Связанные Любовью

Глава 5

Ария

Мы больше не упоминали о вечеринке Сильвестра, и через несколько дней нам пришлось уехать в Чикаго, чтобы присутствовать на свадьбе Данте.

Моя кузина Валентина выглядела потрясающе в своем кремовом свадебном платье с блестками. Свадьба была не такой большой, как наша, но все же на ней присутствовало около двухсот человек из нашей семьи. Я улыбнулась, наблюдая за Данте и Валентиной во время их первого танца. Бальный зал отеля был украшен розовыми розами, и атмосфера была почти непринужденной.

Лука сжал мое бедро.

— Ты не выглядела такой счастливой во время нашего свадебного танца.

Я рассмеялась.

— Я боялась тебя.

Валентина не выглядела так, будто боялась Данте, но она была старше меня на пять лет и уже была замужем. Я предположила, что вступление в брак не внушает ей такого же ужаса, как было у меня.

Когда танцпол был доступен для гостей, Лука обнял меня и повел под музыку. Меня все еще удивляло, как хорошо он танцевал, несмотря на свой рост. Я лучезарно улыбнулась ему, и его большой палец погладил мою обнаженную спину, единственное публичное проявление любви, которое он, вероятно, позволил бы себе. Он все еще был осторожен, но я не возражала, потому что он никогда не сдерживался с привязанностью, когда мы были одни, и это все, что имело значение.

Как и ожидалось, мне пришлось танцевать с Данте, а Луке с Валентиной. Я танцевала с Данте раньше и едва напряглась, когда он взял меня за руку, но когда он притянул меня к себе и коснулся ладонью моей обнаженной спины, я вздрогнула от слишком знакомого жеста. Он тоже напрягся при виде недостающего барьера между нами. Вот в чем проблема с платьями с открытой спиной. Жар прилил к моим щекам, когда я встретилась с ним взглядом.

Он едва заметно улыбнулся мне.

— Прошу прощения, — сказал он официальным тоном.

— Ты не можешь помочь мне с платьем. Если только ты не переместишь руку на неуместно низкий уровень, то ты не сможешь дотянуться до ткани, — сказала я, надеясь разрядить атмосферу.

На лице Данте промелькнул легкий намек на веселье.

— Если я это сделаю, твой муж убьёт меня.

Я проследила за его взглядом. Лука продолжал бросать на меня собственнические взгляды, танцуя с Вэл (сокр. от имени Валентина). В то время как Вэл прекрасно смотрелась с Данте, она казалась абсолютно напряженной в объятиях Луки.

— Вэл выглядела счастливее, танцуя с тобой, — сказала я с улыбкой. Пальцы Данте на моей спине напряглись, и его лицо потемнело. Собственнический и доминантный, не так уж сильно отличающийся от Луки, если уж на то пошло.

Маттео занял место Луки, и Данте отпустил меня. Я быстро отказалась от танца с солдатом, не желая испытывать терпение Луки и нуждаясь, чтобы что нибудь выпить и отдохнуть от собственнического доминирования, окружающего меня, но Вэл громко рассмеялась над чем-то, что сказал Маттео. Они танцевали ближе, чем следовало. Лука прищурился, глядя на брата, но я беспокоилась не о нем. У Данте был взгляд, который я знала от Луки.

Не обращая внимания на жажду, я поспешила на танцпол и остановилась рядом с Маттео и Вэлом.

— Почему бы тебе не потанцевать со мной, Маттео?

Вэл перевела взгляд с меня на мужа, и на ее лице отразилось понимание. Она отступила от Маттео, который послал ей усмешку, прежде чем схватил меня за руку и притянул к себе.

Я задохнулась от удара о его мускулистую грудь. Мой негодующий взгляд только заставил его улыбнуться еще шире, и он без колебаний прижал ладонь к моей спине. Он и Джианна убьют друг друга, это факт.

Для Маттео все было игрой, он жил на провокациях и хаосе. С кем угодно, кроме него, я бы беспокоилась о реакции Луки, но так как это был Маттео, я расслабилась в его крепких объятиях и позволила ему кружить нас по танцполу.

