзя ли показать?

Диспечерша ей в ответ:

- Ваш пассажир он вообще как?!. Понимает? Где он находится и что просит? Это же мост! Это же Ленинград! Это же движение!

Пассажир:

- Я все понимаю, все понимаю…

Диспетчер: "подождите я сейчас узнаю, что можно сделать.

А тогда мост Александра Невского ремонтировали. У него противовес упал, и мост постоянно в разведенном состоянии был.

Проходит некоторое время и диспетчер: "Быстро, как только можете быстро, летите к Александроневскому мосту. Обещали развести.

Те подлетают. Мост разведен.

Стоит намертво.

Клиент говорит: "Ну и ну! Ну здорово!!.  Ну во-о-о-още!!!

Проходит пять минут.

-  А когда его сведут?

Таксистка: « Я сейчас спрошу!»

Диспечерша: "Ваш пассажир он вообще не себе??! Развести - свести… Это же Ленинград. Это же мост. Это же общественный транспорт, движение….Когда надо, тогда и сведут. Может через 15 минут, может через час, а может и через три.

Хорошо, что у пассажира самолет был.

- Классная история.

- Твои похоронщики, понимают, что обратного хода уже не будет.

- Понимают. Останавливай.

- Попробую.

Редактору Володя сказал, что его "клиенты" не подтверждают некоторую информацию. На самом деле "Клиенты" рассчитывали на примирение. Они не рискнули выносить сор из кладбищенской избы. Но это здание оказалось на самом деле не слишком пригодным для дальнейшего проживания. Вскоре одного из тех, с кем Володя и Саша общались, тем памятным вечером "закрыли" в "Крестах". А сами журналисты стали носителями опасной информации. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Очередной звонок раздался тогда, когда его никто не ждал. Не слишком рано и не слишком поздно.

- Владимира Константиновича!

- Слушаю.

- Слушай, если ты будешь слушать слишком много, то услышишь меньше, чем тебе хотелось бы… Понял?

- Нет

- Поймешь.

Володя швырнул трубку.

-        Кто звонил? – поинтересовалась Лена.

-        Они.

-        Чего хотели?

-        Чтобы их слушал

-        Может в милицию обратиться?

-        Менты тебя же и сдадут со всеми потрохами.

-        А что делать?

-        Ничего.

-        Как?

-        Так. Ни-че-го. Подставили нас, кажется, слегка.

-        А когда не слегка будет? Что будешь делать?

Вопрос повис в воздухе. Ответа на него не было.

Зато снова была настоящая ночь любви. Им обоим стало ясно, как легко потерять то, к чему они оба так долго и трудно шли.

Алена заснула.

Володя аккуратно высвободил из под нее руку, тихо-тихо вышел на кухню.

Закурил.

Сна явно не было.

Вытащил из шкафа книгу любимых стихов. Начал читать.

Потом отвлекся, вспоминая, как они познакомились с Леной.

Это было лет шесть назад. Он в самом благодушном настроении шел по улице. Навстречу девушка. Симпатичная. Еще  издали понравилась. Он попросил к нее спичек. Выяснилось, что девушка не курит. Спички конечно же у Володи были. Оказалось, что девушку звать Леной, что она заканчивает медицинский, живет в общаге.

Он сказал, что будет называть ее Аленой. Ей это понравилось.

А еще ей понравилось, что он журналист, что с ним интересно, что он вроде как все обо всем и обо всех знает…

Ему как будто не хватало именно такого знакомства. В первый вечер он только проводил Алену до дома. И все.

Встретившись в следующий раз они, как это не банально звучит, пошли в кино. Хоть фильм именовался комедией, и были в нем смешные ситуации, но по большому счету, смеяться было не над чем. Скорее можно было погрустить над абсурдом человеческой жизни.

На третий раз Володя пригласил Алену к себе домой. Домой – громко сказано. Он просто снимал комнату в коммуналке. Лена не хотела идти, отговариваясь тем, что не ходит в гости к малознакомым молодым людям.

Но Володя настоял на своем

Неизвестно, чего ждала Лена, но и во время этой встречи ничего не произошло. Все случилось позже. Как он говорил, во благовремении. Тогда, когда они уже знали, что любят друг друга.

Любить-то она его любила, но замуж, несмотря на прямые неоднократные предложения не торопилась. Видела как он пьет.

