Шипучка

Глава 7

Ника 

В глазах Арсения загорается азартный огонек, и он тянет меня к группе парней, сидящих на лавочке неподалеку.

— Пацаны, помогите произвести впечатление на девушку, — обращается Арс к ребятам.

— С удовольствием, друг. Оставь ее нам, а впечатления мы обеспечим, — произносит один из них, и все дружно гогочут.

Сеня крепче сжимает мое плечо, а затем подмигивает, показывая снисходительную улыбку. Они ведь совсем еще мальчишки. Лет по семнадцать. Дерзкие и веселые. Что с них взять?

— Не переживайте, я справлюсь сам. Не могли бы вы одолжить мне гитару на пару минут? Просто эта красотка не верит, что я умею управляться с инструментом не хуже, чем с девушками.

Чувствую, как лицо снова пылает, а ребята с пониманием переглядываются, весело ухмыляясь. Я прибью его, честное слово! Парень, который играл только что на гитаре, протягивает ее Сене.

— Конечно. Держи, — говорит он.

— Спасибо, — отвечает Арс, принимая инструмент.

Он проводит пальцами по струнам несколько раз, а затем облокачивается о бетонное ограждение, главную достопримечательность нашей набережной, и встречается со мной взглядом.

— Ты серьезно? — спрашиваю я.

— Армия, Шипучка. Там многому можно научиться.

— И что? Сейчас будет песня про дембель? — произношу сквозь улыбку.

Арсений бьет по струнам и тут же начинает петь:

«Скоро пересменка - сдам гранаты Генке

У родного дома упаду в траву

Задеру я Ленке голые коленки

А собачку «Нохчей» назову

А мне бы вернуться, только б вернуться -

Климат чеченский не для меня

Мне бы к обеду выйти в «разгрузке»

Если нагрянет к обеду родня

Выстираю тельник. На неделю - в ельник

С Ленкою на пару удеру к костру

И спою ей сразу про Чечню-заразу

А потом коленки задеру-у-у…»

(пим. автора: текст песни Витязи России - «Скоро пересменка»)

Прижимаю ладонь к губам, чтобы контролировать эмоции, но на местах про коленки все равно громко хохочу. Арсений прекрасно играет и еще лучше поет. Бойко и задорно, четко и резво. Класс. На самом деле очень здорово. Мальчишки хлопают после финального аккорда, и артист шутливо кланяется.

— Ты реально крут, друг, но если ты хотел произвести впечатление на девушку, нужно было выбрать другую песню, — говорит хозяин гитары, и с лица Арсения сходит улыбка.

— Нет-нет. Все было замечательно. Отличная песня и…

Замираю от пристального взгляда темных глаз, в которых пляшут блики фонарей. Арсений вновь создает волшебство простыми движениями пальцев, не выпуская меня из омута, окутывая и гипнотизируя до боли знакомой мелодией. И как только с его губ срываются первые слова, мое сердце буквально останавливается:

«Something ugly this way comes

Through my fingers sliding inside

All these blessings all these burns

I'm godless underneath your cover

Search for pleasure search for pain

In this world now I am undying

I unfurl my flag my nation helpless»

(Что-то ужасное пробирается

Сквозь мои пальцы внутрь меня.

Все эти благословения, все эти знаки,

Я становлюсь атеистом под твоим прикрытием,

Ищу наслаждений и боли.

С этими словами, я бессмертен

Я разворачиваю свой флаг, все теперь беспомощны.)

Арсений уводит меня в какое-то другое измерение своим голосом. Мы остаемся втроем. Я, он и музыка. Она струится между нами, выражает чувства, эмоции, скрытые желания. Она словно касания, словно поцелуи, но гораздо чувственнее, ведь касается не тела, а души. Пространство заполнено только бархатным голосом Арсения и словами песни, которые я и сама знаю наизусть. А потом припев разрывает душу в клочья:

«Black black heart why would you offer more

Why would you make it easier on me to satisfy

I'm on fire I'm rotting to the core

I'm eating all your kings and queens

All your s*x and your diamonds»

(Жестокое, жестокое сердце,

зачем ты меня искушаешь все больше и больше?