Джианна стояла в стороне, нахмурившись, когда Маттео подмигнул ей. Я впилась ногтями в его плечо,привлекая его внимание.

— Не трогай ее. — это прозвучало резче, чем предполагалось, почти как приказ.

Лицо Маттео стало настороженным.

— Или что?

Я сжала его руку и смягчила тон.

— Или ты никогда не завоюешь ее. Она может быть очень сильной, но она выросла такой же защищенной, как и я. Пожалуйста, относитесь к ней с добротой.

Это был брат Луки, и я прекрасно понимала, что доброта не была его сильной стороной, но если Лука мог быть добр ко мне, то я должна была надеяться, что Маттео сможет сделать то же самое с Джианной.

— Я не собираюсь причинять боль Джианне, если только она не увлекается этим извращенным дерьмом.

Я закатила глаза, но когда он снова посмотрел на Джианну, я поняла, что в его взгляде мелькнуло тепло. В ее это тепла не было. Она выглядела так, будто скорее отрубит себе руки, чем выйдет за него замуж. Это меня и беспокоило.

Лука

Я перевернулся и потянулся к Арии, но коснулся пустой простыни. Я открыл глаза и сел, глядя на часы на тумбочке. Было только шесть тридцать утра воскресенья,и мы вернулись из Чикаго поздно. Где же она? Почему она не спит?

То, что я даже не заметил, как она встала с постели, показывало, как крепко я спал рядом с ней. Черт.

Я спустил ноги с кровати, с трудом поднялся на ноги, потянулся за "Береттой" и сунул ее в спортивные штаны. Когда я ступил на лестничную площадку первого этажа, до моих ушей донеслось шум Арии. Я спустился по лестнице и нашел Арию в нашей открытой кухне, босую и одетую в атласную ночную рубашку. Столы и пол были покрыты белой мукой, как и Ария, ее светлые волосы были собраны на макушке в беспорядочный пучок.

От него отчетливо пахло горелым.

— Что происходит?”

Ария вскрикнула и обернулась, прижав руку к сердцу и широко раскрыв глаза. Кончик ее носа и скулы тоже были покрыты мукой, и мои губы приподнялись при виде этого.

На ее лице появилась улыбка.

— Я испекла для тебя торт.

Она двинулась ко мне.

— С Днем рождения, любовь моя.

Черт, это был мой день рождения. Я и забыл. Я не праздную этот день. Ария встала на цыпочки, и я наклонился, сжимая наши губы вместе. Я почувствовал вкус муки на ее губах, значит, это был белый порошок. Я отстранился, позволяя глазам оценить беспорядок.

— Не хочу показаться жестоким, но прошлый опыт доказал, что твое присутствие на кухне плохая идея.

Она поджала губы.

— Я тренировалась с Марианной, когда тебя не было рядом.

— Ты тренировалась?

— Я хотела, чтобы твой торт был идеальным, — тихо сказала она.

Я уставился на нее, потом поднял кончики пальцев и смахнул муку с ее щек. Пятно на носу должно остаться. Она выглядела чертовски великолепно. Она отступила назад, взяла варежки и открыла духовку. Торт, который она вытащила, выглядел не так уж плохо.

— Это шоколадный торт с начинкой из сливочного сыра, — сказала она, ставя его на стол.

Она схватила нож и отрезала два куска, положила их на тарелку, прежде чем положить передо мной. Она прижалась ко мне.

— Надеюсь, тебе понравится.

Я схватил вилку и отрезал кусок торта, затем поднес его ко рту, готовясь к худшему, но торт был на самом деле вкусным, теплым и шоколадным. Я не был сладкоежкой, но мне это нравилось, потому что Ария сделала это для меня.

— И что? — спросила она, ее глаза расширились от беспокойства.

— Приятный.

Ее ответная улыбка заставила мое гребаное сердце подпрыгнуть.

— Как давно ты не спишь?

— Три часа?