Понимала, что честную журналистику надежным хлебом назвать можно с очень большой натяжкой.

А кроме того, Володя писал. Писал запойно. Целые ночи просиживал над несколькими страницами очередного рассказа. А на следующий день эти страницы безжалостно выбрасывались в мусорное ведро. Писал и не пытался что-нибудь напечатать. В лучшем случае – читал ей, друзьям-приятелям.

Романтика, любовь удивительным образом сочеталась в Елене с трезвым расчетом и практицизмом. Несколько раз они всерьез ссорились. Потом мирились. И, в конце концов, как-то под 8-е марта расстались надолго.

Можно сказать: "Свято место пусто не бывает" или "… природа не терпит пустоты". Но в жизни Алены появился Миша. Он только что закончил политехнический институт и удачно устроился в контору занимавшуюся проектированием нефтеперерабатывающего оборудования. В Мише было все то, чего не было в Володе. Стабильность, надежность, относительно большая зарплата, серьезность, рассудительность… Можно еще долго перечислять. Еще в нем были скуповатость и некоторое занудство, но с этим, думала Лена, можно жить.

Не критично.

И еще не было любви. Впрочем, без этого тоже можно жить. Был секс. И то хорошо.

Нельзя сказать, что Елене легко дался ее выбор. Много ночных часов она провела, взвешивая "про" и "контра".

И все-таки выбрала Мишу.

Через шесть месяцев Вова позвонил. Она очень обрадовалась. Думала, что он уже никогда не объявится. Он предложил встретиться, отметить годовщину знакомства. Алена согласилась.

Они долго разговаривали в каком-то более или менее приличном кафе. Лена рассказывала о своей почти замужней жизни. Он сидел, слушал, и незаметно скрипел зубами, понимая, что его "поезд ушел", понимая как много он потерял, понимая, как мало нужно было изменить себя для того чтобы быть сегодня (да и потом тоже!) Счастливым. Именно так! С большой буквы!

Он проводил ее домой, чмокнул в щеку на прощание, и… в этот же вечер напился до беспамятства. "Пей-не пей, теперь все равно. Так лучше уж пей, теперь все можно",-  говорил он опуская в себя очередную рюмку. Его Аленушка была для него безвозвратно потеряна. Володя слишком долго держал паузу. Теперь оставалось только смириться со свершившимся фактом.

Во время встречи Лена снова с головой окунулась в чувственную романтику. Оказалось, что к старому вернуться до смешного просто. И от этого стало немного страшно. С Мишей Володя тоже однажды встретился. Она пошла на некий риск и познакомила их. Как не странно, но Миша Володе даже понравился.

Володя поставил на себе эксперимент. Об этом способе бороться с любовью, которая без взаимности и представляет собой сплошные страдания, ему как-то рассказывал один приятель.

Метод был до смешного прост. Не надо давить в себе чувство, запрещать себе думать о предмете и т.п… Любишь себе и люби на здоровье. Люби потихонечку. Люби и любуйся – вот какое у меня чувство красивое, чистое, нежное и т.д. и т.п. и пр., пр.., пр…

Так оно (чувство) само по себе и сойдет на нет.

Способ приносил плоды. Не то, чтобы Володя вылечился совсем, но стало значительно легче. Почти легко. Легко и пусто.

Он действительно три раза в год звонил ей. Узнавал новости. Лена была рада его вниманию. Три-четыре раза они встречались на нейтральной территории, в кафе, на улице. Но не более. Он не считал себя вправе воровать то, что ему больше не принадлежало.

Между тем ее муж вместе с несколькими своими коллегами организовал собственную фирму, в которую перетекла часть заказов с его бывшей работы. Небольшая часть. Но и этого вполне хватало для того чтобы семейные доходы увеличились в разы. И чем больше денег появлялось, тем скупее и занудливее становился Миша.

Они не ругались в общепринятом смысле этого слова. Он читал ей бесконечные морали и нотации. Она молча их выслушивала. Иногда складывалось впечатление, что ему доставляет удовольствие этот изощренный способ садизма – тянуть из другого жилы, наматывая их на кулак.

Детей у них не было. Хотя оба проверялись и со здоровьем было все нормально.

Иногда у Лены возникали мимолетные знакомства, но они были мимолетны в полном смысле этого слова. Дальше одной-двух встреч дело не шло.