Почему ты позволяешь моим желанием исполняться все легче?

Я весь горю, я разрушаюсь до самого основания.

Я поглощаю всё, что ты мне даешь: своих Богов и Богинь,

Плотские утехи и сокровища.)

(прим. автора: текст песни David Usher - «Black Black Heart», перевод - Tosha)

До мурашек. До слабости в коленях. До желания закрыть глаза и раствориться в этом моменте. Снова аплодисменты, к которым присоединяются прохожие и ребята, сидящие на соседних скамейках, только я одна не могу пошевелиться. Не могу отвести взгляд. Даже вдохнуть не могу.

— Теперь я знаю, какой песней можно сводить девчонок с ума, — произносит хозяин гитары, забирая свой инструмент.

— Пользуйся, друг. Приемом, я имею в виду, а не девушками, — Сеня жмет руки всем пацанам и наконец подходит ко мне. — Теперь я заслужил поцелуй?

И даже больше... Словно завороженная, касаюсь ладонью его груди, чтобы встать на носочки и потянуться к его губам, которые только что подарили наслаждение моим ушам и душе, но… Желудок громко заявляет, что пора бы все-таки подкрепиться и вата уже переварилась.

— Не заслужил, — хмурится Сеня. — Ты все еще голодна, — он чмокает меня в нос и хватает за руку, утягивая к машине.

Просто молча следую за ним все еще под впечатлением от его исполнения «Black Black Heart». Одна из любимых песен. Как он узнал? Такое вообще бывает?

Сеня жалеет меня и выбирает другое кафе, поближе к нашему местоположению, потому что час я еще точно не вытерплю. Не знаю, откуда взялся этот зверский голод, но это не шутка. Я готова съесть слона. Ну… Может не целиком, но половинку точно.

Заведение оказывается довольно милым, в таком корабельно-пиратском стиле. Массивные деревянные столы и стулья стоят в шахматном порядке, темные стены украшают штурвалы разных размеров и форм. Даже есть манекен капитана пиратского корабля в огромной шляпе, с повязкой на глазу и попугаем на плече.

Официантка усаживает нас за столик и принимает заказ. С каждым следующим словом Арсения мои глаза становятся все больше и больше, потому что даже в слоне нет столько мяса. Я сама выбираю теплый салат с грибами и курицей и молюсь, чтобы мне не стало плохо. Очень хочется переварить хотя бы часть ужина, а не подарить его канализации. Тем более, не хочется портить свидание своим самочувствием и после этого неловкого момента рассказывать, что со мной происходит. Подходящее время наступит. Просто его нужно подловить и не трусить. Где там мой индикатор? Уже снова больше половины набралось.

 По напиткам все проще, Сеня просит их фирменный лимонад, а я его тут же поддерживаю, на что получаю удивленный взгляд и ноль комментариев. Меня устраивает.

За теплой и непринужденной болтовней мы набиваем животы, и как бы это ни было странно, я умудряюсь не только съесть свой салат, но и попробовать несколько блюд, принесенных для Арсения прямо из его рук. Запеченную картошку на костре и лавашики с сырной начинкой. А когда на столе появляются пять видов десерта, начиная с мороженого и заканчивая шоколадным чизкейком, я просто готова убежать, но Арс неумолим. Как всегда.

Он пересаживается на стул рядом со мной и придвигается непозволительно близко. Никакие уговоры и просьбы оставить мне немного личного пространства, естественно, не действуют. Даже аргумент, что это не очень прилично, не срабатывает. Арсений просто отшучивается, дерзко улыбаясь, и заявляет, что ему плевать на всех, пусть думают, что хотят.

Он набирает в ложку мороженого и, изображая паровозик, подносит ее ко мне. Упрямо сопротивляясь, сжимаю губы, но это не помогает. Сеня просто пачкает меня, и приходится сдаться и открыть рот, потому что все три шарика могут с легкостью оказаться у меня на лице. Ну что за человек?