Я поднял брови.

— Я не знал, что приготовление торта так долго затянется.

Она покраснела.

— Нет, но я встала рано, на случай, если что-то пойдет не по плану, и плюс я сожгла первые два пирога, они в мусорке.

Я усмехнулся и откусил еще кусочек. Мой взгляд скользнул вниз по ее нежной шее к мягкой выпуклости груди.

Ария коснулась моей груди, затем медленно провела руками вниз к животу, и я положила вилку обратно на тарелку. Моя кожа напряглась под ее прикосновением, мой член ожил. Глаза Арии встретились с моими, когда она потянулась к "Беретте" у меня за поясом и вытащила ее. С кем-нибудь другим мое тело пришло бы в состояние повышенной готовности, но с ней я даже не почувствовал намека на беспокойство. Она посмотрела на мой пистолет, прежде чем положить его на стойку. Я не мог отвести взгляда от ее лица. Она просунула руки мне за пояс и медленно стянула с меня спортивные штаны. Я зашипел, когда она задела мой член. Она подняла глаза, и, блядь, этот взгляд в ее глазах, я чувствовал его прямо в своем члене.

А потом она опустилась на колени, и я почти кончил. Она выдержала мой взгляд, несмотря на румянец, разлившийся по ее щекам, когда она наклонилась вперед, раздвигая свои идеальные розовые губы и принимая мой кончик в свой горячий рот. Я должен был остановить себя от толчка вперед, но я ослабил ее пучок и запутался руками в ее волосах, когда она глубже взяла член в свой рот. Черт, мои яйца распухли, увидев это.

Она улыбнулась моему члену, и я застонал, сжимая пальцами ее голову. Она медленно отодвинулась, и ее пальцы обвились вокруг меня, а затем она, блядь, лизнула от основания до самого верха, прежде чем закрутить розовым язычком вокруг моего кончика. Я вздрогнул и застонал.

— Черт, Ария, ты меня убиваешь.

Она выглядела чертовски гордой. Только моя.

Мне пришлось несколько раз дернуть поводья, как похотливому подростку, когда ее рот работал с моим членом, но когда Ария обхватила мои яйца, в то время как ее другая рука работала с моим членом, и мой кончик ударил ее в горло, я взорвался. Я схватился за стойку, когда удовольствие пронзило меня, и я взорвался в ее рту. Она с трудом сглотнула вокруг меня, поэтому я немного отодвинулся, мой член подергивался. Прикрыв глаза, я наблюдал, как она отстранилась, отпустила меня и вытерла рот. Это был момент, когда она все еще больше всего стеснялась. Я наклонился, схватил ее под мышки и поднял на столешницу, прежде чем завладеть ее ртом для поцелуя, погрузив свой язык внутрь, пробуя себя на ней и чувствуя себя чертовски собственником из-за этого.

Схватив ее за бедра, я приподнял ее, и ее ноги обвились вокруг моей талии. Если бы не мука, я бы трахнул ее прямо здесь. Вместо этого я повернулся, прижимая ее к себе, и пошел к лестнице. Ее глаза не отрывались от моих, когда я нес ее наверх по лестнице, и с ее киской, прижатой к моему животу, мой член быстро восстанавливался. Черт, я чувствовал, какая она мокрая. Мокрая от сосания моего члена.

— Это должно было касаться только тебя, - прошептала она, но ее глаза были полны желания.

— Дело все еще во мне, поверь мне, потому что доставлять тебе удовольствие это самое лучшее во всем этом.

Мы подошли к нашей кровати, и я позволил себе упасть вперед. Ария взвизгнула, но я удержал свой вес ладонями, ухмыляясь ей. Она рассмеялась и хлопнула меня по спине.

— Ты меня напугал.

Я полностью опустил ее и направил свой член к ее входу, найдя ее готовой для меня, и медленно скользнул в нее. И наши тела слились в единое целое. Обхватив голову Арии, я поцеловал ее, медленно входя и выходя.