Частенько она вспоминала о Володе, о том как хорошо было с ним, в скольких местах они побывали, сколько всего с ними случалось, как с ним было интересно. Иногда ей попадались его публикации. И где он только темы такие раскапывал?

В конце концов Лена не выдержала. Субботним утром, после того как Миша уехал на деловую встречу она собрала чемодан, отнесла его к подруге и поехала к Володе, оставив мужу записку, что больше ТАК жить не может.

Он в то время просто существовал. Жил особо не задумываясь о будущем. Одна депутатша Госдумы как то в его интервью повторила Льва Толстого "Делай то что должно, и пусть будет то что будет". Эти слова запали ему в душу. По этому принципу он и жил. По крайней мере иногда

Журналист отличается от писателя, как алкоголик от пьяницы. Писатель хочет – пишет. Не хочет – не пишет. Журналист хочет писать – пишет. Не хочет – тоже пишет. Сюжеты у писателя конечно в основном возникают из жизни. Но всегда можно что-то домыслить, что-то исключить, а что то вовсе придумать. А во "второй древнейшей" это делать запрещено. И любое, самое заурядное событие надо описать так, чтобы читателю было интересно. Это еще называется сделать из дерьма конфетку. Даже над самой незначительной заметкой нужно работать так, как будто ты пишешь в последний раз в жизни. И после смерти судить о тебе как о профессионале будут именно по этому материалу. Все это изматывает до предела. И физически, а главное морально. А отдых от перегрузок в России – один. Последствия "отдыха" не замедлили сказаться. Владимиру предложили уйти из газеты по собственному желанию. Он даже обрадовался. Впервые за много лет почувствовал себя по-настоящему свободным.

Свобода дело конечно хорошее, но между прочим существовать на что-то надо. Периодически стали возникать разовые, но высокооплачиваемые заказы. Журналисты называют их халтурами. Писать по заказу было достаточно противно. Но что поделать, если ничего другого нет? Жить-то надо. Если конечно надо…

Володя частенько над этим задумывался в последнее время. Над тем, стоит ли дальше мучиться, и тянуть лямку? Надо-ли? Но всегда утешал известной строчкой Высоцкого "Как известно в гости к Богу не бывает опозданий…"

Лямка до крови стирала плечи. Боль надо было снимать. Средство – одно. Получался замкнутый круг.

Так и бегал бы он в этом круге, как быдло пока мотор тянул. Уже не долго оставалось.

И вот этот утренний звонок в дверь…

Будет ли из этого что-нибудь? Он не знал. Да и не хотел особенно знать. К водке больше не тянуло.

И то хорошо.

Вова потыкал еще горящим окурком в уже переполненную пепельницу. Погасил свет на кухне и удобно устроился рядом с снова ставшей его Аленой.

Кладбищенские неплохо заплатили.

Впервые он принимал деньги у заказчика не за публикацию, и даже не за то, что умолчит о каком-либо факте, а за снятие уже готовой статьи из номера. Ситуация показалась Володе смешной и абсурдной. Но, как говорил римский император Веспассиан, приказавший взимать плату за посещение общественных туалетов, "Деньги не пахнут".

А еще через пару недель к Володе без звонка ворвался Саша. Вид у него был, мягко говоря, растерянный.

-        Кофе напоишь?

-        Без проблем.

Они уселись за кухонным столом.

-        Чего смурной такой? Что случилось? – спросил Володя.

-        В меня ночью стреляли.

-        Как? Где??

-        Обыкновенно. На Невском. Хорошо седьмое чувство сработало. Оглянулся и кувырком за машину. Не пойму в чем дело? Попугать просто хотели, что ли? Ведь, если бы было намерение у***ь, давно бы уже убили. Сам понимаешь. Для них это "проще пареной репы".

-        Да-а-а! – выдавил из себя Володя, - Делл-л-л-л-а! Делищ-щ-щ-и!..

Помолчали.

-        Мы с тобой стали ненужными носителями опасного компромата.

-        Для кого не нужными? – спросил Саша.

-        Для обеих сторон.

-        Погоди. Там все не так просто. Они не помирятся.

-        И что тогда?

-        Выйдет все…

-        А пока чего делать?

-        Я уже позвонил кое-кому. Сегодня прилетят из Москвы. Должны разобраться…

-        Ты "хвоста" за собой не привел?

-        За кого ты меня принимаешь?