Новейшая история. Провинциальные конфликты

Ч 1. Глава 4

Глава четвертая.

Калач не сомневался, что Шагов протащит его вице-мэром. И вовсе не из-за страха или дружеского расположения - нужда заставит. Слишком шаткое положение было у нынешнего градоначальника. А Калачу он доверял. И не только как будущему заместителю, умеющему наладить дело, а как соратнику, с которым можно пойти вместе против закона, без оглядки, если возникнет такая необходимость. И телега легализации поехала. В двух подконтрольных мэру газетах появилось несколько материалов, где некий борзописец, судя по стилю, один и тот же, хотя и скрывающийся под различными псевдонимами, рассуждал о переменчивости нашей жизни, что, мол, совсем недавно за предприимчивость сажали в тюрьму, а сейчас это процветающие бизнесмены, уважаемые в городе люди. И приводил примеры, в которых мелькали фамилии Воронова, занимающего видное положение в городе, еще нескольких предпринимателей, в том числе и Калача. Потом с него сняли судимость, по крайней мере ни в каких официальных бумагах она не фигурировала. Вскоре Григорий был назначен на должность. 

Кое-кто из жителей еще помнил Калача, а кто забыл, тот быстренько вспомнил, когда по местному кабельному телевиденью выступил свежеиспеченный вице-мэр. Он деловито рассуждал о ликвидации последствий наводнения, о борьбе с коррупцией, опутавшей город жадным пауком и еще много правильных вещей. Когда Калач говорил про «жадного паука», он потрясал перед собой кулаком, как бы грозя с экрана этому невидимому, но вредному насекомому. Это впечатляло. Потом он плавно перешел к кандидатуре будущего мэра, пытаясь убедить неразумный электорат, что Шагов матерый хозяйственник, а не какой-то там «болтливый политикан, зараженный дешевым популизмом».

Эту речь Калачу писал тот самый борзописец по фамилии Шкулев, который любил подобные словесные навороты, сдобренные политическим новоязом, а потому автор спича был узнан некоторыми представителями местной интеллигенции. Но это мало затронуло их утомленные последними событиями души, а вызвало лишь несколько иронических замечаний по поводу перемены мест слагаемых. Остальные же граждане восприняли выступление Калача как чистейшей воды импровизацию и подумали, что, мол, как образно и складно умеет говорить новый вице-мэр. Когда же в студии прозвучал возбужденный голос некоей телезрительницы, которая жаловалась на недостаток продуктов питания в затопленной Обжорке, Калач немедленно позвонил куда-то и с металлом в голосе отдал распоряжение немедленно завезти фуру с продуктами по сниженным ценам в район бедствия. Тут же было сделано предложение телевизионной бригаде выехать на место и в прямом эфире продемонстрировать, как будет выполняться его указание. Бригаду немедленно выслали и после этого в течении часа показывали возбужденно- агрессивные лица женщин, рвущихся за дешевой крупой. Это трюк естественно был заранее подготовлен и срежиссирован, но на умы подействовал, поскольку срежиссирован был талантливо.

«Эти Шагов и Калач – деловые ребята. Они свои и знают местные проблемы» - так подумали многие телезрители в тот вечер, а на следующий день передачу обсуждали на работе, в пивных и других общественных местах.

Все шло по заранее продуманному сценарию. Но это была только прелюдия.

Шагов, зная по прошлой жизни, что Калач его не обманет, да и других не допустит к городской казне, доверил ему хозяйственные дела, а сам вплотную занялся предвыборной кампанией, разъезжая по району и произнося пламенные многообещающие речи, попутно обливая грязью своих конкурентов, а в особенности националиста Артемова.

Зона научила Григория управлять людьми, играя на их слабостях, дурных наклонностях, тщеславии и балансируя их карьерными амбициями, поэтому он недолго прилаживался к новой должности, сразу уловив суть методов руководства в мэрии. Да они везде одинаковы!

«Это в шахтерской бригаде нужно единение духа и порыва, а в чиновничьем болоте должна присутствовать разрозненность. Когда все друг другу завидуют, подсиживают, легче манипулировать людишками методом мелких розог и подачек, попеременно выдвигая и топя то одних, то других. Пускай соперничают за мое благоволение».