Занятие любовью. Это было не то, о чем я когда-либо думал, но, черт возьми, с Арией я не мог насытиться.

Я не ускорился ни в толчках, ни в поцелуях. С каждым ударом я старался попасть глубоко, целясь в то место, которое заставило Арию терять себя. Ее глаза не отрывались от моих, когда она задыхалась и стонала, удивление было написано на ее великолепном лице. Я хотел снова провести ее через край только своим членом, и она добралась до этого. Мое собственное освобождение было близко, хотя я не так давно кончил.

— Поцелуй меня, — прошептала она и ахнула, когда я глубоко вошел.

Я взял ее рот, медленно и сладко, а затем она выгнулась, стенки сомкнулись вокруг меня, и мои яйца напряглись, когда мое собственное освобождение сильно ударило.

Потом я зарылся носом в ее волосы и перевел дыхание. Я начал подниматься, но Ария крепче сжала мои плечи, и я остался на ней, все еще глядя ей в глаза.

Любовь. Эмоции были написаны на ее лице, и все еще казалось невозможным, что она могла любить меня, потому что никто никогда не любил. Я родился с жестокостью в жилах, был воспитан, чтобы ломать других.

— С Днем рождения, Лука, — тихо сказала она. — Наш первый день рождения вместе.

— Первая из многих, — пробормотал я, потому что, несмотря ни на что, я никогда не отпущу ее.

Ария улыбнулась.

— Ты должен открыть свой подарок.

Мои брови поползли вверх.

— Я думал, это мой подарок.

— Секс и кекс? — возмущенно спросила Ария. Она начала извиваться подо мной, и я ухмыльнулся, не двигаясь ни на дюйм.

— Лука, — сказала она, но я заставил ее замолчать еще одним поцелуем, и она расслабилась подо мной. В конце концов любопытство взяло верх, я оттолкнул ее, поднялся на ноги и потащил за собой.

— Так в чем же дело?

Она покачала головой и повела меня из спальни вниз, затем в одну из гостевых спален. Там лежал прямоугольный сверток примерно пять на пятнадцать футов в диаметре. Я остановился в замешательстве. Я ожидал увидеть дорогую выпивку или часы, как большинство жен покупают мужьям, но понятия не имел, что это такое.

Ария потянула меня за руку и подвела ближе.

— Ты не распакуешь его?

Я отпустил ее руку и взял пакет. Он был всего в пару дюймов толщиной и не такой тяжелый, как я ожидал.

Ария рассмеялась.

— Он не кусается, поверь мне.

Я сорвала подарочную упаковку и застыл, ошеломленный. Это был холст с граффити. На заднем плане виднелся силуэт Нью-Йорка, а спереди красными буквами был выведен девиз семьи.

— Когда ты сказал мне, что любишь граффити от Бэнкси и других художников, я подумала, что было бы неплохо получить такое искусство для твоего офиса.

Я уставился на Арию. Она прикусила губу. Незадолго до Рождества мы вместе гуляли по Нью-Йорку, и я показал ей свое любимое граффити, единственное искусство, которое меня хоть немного волновало, но я не думал, что она помнит.

— Где ты его взяла?

— Мы с Ромеро пытались выяснить, кто такой Бэнкси, но это было невозможно, поэтому я связалась с несколькими менее скрытными художниками граффити в городе и попросила их создать для меня произведение искусства.

Ария замолчала.

— Тебе не нравится? Я думала, что что-то личное будет лучше, чем просто купить тебе что-то дорогое, как часы, тем более, что это похоже на то, если ты купишь себе свой собственный подарок и тем более это твои деньги....

Пошатываясь, я подошел к ней, обхватил ладонями ее лицо и страстно поцеловал. Когда я отстранился, ее брови сморщились в замешательстве.

— Это наши деньги, Ария, не мои. Все, что у меня есть, тоже твое.

— Так что, я практически Капо, — поддразнила она, и я усмехнулся.

— Ты правишь моим сердцем, так что в каком-то смысле да.