 Слава Богу, удается убедить его не скармливать мне все десерты до конца, потому что я просто могу лопнуть в любой момент, и мы сходимся на том, что раз он не кормит меня, я должна кормить его.

Обычно я смущаюсь подобных действий, не очень люблю повышенное внимание со стороны и публичное проявление чувств. Странно для актрисы, да? Но сцена это другое. Жить я хочу нормально, обычно, без ролей и показных выступлений для кого-то. Не хочу убеждать окружающих в собственном счастливом превосходстве, как любил это делать Марк.

До сих пор помню, как он заставлял меня целоваться с ним при всех, сжимая руки под столом или за спиной. Он знал, что я не люблю это. Знал, но продолжал убеждать меня, что это правильно, потому что все должны видеть, как у нас все хорошо.

Бред. Только теперь понимаю, как у нас все было плохо. Но сейчас, рядом с Арсением я не хочу думать ни о ком и ни о чем, кроме него самого.

Случайно пачкаю Сене нос клубничным джемом и уже жду, когда он начнет меня отчитывать, но… Он тянется ближе и теперь, и мой нос тоже весь сладкий и липкий. Расслабленно смеюсь, хватая салфетку. Точно, это же не Марк. Совсем не он.

Арсений другой, легкий и сладкий, как сахарная вата. Мне нравится то, как я ощущаю себя рядом с ним. Маленькой, хрупкой, застенчивой, но временами смелой и кокетливой, и самое главное, собой. С ним я чувствую, что не должна сдерживаться и притворяться, ну, кроме одного момента, о котором все никак не могу заставить себя рассказать.

Арсения, вроде, устраивает то, что он видит перед собой. По крайней мере, пока. И я верю в его искренний интерес, но быть уверенной в том, что он не сбежит, после того как все узнает, не могу, и это пугает больше всего. Ведь я уже не хочу его потерять. Не хочу его отпускать. Не хочу возвращаться в холод, ведь с этим парнем мне так тепло и уютно, как не было никогда.

Сеня провожает меня до подъезда, держа за руку, а я еле передвигаю ноги, прижимая к себе коробку с вертолетиком. Во-первых, желудок полон настолько, что сойдет за папуасский барабан, а во-вторых, одновременно хочется не расставаться с парнем и сбежать от него, как можно скорее, потому что мне страшно.

Страшно от того, как выросли мои чувства к нему всего за несколько часов. Страшно, что я все еще не сказала ему о беременности. Страшно, потому что я не знаю будущего, даже предположить не могу, а рисковать нельзя. Не в моем положении.

Ошибка отразится не только на мне, но абсолютно правильного решения просто нет. Как невозможно выйти сухим из воды, так и невозможно решить нашу проблему за пару секунд. Все нужно взвесить, со всем разобраться. Для этого нужно поговорить, я знаю. Не такая уж и тупая, хоть и трусиха, конечно. Только вот где гарантия, что после первой моей фразы-признания Сеня с дикими криками не сбежит от меня? Где?

Этот вечер определенно нас сблизил. Разговоры, и смешные, и серьезные. Мы узнали друг друга совсем не много, больше поверхностно, но в некоторые моменты казалось, что мы действительно стали очень близки духовно: когда он пел и играл на гитаре, когда держал меня за руку в машине и смотрел в глаза… И вот сейчас, когда он замедляет шаг и поворачивается ко мне лицом, растягивая губы в улыбке, к которой я уже так привыкла.

— Ну-у-у, — тянет Сеня, становясь передо мной и удерживая за руку, не давая потянуться к домофону. — Теперь-то тебе не отвертеться, Ника.

— Что ты имеешь в виду? — отвожу взгляд.

Прекрасно знаю, что, но намеренно тяну время, чтобы придумать выход. Я не могу поцеловать его. Не до того, как признаюсь во всем. Это разрушит ту хрупкую тонкую стену, что удалось сохранить. Нужно держать дистанцию. Не просто нужно, необходимо. Вот он. Тот самый подходящий момент.