Поэтому первое, что он сделал, вступив в должность, это поменял местами начальников и их замов практически во всех подразделениях, что сразу же создало атмосферу недоверия и стукачества. В скором времени Калач знал, кто из подчиненных глухо пьет в одиночку, спит с чужой женой или берет мзду. А он умел пользоваться подобной информацией и вскоре имел подробный компромат на каждого более или менее значимого чиновника в мэрии. Компромат всплывал в нужный момент и усмирял непокорных. Вскоре Григория стали не только уважать, но и бояться, поэтому его указания выполнялись быстро и беспрекословно. Сидел он не в кабинете напротив Шагова, где должен по штату размещаться вице-мэр, а в другом, находящимся на верхнем этаже. Секретаршу он не заводил, считая это вредоносным излишеством, мол, уши развесит, а потом языком молотить будет направо и налево, а в приемной у него сидел помощник, молодой парень по кличке Мамонт, вышедший из зоны вместе с ним. Мамонтом его прозвали за габаритную фигуру и спокойный нрав. Он обычно разваливался в кожаном кресле, наследию советских времен, а рядом с ним стоял журнальный столик с телефоном. Больше в приемной никакой мебели не наблюдалось, и посетители, в ожидании приема, тупо слонялись из угла в угол, разглядывая наглядную агитацию.

•    Чтоб лучше чувствовали свою мелкость и не возникало охоты качать права, - говорил по этому поводу Калач Шагову. – Уважаемый человек сразу же в кабинет попадет, а остальные… Может им еще буфет с пивом и гамбургерами организовать или кабак со стриптизом!

Сегодня они договорились встретиться на даче у Шагова, чтоб в спокойной обстановке и без лишних ушей обсудить дела. Калач сидел за столом в своем кабинете, читая статью в оппозиционной газете, где нападали на заместителя мэра по финансам, родственники которого заполонили все теплые должности в местном отделении сбербанка.

«Надо будет их оттуда выкурить, чтоб лишней вони не было перед выборами, - подумал Калач и усмехнулся. – Цирк! Вон тут… Начальница кредитного отделения. По профессии микробиолог… Тоже мне работа по специальности! Пускай финансист их за свой счет содержит, если хочет. Какие-то у него гешефты есть с управляющим банком – это уж как пить дать. С чего бы он таким добрым был? Банкиры за бесплатно добрыми не бывают. С этим следует разобраться и использовать по ходу предвыборной пьесы…».

Неожиданно хлопнула форточка, ударив по нервам. Калач подошел, чтоб ее закрыть и непроизвольно выглянул в окно. Погода резко ухудшилась: дул порывистый северо-западный ветер, а рваные, быстро несущиеся по небу тучи грозили дождем. С крыши особняка, где располагалось городское отделение милиции, снесло лист кровельного железо и он, кувыркаясь в воздухе, упал на проезжую часть, чуть не накрыв стоящий на обочине «Москвич». Листья еще не распустились, поэтому ветви деревьев лишь слегка покачивались, создавая иллюзию затишья.

Григорий взглянул на электронные часы, висящие над дверью.

«Скоро ехать. Шагов наверное уже там, на даче торчит, водку охлаждает. В такую погоду грех не выпить, да еще после баньки. Интересно, какая у него там банька: рубленная с печкой или новомодная с электрической сауной? Впрочем, какая разница - не для этого туда еду, вернее не только для этого».

Калач подошел к зеркалу. Оттуда на него смотрел статный седеющий мужчина в отлично сшитом костюме и белой рубашке. Он слегка вспушил волосы на голове и подумал.

«Бабу надо какую-нибудь найти помоложе, чтоб ублажать умела, и слинять из этой гостиницы – уюта хочется. Не вечно же с блядьми кувыркаться… Какую-нибудь студентку бы или медсестру, чтоб скромненькая, взгляд потупленный, а в постели полное бесстыдство. И чтоб в золотистых очечках была или в пенсне – это меня возбуждает…».

Его размышления прервал телефонный звонок. Звонил персональный водитель.

•    Да, давай подкатывай – сразу и поедем. – Калач медленно положил трубку.

К даче он добрался в сумерки. Шагов был уже там, судя по его «Ауди», стоявшей во дворе за коваными воротами. Никакой охраны не наблюдалось.

«Живет как птичка божья, - подумал Калач. – Грохнут и спалят вместе с дачей – вот и нет кандидата в мэры».

Шагов встретил его, выйдя на крыльцо, освещенное лампочкой в проволочной оплетке – видимо заметил подъехавшую машину.

•    Живешь и забот не знаешь, - сказал Калач вместо приветствия. – Не боишься, что тебя например подпалят?

•    За дачей дедок из ближайшей деревни присматривает, когда меня нет, - ответил Шагов и коротко пожал руку Григория, мельком оценив могучую фигуру Мамонта, стоящего чуть позади.