Я сделал паузу, потому что понял, что это правда. Никто никогда не обладал властью надо мной, не так, как Ария, и это было самой страшной вещью в этом мире, потому что никто никогда не мог узнать.

— Так тебе нравится подарок?

— Да, черт возьми. Это прекрасно. Как я смогу сделать лучше подарок на твой день рождения?

Ария усмехнулась.

— У тебя есть еще месяц, чтобы что-то придумать.

— Отлично, — пробормотал я. — Никакое давление.

Ее глаза светились весельем.

— Ты большой мальчик,крутой гангстер, печально известный плохой мальчик.

Я наклонился, мой голос был низким и мрачным.

— Плохой мальчик, да?

Она обвила мою шею руками.

— Я действительно не знаю, почему люди боятся тебя, ты такой милый.

Я фыркнул, потому что никто никогда не называл меня так, и никто бы не назвал, если бы знал, что для них хорошо.

— Они боятся меня, потому что я плохой мальчик, любимая.

Плохое даже не начинало покрывать это.

Ария кивнула с легкой улыбкой.

— Я знаю, и знаешь что? — она понизила голос. — В спальне мне иногда нравится, когда ты ведешь себя как плохой мальчик.

— Господи, Ария.

Я крепко поцеловал ее.

Ария всегда будет видеть только мою ручную сторону.

Ария

— Черт побери! — крик Луки разбудил меня. Матрас сдвинулся под его весом, и я повернулась, моргая, чтобы снова заснуть. Лука одевался, зажав телефон между плечом и ухом и натягивая штаны.

— Буду через пятнадцать минут. Черт!

Я встревоженно села. Лука положил мобильник, надел рубашку на кобуру и, поморщившись, повернулся ко мне. — Кто-то бросил коктейль Молотова в один из борделей семьи. Две шлюхи сильно обгорели, вся мебель сгорела. Там полиция и пожарные. Я должен пойти и ограничить ущерб.

Я медленно кивнула, подавляя разочарование. Он подошел ко мне, быстро поцеловал и ушёл.

Я прикусила губу, прогоняя боль. Это был мой день рождения.

Я выскользнул из кровати, потянулась за мобильником и увидела сообщение Джианны. Как только она увидела, что я в сети, зазвонил телефон. Поговорив с Джианной, Фабиано и Лили, я почувствовала себя лучше и оделась.

Я знала, что Луке нужно позаботиться о делах семьи, если он хочет быть хорошим Капо, и все же мне было интересно, забыл ли он вообще о моем дне рождения. Я спустилась вниз, где за стойкой сидел Ромеро. Заметив меня, он улыбнулся и встал.

— С Днем рождения, Ария.

Я ответила ему слабой улыбкой, и выражение его лица еще больше смягчилось.

— Лука вернется, как только закончит.

Я пожала плечами и налила себе кофе. Одиночество нахлынуло на меня. У меня не было друзей в Нью-Йорке. Как жена Капо, люди в нашем кругу не относились ко мне как к нормальному человеку, и я не могла дружить с посторонними. Проглотив эмоции, я сделала глоток кофе.

Лифт звякнул, и Ромеро встал передо мной, но расслабился, когда Марианна вошла, неся торт. Ее темно-серые волосы были, как обычно, стянуты сеткой, а платье облегало ее пухлое тело и пышную грудь. Ее материнское лицо расплылось в широкой улыбке, и, поставив торт, она крепко обняла меня.

— С Днем рождения, бамбина. Я испекла для тебя миндальный торт. Лука сказал, что это твое любимое.

Она нахмурилась, глядя на Ромеро.

— Кстати, где он?

— Дела, — просто ответил Ромеро.

Марианна не задавала вопросов.

— Лука попросил тебя испечь торт?

— Он так и сделал.

Марианна отрезала три куска торта, затем достала тарелки, протянула их Ромеро и мне и оставила одну себе. Я должна была признать, что торт был лучшим, что я ела за очень долгое время. Марианна была богиней на кухне.

Марианна коснулась моей щеки.