Сеня касается указательным пальцем моего подбородка, заставляя встретиться с ним взглядом. Бесстыжий, самоуверенный, но при этом ласковый и манящий. Сколько всего намешано в этом парне…

— Поцелуй на прощание. Или я не заслужил? — почти обиженно произносит Сеня, легонько притягивая меня ближе.

— Я не целуюсь на первом свидании, — мямлю, блуждая взглядом по его лицу, избегая карих глаз, которые, точно знаю, смотрят прямо на меня без капли стеснения.

Супер-мега банальная фраза, после которой обязательно следует поцелуй, но ничего лучше не приходит в голову, наполненную розовыми мечтами о самом приятном завершении вечера, который только может быть. С ним. Сейчас. После великолепного и незабываемого свидания. Возможно, лучшего в моей жизни, потому что оно было таким… настоящим. Без фальши и притворства. Было забавным и классным, и главное, наполненным нашим взаимным притяжением.

Оно чувствуется и сейчас. Искрится в воздухе тысячами крошечных вспышек-светлячков, которые взрываются, касаясь кожи, вызывая легкую дрожь от одного только взгляда, от близости и звука его голоса...

— Ника-Ника, — Сеня качает головой, но при этом улыбается очень хитренько.

Делаю шаг назад, чтобы немного прийти в себя, потому что рядом с ним мне все труднее слышать внутреннего Гуру, который хрипло кричит из последних сил: «Скажи ему! Скажи! Пока не стало слишком поздно!».

 Понимаю, что моя свободная рука все еще в плену у Арсения, и отпускать ее никто не собирается. Плохо дело.

— Ты должна еще кое-что узнать обо мне, — говорит Арс и гипнотизирует меня предупреждающим взглядом, заставляя осознать, что я не смогу уйти, пока он не позволит. — Еще один важный факт…

Секунда, и весь мир перестает существовать, закручиваясь в безумную воронку вокруг нас, и исчезает, оставляя абсолютную темноту. Смелые, но нежные губы тут же втягивают мои в чувственную игру, не спрашивая, а только лишь убеждая, что так и должно быть, что все происходящее так же естественно, как дышать.

Арс приподнимает меня над землей, обнимая за талию одной рукой, а другой гладит шею, направляясь к щеке. Кожа горит под его ладонью, пожар распространяется дальше и плавит сердце. Внутри этого смелого парня огонь, который может зажечь кого угодно. Даже меня. Не могу устоять, не могу ему сопротивляться.

Роняю вертолет на землю, не чувствуя пальцев на руках. В голове ни единой мысли, чистое блаженство окутывает тело и разум. Столько тепла и нежности в каждом его движении, столько заботы в касаниях. Не представляю, как у него получается совмещать страсть, которая почти болезненным жаром ощущается в самых интимных местах, и трепетность, которая касается души крыльями тысячи экзотических бабочек.

— Я знаю, чего хочу, и всегда получаю желаемое, — проговаривает Сеня напротив моих губ, позволяя мне соскользнуть вниз по его телу. — А вот факт о тебе, Шипучка, — все, о чем ты думаешь, написано у тебя в глазах большими неоновыми буквами. Этот поцелуй не был моей прихотью. Он не был доказательством чего-то или следствием. Этот поцелуй был просто выражением того, что чувствуем мы оба. Ника, я не знаю, почему ты меня так боишься. Не понимаю, и прости, просто не могу отстать от тебя, потому что не хочу.

Арсений, обнимает меня, прижимая к своей груди, а я изо всех сил стискиваю руки на его талии, пока большие теплые ладони гладят мою спину. Сказать ему? Сейчас? Сказать правду и закончить все. Слезы жгут глаза, и приходится часто-часто моргать, чтобы не выпустить их раньше времени.

— Сень, я должна… — начинаю слабым голосом, чуть отстраняясь.

Арсений не дает мне закончить, снова впиваясь в губы и вышвыривая все мысли из головы. Ну вот и как тут собраться с силами? Как выстоять и не упустить нужную нить здравого смысла и правильных решений.