•    А когда ты есть, сам от волков отмахиваться или отстреливаться будешь? – едко заметил Калач. – Ну что, банька готова?

•    А чего ее готовить – все автоматизировано. Вон она. – Шагов махнул рукой в сторону пристройки, обитой струганным тесом.

•    Уж не компьютер ли ей руководит? - Калач усмехнулся и  вслед за мэром присел на скамейку. – Я думал, что у тебя рубленная, с печкой.

•    Да геморроя с ней слишком много, - отмахнулся Шагов. – А тут включил и парься на здоровье. Без всякой возни.

•    А ты не сам возись. У тебя что, некому? Ладно, Бог с ней. Не за этим собрались. Как говориться – заодно и помоемся. – Григорий на несколько секунд задумался. - Помнишь как мы за Артюхиным братом подглядывали через дырку, когда он со своей молодой женой мыться ходил. А когда они там трахались, ты начинал икать и чесаться.

•    Ну, так первый раз в жизни такое увидел – тогда по телевизору порнуху не показывали. – Шагов издал короткий смешок. – Ну что мы здесь сидим? Пошли.

Когда они распаренные, закутанные в простыни сидели за уставленным едой столом и пили чай из электрического самовара, Калач неторопливо приступил к разговору, ради которого сюда приехал.

•    Ты думаешь в мэры-то избираться – выборы не за горами? - спросил он, вытирая углом махрового полотенца бисеринки пота со лба.

•    А что? – Шагов непонимающе посмотрел на своего собеседника. – Все идет как надо: поездки, выступления, статьи в газетах про всякие достижения…

•    В твоих газетах, - уточнил Калач. – Но ведь существуют другие газеты. А материальчики в них разные и часто не в твою пользу. Вон твой финансист весь свой табор в сбербанк пристроил – прямо семейное предприятие. А кивают на тебя. И квартира, которую ты подарил сыну стала городской притчей во языцах. Ну и так далее.

•    Да она правильно оформлена! - возмущенно воскликнул Шагов.

•    Какая разница. – Калач смачно отхлебнул чай из большой фарфоровой чашки. – Виноват всегда тот, кого вымазали говном. И воняет от него и отмываться ему. Ну допустим, что все претенденты на высокий пост друг друга мажут – в этом смысле они находятся в равных условиях. Привычно и понятно. Поэтому судят по реальным делам. Короче, нужно набросать костей, да чтоб на них еще мясо попадалось: одним, чтоб не мешали, другим, чтоб помогали, третьим, чтоб заткнулись, а электорату, чтоб правильно голосовали. Словечко-то какое изобрели – раньше был народ, а сейчас электорат. Тьфу ты! – Он от возмущения чуть не поперхнулся чаем.

•    Но на это нужны большие средства, а из казны много не вытянешь, - тяжко вздохнул Шагов. – А спонсоров пока не нашлось.

•    Зато у этого фашиста Артемова нашлись. Жертвуют на Божьи храмы миллионами, а попы и рады стараться: во всех проповедях он чуть ли не Христос, а кандидат в мэры Шагов ну так совсем Иуда. А ты выступления… Да на них народ силком сгоняют! А средства найдем, вернее они уже поступают в виде наличных денег. Устроил я несколько своих корешков в доходные точки через главного городского налоговика. Он у меня в доле сидит. Прижимает по налогам предприятия, которые ему укажут, а я эти предприятия выручаю. Но не за взятки – это мелко и одноразово, а ставлю туда своих ребят. Ребята эти не простые, а все сплошь курочки-рябы – умеют золотые яйца в виде денежных пачек приносить. А таких мест в городе хватает: ликеро-водочный завод, кулинарная фирма «Кокон»… Но это так… на выборы. Нужно смотреть дальше. Вот у меня такой вопрос. Город у нас промышленный: заводы, фабрики… Все приватизированы… А кому они достались, за какие такие заслуги? Пока я в зоне парился уже все разобрали. Не успел, понимаешь, за жирным куском, да и тощий не достался. Да и ты не миллионер – так, щиплешь по мелочи. А это несправедливо. В отношении нас с тобой, естественно. А какая еще бывает справедливость? Всеобщая что ли? – Калач зло усмехнулся. – Всем не может быть хорошо. Поэтому итоги приватизации нужно пересмотреть. Грабь награбленное, как там у Ленина. Ты список предприятий привез?

•    Здесь. -  Шагов полез в висящую на спинке стула куртку, достал несколько листков бумаги с отпечатанным текстом и протянул их Калачу. – Взгляни, а потом обсудим.