— У тебя грустный вид. Почему бы тебе не пойти и не повеселиться с Ромеро?

Я хотела провести день с Лукой, но так как этого не должно было случиться, я кивнула. Ромеро повел меня обедать в хороший ресторан, а потом я пошла в "трофейную жену" и потратила тысячи в "Центурии-21", моем любимом универмаге на Манхэттене. Мы вернулись в пентхаус после быстрого ужина в маленьком бистро. Я не стала доставать новую одежду из сумок, вместо этого схватила шерстяное одеяло и книгу и направилась на террасу, где свернулась калачиком на стуле. Ромеро не присоединился ко мне, вероятно, уловив мое мрачное настроение. Я позволила своему взгляду блуждать по горизонту, несколько слез выскользнули, я подтянула ноги и крепко обхватила их руками.

Звук открывающейся двери привлек мое внимание к французским окнам, и Лука вышел на террасу, его лицо исказилось от сожаления, когда его глаза остановились на моем лице. Я быстро вытерла слезы и встала, но Лука схватил меня и поцеловал. — С Днем рождения, принцесса. Жаль, что я не мог провести день с тобой.

— Ромеро отвлек меня, — сказала я, слегка пожав плечами.

Лука покачал головой.

— Этого недостаточно. — он отнес меня в спальню. Мои глаза остановились на кровати. На нем лежал букет белых роз и сверток. Я улыбнулась и поцеловала Луку в шею, прежде чем он опустил меня на землю. Я понюхала розы, взяла сверток и развернула его. Внутри оказалась красная бархатная шкатулка, которую я открыла. На серой подушке лежал браслет из розового золота. Девятнадцать бриллиантов были вставлены в гладкую розово золотую поверхность.

— Поверни его, — тихо сказал Лука.

Я сделала, как он сказал и нашла слова, выгравированные на внутренней стороне браслета.

В самый темный час, ты мой свет.

Сглотнув, я посмотрела в теплые глаза Луки. Он схватил рубашку, натянул ее через голову и обернулся. Я застыла, когда увидела новую татуировку на его лопатке, зеркально отражающую татуировку Фамильи. Кожа все еще была красной.

Я начала читатт замысловатые черные чернильные буквы.

Я пойду туда, куда идешь ты, какой бы темной ни была дорога.

Слова, которые я сказала Луке вскоре после нашей свадьбы. Он помнил их. Я глубоко вздохнула, сжав губы, но не плакать было проигранной битвой. Две татуировки по обе стороны сердца. Лука повернулся и подошел ко мне, вытирая слезы. Он прижал мою ладонь к своей фамильярной татуировке над сердцем.

—Моя клятва была первой, но слова на моей спине значат больше.

Я сглотнула. Он не должен был говорить ничего подобного. Для человека, семья на первом месте, а для Капо тем более. Я кивнула и коснулась губами его губ.

— Эти слова у тебя на спине, я серьезно, Лука. Я последую за тобой куда угодно. Твоя темнота меня не пугает. Я люблю тебя, твою силу и верность, твою нежность и заботу. Я люблю твою нежную сторону, но так же сильно я люблю твою темноту. Я буду любить тебя в твой самый темный час, я буду любить тебя, даже когда ты слаб, и если тебе нужно, чтобы я была твоим светом, я буду. Я люблю каждую частичку тебя, Лука.

Он прижал меня к груди, и я так же крепко его обняла. Его любовь была величайшим даром.

Лили и Джианна приехали в гости в апреле. С того момента, как я увидела джанну, я знала, что что-то не так, но у нас не было возможности поговорить до вечера, когда Лука и Маттео ушли по делам, а Ромеро был занят игрой в Скрэббл с Лили.

— Ты что-то задумала, да? — спросила я ее, когда мы наслаждались видом на Нью-Йорк с террасы на крыше.

Джианна ответила не сразу, что было для нее необычно. — Я не могу этого сделать, Ария. Я хочу выйти. Из этого мира. Из моего брака. Просто, чтобы это все прекратилось.