Мой индикатор смелости, который я копила сегодня весь день, сменяется абсолютно другим. Шкала от нежно-розового до ярко-красного наполняется удивительно быстро. Желание — сто процентов.

Осмелев, зарываюсь пальцами в мягкие волнистые волосы, а затем забираю инициативу и начинаю вести в этом танце сама. Сеня не против и добровольно мне уступает. На секунду даже ощущаю, как дергаются в улыбке его губы, заряжая меня счастьем.

Все это нереально, и так по-настоящему одновременно, что мозг отказывается работать, только отвечает за наслаждение и включает запись воспоминаний. Такое нельзя забыть.

Дыхания смешиваются, так же, как и мы. Где-то на ментальном уровне две сущности стали одной. Невозможно. Это всего лишь поцелуй. Он не может вызывать такое количество чувств, но вызывает. Ничего не поделаешь.

— Так, — резко выдыхает Сеня, отпуская меня, и поднимает коробку с вертолетом. Вручает ее мне и, сжимая челюсть, делает шаг назад. Чувствую себя голой посреди снежной бури без его тепла рядом, — а теперь беги домой, пока я еще могу тебя отпустить. Заднее сиденье моей машины не лучшее место, а я уже на пределе. И если ты не хочешь, чтобы весь район услышал, как громко ты можешь кричать мое имя, то лучше тебе сейчас поскорее закрыть эту железную дверь с той стороны.

Стою, не двигаясь, и ошарашенно гляжу на парня перед собой. Красивого, растрепанного, с горящими от возбуждения глазами. Одна единственная мысль пульсирует в висках, совпадая с ритмом сердца, — «не хочу уходить».

— Ника, у тебя есть пять секунд. Я не шучу, — угрожающе-дразнящим тоном проговаривает Арсений и подается вперед.

Он прав, нужно валить! Это все на самом деле может закончиться так, что я буду сгорать со стыда каждый раз, вспоминая этот вечер, потому что все, чем он мне угрожает, волнует внутри меня какую-то другую Нику. Ту, что он разбудил в тот вечер, когда мы встретились.

Быстро нажимаю на кнопки домофона и влетаю в подъезд, захлопнув за собой дверь. «Бегом-бегом», — подгоняет внутренний Гуру, который успел прокрутить все мои мысли и желания и понять, что побег, это единственный правильный вариант.

Поднимаюсь по ступеням, но не выдерживаю и выглядываю в окно со второго этажа. Сеня еще там. Стоит и смотрит прямо на меня. Открываю створку, не понимая зачем, просто… просто не хочу уходить. Просто хочу еще раз услышать его голос, полюбоваться этим парнем, сумевшим вскружить мне голову во всех смыслах.

— Лучше не открывай окна, я знаю, где достать лестницу, которой хватит как раз до второго этажа.

Смеюсь, прикрывая глаза. Вот дурачок.

— А еще… Двадцать три, ноль, шестьдесят пять, — сияет улыбкой.

Это же… Код от домофона. Как он?..

— Так что входную дверь тоже запри, — подмигивает Сеня.

— Ты невозможен, — говорю псевдо-строго, потому что не могу стереть с лица улыбку, хоть и представляю, какой глупой она выглядит.

— А ты невероятна. Спокойной ночи, Ника. Мармеладных снов, — говорит Арсений, и на подоконник тут же прилетает пакет с мармеладками.

Ну почему он такой? Почему? Этот убийственный набор обаяния, сексуальности и доброты. Убийственный, потому что он практически убивает меня, а в скором времени может прикончить окончательно, ведь никого другого после Арсения не захочется.

Дома меня встречает Мила, закутанная в свой любимый голубой халат. Она сидит в гостиной и читает книгу под светом высокого старомодного торшера, оставшегося нам от хозяйки квартиры. Подруга поднимает на меня взгляд, и я вижу, как ужас отражается на ее лице.

— Привет, — произношу я, поджимая губы.

Ой, что сейчас будет...

— Трындец, — обреченно произносит Мила и качает головой. — Ты влюбилась в него, да? И ничего ему не рассказала...