Григорий впился глазами в таблицы с цифрами и надолго замолчал, впитывая информацию. Его челюсть непроизвольно отвисла, обнажая крупные зубы. Наконец, оторвавшись от чтения и отхлебнув остывший чай, он ткнул в один из листков и вопросительно воззрился на Шагова.

•    Интересную я здесь штуку нашел, Петя. Что это за алмазы делают на номерном заводе?

•    Искусственные, но сбыт имеют. Даже на Западе, - пояснил тот.

•    Ничего себе имеют! Любые алмазы в цене, откуда бы они не взялись. Это похлеще, чем валюта. – При этих словах Калач прищелкнул пальцами. - И кому ж этот сладкий цех принадлежит? Государству?

•    Кому принадлежит – не знаю, но там банкует Воронов, больше известный как Мормон. Свято место пусто не бывает, - пояснил Шагов.

•    Это уж точно. Особенно если пахнет рыжьем или камушками. А это погоняло «Мормон» откуда? Он что, в зоне парился?

•    Говорят, что сидел, но точно не знаю. Он пришлый, не местный, но много чего сумел под себя подмять. Крутой мужик. – Шагов достал пачку сигарет. – Курить будешь?

•    Давай. – Григорий закурил, глубоко затянулся и вновь на некоторое время задумался. Потом неожиданно бросил. – Отожрать надо этот «клондайк» у Мормона. Со мной сидел один известный ювелир, а сейчас в Германии крупными делами вертит. Он быстро эти камушки пристроит. Был у нас один базар, когда я его от воров отмазал. Клялся, что по жизни мне должен. И не обманул: когда он освободился, пришла малява с его немецким адресочком и телефонами, мол, приезжай, звони. Но это потом. Сначала нужно под себя цех забрать.

•    А как это сделать? Не войну же с Мормоном начинать!? – Шагов недоуменно пожал плечами. – Не привык я так.

•    Привыкай. Без войны тебе такой сладкий кусок никто не отдаст. Но воевать можно не самим, а чужими руками. У тебя с городским ОМОНом как?

•    Здесь все нормально. Мы с их командиром столковались – я ему место Обухова, начальника горотдела милиции обещал. Он за должность землю носом рыть будет- с амбициями парень.

•    Кроме должности нужно предложить еще и денег, - нравоучительно заметил Калач, - посадить его на крючок.  А сам Обухов что?

•    Ему через год на пенсию. Нос по ветру держит, а положение у меня сейчас неустойчивое – вот он и выжидает, к кому примкнуть. Да и вообще Обухов побоится в сомнительные дела лезть. И денег не возьмет. Он уже думает о вечном. - Шагов издал нервный смешок и зябко передернул плечами. – Что-то стало холодать… Давай еще по наперстку.

•    А может его того… досрочно отправить? – медленно проговорил Григорий, выпив водку и утерев губы углом простыни.

•    В смысле как? – встрепенулся мэр.

•    Да не так, как ты подумал, - успокоил его Калач и плотоядно зевнул. – Организовать на него какой-нибудь компромат и предложить одно из двух…

•    Не получится. У него сильные тылы в области – не поверят. И не только это. Есть там еще некий Бызов, начальник уголовного розыска. Этот идейный, неподкупный, но на должность Обухова тоже метит. А тот его похоже тащит. Сложно все… - Горячий пепел от сигареты упал Шагову на коленку. Он замычал от боли, выругался матом и щелчком сбил пепел. – Вот так и в жизни – не знаешь, откуда напакостят.

•    Это точно! А сложности надо преодолевать. Чем больше денег светит, тем больше сложностей, а приз получает сильнейший, - прокомментировал Калач. – А что это за придурки с синими повязками по площади шмыгали, когда беспорядки были? Помнишь, когда я только что у тебя нарисовался?

•    Партия «Мир, труд май». Там Иннокентий Шамес. Свой человек. А зачем это тебе?

•    Да так… есть одна идея.

Они проговорили весь вечер и полночи, обсуждая перспективы на будущее.

•    У тебя выпить осталось? - неожиданно спросил одуревший от разговоров Калач, когда за окном уже забрезжил рассвет.

•    Да есть, конечно. Водка, - меланхолично проговорил Шагов подсевшим голосом.

•    Ну не виски же с содовой. Давай, доставай!

Водка была ледяной и легко соскальзывала в желудок, некоторое время как бы выжидала там, а потом пускала по жилам теплые, расслабляющие струи. Шагов куда-то отошел, а на Калача вновь навалилось прошлое...