Я подозревала что-то об этом, но теперь, когда она высказала это вслух, беспокойство и страх захлестнули меня.

— Ты хочешь сбежать?

— Да.

— Ты уверена?

Джианна искоса взглянула на меня. На ее лице не было и намека на сомнение.

— Абсолютно. С тех пор, как братва напала на особняк и я увидела, на что способен Маттео, я знала, что должна бежать.

— Ты ведь знаешь, что дело не только в Маттео? Он не хуже любого другого человека.

Маттео может быть забавным и очаровательным. Я была уверен, что они с Джианной будут счастливы, если она позволит себе впустить его, но я знала ее, знала, какой упрямой она может быть. Она не позволила мне уговорить ее дать Маттео шанс.

— Что делает его еще хуже. Я знаю, что почти все мужчины в нашем мире способны на ужасные вещи, и однажды даже Фаби будет, и я ненавижу это, ненавижу каждую секунду, когда я в ловушке в этом запутанном мире.

— Я думала, вы с Маттео ладите лучше. Сегодня вы не пытались оторвать друг другу головы.

— Он пытается мной манипулировать. Разве ты не видела, как легко он мог заставить Лили забыть о своей нервозности рядом с ним?

— Могло быть и хуже. Большинство мужчин не простили бы тебя за то, что ты доставляешь им столько хлопот, но ты ему действительно нравишься.

Я не была уверена, что Лука позволил бы мне так с ним обращаться.

— Ты на его стороне?

У меня не было намерения выбирать сторону.

— Я не на его стороне. Я просто пытаюсь показать тебе альтернативу побегу.

— Почему? Ты же знаешь, я никогда не хотела такой жизни. Почему ты пытаешься заставить меня остаться?

Я схватил ее за запястье, злясь.

— Потому что я не хочу потерять тебя, Джианна!

— Ты меня не потеряешь.

— Да, конечно. Как только ты сбежишь, мы больше никогда не увидимся, может, даже не поговорим, если не придумаем, как это сделать, не рискуя, что мафия тебя выследит.

— Я знаю, — прошептала Джанна. — Ты можешь пойти со мной.

В прошлом я часто обижалась на золотую клетку, в которой выросла, и даже сейчас иногда задавалась вопросом, каково это-бродить по Нью-Йорку без Ромеро, учиться в колледже и жить по собственным правилам.

— Я не могу.

Она отвернулась от меня.

— Потому что ты любишь Луку.

В ее голосе прозвучало неодобрение, но я не стала оправдываться. Любовь к Луке не была чем-то, из-за чего я никогда не буду чувствовать себя плохо.

— Да, но это не единственная причина. Я тоже не могу оставить Фаби и Лили, и я примирилась с этой жизнью. Это все, что я когда-либо знала. Я не против.

— Ты думаешь, я брошу их, если уйду?

— Они поймут. Не все созданы для жизни в этом мире. Ты всегда хотела жить нормальной жизнью, а у них все равно буду я. Ты должна думать о себе. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— Не думаю, что смогу быть здесь счастлива.

— Потому что ты не хочешь выходить замуж за убийцу, потому что не можешь жить с тем, что делает Маттео.

— Нет, — тихо ответила она. — Потому что я вижу, что меня это устраивает.

Я вгляделся в ее лицо.

— Что в этом плохого? — я знала, кто такой Лука, на что он способен. Я знала, что он не изменится, и не хотела этого, потому что любила его таким, каким он был сейчас.

— Тебя устраивает то, что делает Лука? Ты никогда не лежала ночью без сна, чувствуя вину за то, что вышла замуж за такого человека, как он?

— Мы родом из семьи таких людей, как он. Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой?

— Нет. Но нормальные люди чувствовали бы себя виноватыми. Разве ты не видишь, как мы запутались? Я не хочу быть такой. Я не хочу провести свою жизнь с человеком, который режет своих врагов.

Лука всегда утверждал, что я чиста и невинна, но это не так.