Арсений

 — Что ты хотел? — плюхаюсь на диванчик рядом со Славой.

Не очень люблю эти дымные кальянные, зато мой друг от них без ума. Он выпускает мне в лицо огромный клуб белого дыма на потеху рядом сидящим девчонкам, которых, скорее всего, подцепил для развлечения на сегодняшний вечер.

— Какой ты грубый, Арс, — говорит Слава, наигранно обижаясь, и в следующую секунду переключает свое внимание на пышногрудую блондинку.

Он передает ей трубку кальяна и поправляет одной рукой свою петушиную челку. Вот дебил. Почти тридцатка мужику, а все косит под подростка. Хотя… Я сам не очень далеко ушел от этого образа. Все-таки стареть не хочется никому, а молодость почему-то прошла быстрее, чем я ожидал.

— Слава, я сейчас всем расскажу о твоей жене и тройняшках, которые со слезами ждут тебя в однушке на окраине, — рычу я, наклоняясь к другу.

Эта угроза всегда работает, хоть Слава ни разу не был женат. Но никто ведь об этом не знает, а я могу быть очень убедительным, если захочу.

— Ненавижу тебя, — бурчит он, оставляя свою сегодняшнюю грелку для постели. — Где ты был весь вечер? Я звонил раз сто. Пришлось начинать без тебя.

— Я был занят. Так что ты хотел? Я сегодня не в настроении для, — старательно уклоняюсь от стрельбы густо накрашенных глаз девушки, сидящей напротив, — этого всего, — легонько киваю в сторону, указывая на какую-то куколку, приметившую меня и очень активно это демонстрирующую.

— Да? — Слава пристально на меня смотрит, а затем широко улыбается. — Нашел ее? Ту темноволосую красотку из клуба, которая тебя прокатила. Взял реванш?

Не хочу обсуждать с ним Нику. Она не одна из наших спорных девчонок. 

— Пошел ты… — отмахиваюсь.

— Чего с собой не привел? Она офигенная. Фигурка — просто мечта. Я бы тоже не против…

— Лучше заткнись! — злость пробирается в мозг, заставляя сжать зубы вместе с кулаками.

Вообще я спокойный, терпеливый и уравновешенный, именно в плане негативных эмоций. Но если дело касается моей женщины или моей семьи, как и любой нормальный мужик, мгновенно включаю первобытного человека и готов рвать глотки зубами. Причем это происходит где-то на подсознательном уровне, а значит, мое подсознание уже определилось с тем, кто теперь для меня Ника.

— Тихо, друг. Твоя так твоя. Я просто…

— Слав, ты сказал — важный разговор. Я здесь и внимательно тебя слушаю. Давай ближе к делу.

— Я бы предпочел ближе к телу. Желательно вот к этому, — Слава миленько скалится своей блондинке, небрежно касаясь ее колена.

— Все, я пошел, — порываюсь встать, но друг резко оборачивается ко мне, хмуря брови.

— Просто я надеялся, что сначала ты расслабишься, а потом мы поговорим.

— Мне не нужна анестезия.

— Как скажешь… Я тут столкнулся кое с кем сегодня и подумал, что ты должен узнать об этом, как можно скорее, — на этот раз серьезно говорит Слава, даже внешне он становится совершенно другим.

Напряженный лоб с тонкими полосками морщин, холодный взгляд. Теперь в нем даже можно увидеть взрослого человека, который занимает одну из очень ответственных должностей в строительной компании. Менеджер по работе с клиентами — звучит лайтово, но на самом деле, заключать договора с денежными мешками, которые в своей жизни максимум строили башни из кубиков, сидя на горшке, но при этом думают, что знают все на свете, не самая простая работа.

Нужна хватка, умение убеждать и стальные нервы. Вот это Слава. Ты никогда не узнаешь о его мыслях или эмоциях, пока он сам этого не захочет. Человек, притворяющийся кем угодно и когда угодно ради собственной выгоды. Я его лучший друг, но все равно иногда сомневаюсь, правильно ли понял его в тот или иной момент.