— Мне очень жаль. Я не хотела, чтобы тебе было плохо. Я просто ... я знаю, что должна рискнуть. Я должна попытаться уйти от всего этого и жить без насилия и извращенной морали. Я всегда буду жалеть, если не сделаю этого.

— Ты знаешь, что никогда не сможешь вернуться. Нет пути назад, если ты сбежала. Даже если Маттео простит тебе такое оскорбление, мафия будет нести ответственность за твое наказание до свадьбы. А бегство от мафии это предательство.

— Я понимаю.

— Мафия карает предательство смертью. Из-за того, что ты не можешь выдержать этого, они могут решить быть с тобой помягче и отправить тебя в один из своих борделей или выдать замуж за кого-нибудь похуже Маттео.

— Я понимаю.

Я схватила Джианну за плечо, потому что не думала, что она это сделает.

— Ты серьезно? Мало кто рискует убежать от мафии, и у них есть на то есть причина. Но большинство людей попадаются.

— Большинство, но не все.

— Ты когда-нибудь слышала о ком-то, кто успешно сбежал из мафии?

— Нет, но я сомневаюсь, что кто-нибудь расскажет нам о них. Ни отец, ни Маттео, ни Лука не заинтересованы в том, чтобы вкладывать идеи в наши головы.

Я со вздохом опустила руки.

— Ты действительно решила пройти через это.

— Да.

— Хорошо, — сказала я, потому что знала, что ничего не могу сделать, чтобы изменить мнение Джианны, и не хотела, чтобы она начала что-то скрывать от меня. — Ты не сможешь сделать это в одиночку. Если ты хочешь добиться успеха, тебе понадобится моя помощь.

— Нет, — ответила она. — Я могу сделать это сама.

— Если я помогу тебе бежать, то предам семью и своего мужа, — прошептала я. Лука воспримет это как предательство. Он был воспитан в убеждении, что его слово будет законом, что невыполнение приказа-предательство.

— Ты права. И я не могу позволить тебе так рисковать.

Я взяла ее за руку.

— Нет, Я помогу тебе. Я твой единственный выбор. И если кто-то и может это сделать, то это ты. Ты никогда не хотела быть частью всего этого.

— Ария, ты сама сказала, что то, что я делаю, это предательство, а мафия жестоко обращается с людьми, которые предают их. Лука не из тех, кто прощает.

— Лука не причинит мне вреда. — Джианна выглядела сомневающейся, но я знала, что это правда, и не только с тех пор, как он написал мои слова чернилами на своей коже.

— Не будет. Если бы Сальваторе Витьелло был жив, все было бы по-другому. Я была бы под его юрисдикцией, но Лука Капо и он не накажет меня.

— Может быть, его люди не оставят ему выбора. Он новый Капо, и если он будет выглядеть слабым, его люди могут взбунтоваться. Лука не станет рисковать своей силой, даже ради тебя.

— Поверь мне, — сказала я.

— Я доверяю тебе. Это Луке я не доверяю.

— И если ты подумаешь об этом, я не предам семью. Ты все еще часть семьи, пока не выйдешь замуж за Маттео. Это значит, что то, что я делаю, в лучшем случае предательство мафии, но я не связана с ними, поэтому я не могу предать их.

— Лука может посмотреть на это иначе. Даже если ты не предаешь семью, ты все равно действуешь за спиной Луки. Не говоря уже о том, что Маттео, вероятно, перевернет небо и землю, чтобы найти меня.

— Абсолютно. Он будет охотиться за тобой.

— В конце концов он потеряет интерес.

Зная одержимость Маттео моей сестрой, я сомневалась в этом.

— Возможно. Но я бы на это не рассчитывала. Мы должны убедиться, что он тебя не найдет.

— Ария, мне не следовало приходить к тебе с этим. Ты не можешь вмешиваться.

— Не пытайся меня отговорить. Я буду чувствовать себя виноватой, если не помогу тебе, и тебя поймают, — сказала я ей.

— И я буду чувствовать себя виноватой, если ты попадешь в беду, помогая мне.

— Я помогу тебе. Конец истории.