Наше общение со Славой в принципе находится в двух состояниях: либо мы дурачимся и бесим друг друга, деремся и ржем, как ненормальные, либо предельно на серьезе. Иногда люди даже не догадываются, что мы друзья на самом деле, но это так. Этот парень… Он действительно надежный друг и товарищ для меня, хоть иногда и ведет себя как законченный урод. Впрочем, мы с ним во многом похожи, просто у меня есть тормоза, а у него нет.

— С кем? — спрашиваю я, перебирая в голове возможные варианты. Врагов у меня нет, недругов ну…может быть, пара человек. Кого такого он мог встретить, что смотрит сейчас с такой злостью в глазах?

— С Машей.

Черт! Я уже успел забыть об этой стерве.

— Да. Я тоже уже виделся с ней. Заявилась к нам на семейный ужин две недели назад, — отвечаю без особого интереса. Маша последний человек, о котором я хочу говорить.

— Что? И ты ничего не сказал? — возмущается Слава.

— Мы что, пятнадцатилетние девчонки, чтобы делиться всеми секретиками? — смеюсь над его реакцией.

— Нет. Но ты мог бы и рассказать, что дрянь, которая…

— Захлопнись. У меня реально был крутой вечер, и я не хочу вспоминать это все. Надеюсь, ты хорошенько послал ее при встрече.

— Обижаешь, Сень. Все было в лучшем виде. Убегала в слезах и соплях. Не каждый день на улице ее приветствуют криком: «Ну надо же, какую большую тварь занесло в наш маленький городок! Но это ты зря, все, что могла, здесь ты уже облизала, а спать с тобой точно больше никто не станет. Букеты потом венерологам дарить не кайф.».

Жестко, даже жестоко. В духе Славы. В его любимой сволочной манере, но он молодец. Я бы так не смог, а она заслужила.

— Спасибо, — бью его по плечу.

— Всегда рад. Может, все-таки выпьешь? — поднимает бутылку коньяка и размахивает перед моим носом.

— Не-е. Я за рулем.

— Ску-ука. Нафига ты приехал? Суббота, вечер, красивые девочки вокруг. Выбирай любую. Готов даже блонди тебе уступить. Прикинь, у нее даже мозги есть. Юрфак. Главное в этом слове «фак», чтобы ты понимал, — Слава воодушевленно дергает бровями, поглядывая на девушку рядом с ним.

— Оставляю ее тебе. Я сегодня пас.

— Сеня? — Слава вглядывается мне в лицо, сквозь дым и полумрак шумного помещения. — Дерьмо! Неужели снова? Тебе не хватило предыдущего раза?

Волны желания и чертовой нежности проходят сквозь меня, как только я вспоминаю огромные голубые, доверчивые глаза с толикой страха и жажды и белые зубки в пухлых губах. Ника. Девочка-шипучка. Сладкая и иногда колючая. Живая, искренняя. У нее все эмоции написаны на лице. Такие, как она, не лгут. Не умеют.

— С ней так не будет, — заявляю уверенно и усмехаюсь. С ней уже все иначе. — Ладно, я поехал.

— Каблук! — кричит Слава, когда я встаю на ноги.

— И я могу с легкостью проткнуть твою гребаную башку, — беззлобно отвечаю и протягиваю руку. — Потягаем железки завтра с утра? Твои бицепсы выглядят, как гнилые дыни.

— Пошел ты! — Слава бьет меня по ладони, а потом крепко сжимает ее. — Я и ночами неплохо упражняюсь. Поверь, в другом месте я самый, что ни на есть, сочный, спелый, упругий...

— Какой же ты дебил, — смеюсь я, потому что все это он рассказывает не мне, а девушкам, сидящим за соседним диванчиком и впитывающим каждое его слово с такими лицами, что их можно смело снимать на обложки фильмов для взрослых. С такими-то эмоциями…

— Фрукт, — заканчивает Слава свое представление и подмигивает уже успевшим заглотнуть наживку малышкам.

— Эту часть тела нельзя накачать. Все преображения только хирургическим путем. Ну ты ведь и так это знаешь, чувак? — громко спрашиваю, чтобы чуток подпортить его репутацию и побесить это павлина.

Замечаю, как одна из девушек заинтересованно наблюдает за мной. Она медленно поправляет тонкую бретельку золотого откровенного платья. Соблазнительный жест, красивая девушка, прямой намек на то, что чего она хочет. Прости, милая, но я почти женат. Мысли заставляют меня улыбнуться, и девушка возвращает мне улыбку в ответ. Упс...

— Ладно, до завтра, — бросаю, кивая Славе и пропуская мимо ушей его бред насчет размера достоинства и предложение устроить смотр-конкурс.

 Ухожу легкой походкой, не чувствуя пол под ногами и больше ни на ком не задержав свое внимание. Мне это все больше не нужно. Потому что взрыв положительных эмоций мне может подарить только одна девушка. И ее здесь нет.

Сев в машину, открываю наше сегодняшнее фото со сладкой ватой и улыбаюсь, глядя в экран, так широко, что сводит щеки. Твою же мать! Какая она красивая. Интересно, сколько еще Ника собирается ерепениться и пытаться сохранить какую-то там дистанцию, о которой вечно твердит?

Меня реально забавляет, как она все время вопит: — «Сорок сантиметров личного пространства, Сеня! Прекрати прижиматься!».  Ага. Как будто я могу это контролировать.

По возвращению домой накатывает непривычное для меня ощущение. Сегодня отчего-то квартира кажется особенно пустой, хотя раньше меня это никогда не напрягало. Оглядываюсь по сторонам и понимаю, чего так не хватает — уюта. В домах друзей и в гостях у родителей есть это самое тепло семейного очага, в комнатах видна жизнь: забытый журнал, потерянный носок, чашка с недопитым чаем на подоконнике. Не сказать, что я весь такой аккуратный, просто…

Ремонт свежий. Личных вещей у меня не много. Посуда в основном просто пылится на полках, а пользуюсь я одной кружкой и одной тарелкой. Вещи аккуратно развешаны в шкафу, опять же, спасибо армии, что научила заботиться о себе.

Единственное место, по которому видно, что здесь живет парень, это ванная. Миллион принадлежностей для бритья разных фирм занимают все немногочисленные полочки. У меня болезнь на эти штуки, обожаю пробовать что-то новое. Кстати, задумываюсь отпустить бороду. Может, тогда перестанут просить паспорт, когда покупаю алкашку?

Приняв душ, плетусь в спальню, а это сковывающее чувство все не отпускает. Что-то не так, и мне это не нравится. Не понимаю, в чем дело. Я ведь всегда знаю, чего хочу и просто беру это. Но то, что я желаю на этот раз, нельзя просто схватить, протянув руку, это можно только создать, прилагая усилия каждый день, работая в выбранном направлении.

Падаю в кровать посередине, и, как всегда удобно разваливаюсь, раскинув руки в стороны… Просторно и свободно. Вот оно. Я не хотел бы быть здесь один.

Семья…

Задумывался ли я об этом раньше? Да. Конечно. У меня перед глазами всегда был прекрасный пример того, как это здорово, когда два человека могут поддерживать друг друга и придавать сил. И я даже был готов жениться в один ужасный, да-да, прекрасный здесь не катит, момент. Как говорят, Бог отвел. И я благодарен ему, потому что боюсь представить, как бы все сложилось, если бы я сделал этот шаг.

Не смотря на прошлое, я никогда не отмахивался от чувств и не зарекался, что не верю в любовь и все такое, просто этого не случалось больше. Я жил и старался двигаться вперед, не отказывая себе ни в чем. Был уверен, что если суждено, я ее встречу, ту, рядом с которой потеряю голову. И когда это случится, просто вырву свое сердце и подарю ей.

И, кажется, это уже случилось. Только вот примет ли она меня? Хотя глупый вопрос. У нее нет выбора.

Завожу будильник на восемь утра и освобождаю половину кровати, сдвигаясь к левому краю. Надо бы привыкать делиться. Не хочется задавить во сне мою Шипучку.