Кровь. Дурная наследственность

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. Часть 2

В тот день она впервые о них узнала . . . Элизабет молча вглядывалась в темноту, притянув ноги и обхватив себя руками за плечи. Где - то вдалеке были слышны крики жертв, они то смолкали, то начинались с новой силой. Девушка каждый раз вздрагивала, всё сильнее вжимаясь в неровную стену пещеры. Её не волновала больше ни повышенная влажность, заставляющая волосы небрежно торчать во все стороны, ни острые камни, беспощадно врезающиеся в спину. Остался лишь страх — огромный и всепоглощающий. Ещё никогда в жизни девушка не испытывала ничего подобного. Всё внутри было напряжено до предела, но чувство безысходности и некой обреченности временами брало верх над самообладанием вампирши. Ей хотелось расплакаться, разрыдаться, как маленькой девочке, в надежде, что кто - нибудь сжалится и непременно поможет ей.

И то чувство страха, она не забудет ни когда. А ещё, то как смогла удрать невредимой . . .

Элиот небрежно оттолкнул её от себя. — На меня больше не действует твоё внушение, так что не получиться . . .

— Я и не пытаюсь применить гипноз, — нахмурила брови Элизабет.

Элиот облизал губы и подчеркнул. — Идём по хорошему.

— Ты ведь меня знаешь, — вкрадчиво посмотрела на него она, — Я ни когда не шла подобным путём. — Вампирша вновь подступила к нему и слегка коснулась груди, ладонью. — Можешь говорить, что угодно . . . но я — то знаю правду. Ты был влюблён, — она томно вздохнула. — И не пытайся меня разуверить . . .

— Ты веришь в ложь, которую сама придумала, — покачал головой Элиот. — Я не люблю тебя, а ненавижу Элизабет. За всё то, что ты творила, за то как портила мне жизнь столько лет. И я с удовольствием передам тебя в руки древнего семейства, хотя бы для того чтоб избавиться от твоего вечного преследования.

— Ты думаешь твои слова что - то изменят ? — Она сжимает руки в кулаки.

— Нет, не думаю. — Честно отвечает он. — Но, это так.

— Тебе станет легче, если меня убьют ?

— Нет. Я . . .

— Тогда почему ты так стремишься отдать меня им ?

— Я хочу чтоб ты прекратила преследовать меня, только и всего.

— Знаешь я так сильно тебя люблю . . . — Она отходит от окна и наконец оборачивается. — Я готова ради тебя хоть горы свернуть, — Он подходит к ней, но останавливается на расстоянии вытянутой руки, а после, кинув презрительный взгляд, уходит за её спину. — Ты сама всё это довела то такого состояния . . . — Элиот медленно ходит вокруг неё, сейчас он похож на льва, в то время когда она просто ягненок — его обед. — После столького, что мы пережили, после стольких страданий, что ты заставила меня испытать, ты заявляешь что делала это лишь из - за любви ? И полагаешь, я кинусь в твои объятия ? — Элиот остановился напротив неё и с обидой и всё же долей презрения обвёл вампиршу взглядом, а после махнул рукой, указывая на полу пустую бутылку на барной стойке. — Прячешься, пьёшь и жалеешь себя. Ну конечно ! Чего ещё ожидать от такой как ты.

Она смотрела на него и думала, что со временем станет легче, но состояние её осталось неизменным. Устав гореть по каждому поводу, Элизабет решила остаться ко всему нейтральной. Уж лучше быть безразличной и подчинишься воле судьбы, чем тратить нервы на то, что не изменить.

Она любила его всем своим сердцем. Но он умудрился разбить его. И вместо любви ощущает лишь миллионы осколков, которые режут её изнутри при каждом вдохе. Воспоминания мучают девушку. Это невыносимо больно.

Говорят время лечит. Возможно и так, но сколько его должно пройти чтобы он могла простить его ? И стоит ли его вообще прощать ? Каждый осколок сердца помнит лучшие времена и его слова, когда он ещё был человеком : Вы не такая как все, мисс Люсинда Харкер . . . Я не встречал таких прежде. И я не могу даже мысли допустить, что не увижу вас . . . Но, если бы вы . . .

— Я не сделаю этого, ведь . . . — Отвечала тогда она.

— Да, — кивал он. — Вы говорили, что подобные вам, не могут уживаться рядом. Но . . .

— Нет, Элиот, — она поступила к нему и взяла его за руки. — Если я сделаю это. То, нам придется держаться на расстоянии.

— Но, если вы не сделаете, — он посмотрел ей в глаза. — То, нам все же будет суждено разлучиться . . . И, виной будет старость. Я, состарюсь, а вы по - прежнему будете молоды. А так, мы бы могли постараться . . .

— Ох, Элиот, — она опустила взгляд. — Это так . . . Искушающе . . .

А теперь его слова : — Я не люблю тебя, а ненавижу Элизабет. За всё то, что ты творила, за то как портила мне жизнь столько лет. И я с удовольствием передам тебя в руки древнего семейства, хотя бы для того чтоб избавиться от твоего вечного преследования.

Но если подумать, он единственный родной человек, оставшийся в её жизни за столь длинное время. И не важно что они ни на минуту вместе не оставались. Он единственный с кем она чувствовала связь.

Элизабет бросила короткий взгляд на пустынную улицу, окутанную тьмой. Как всё таки красив, одинок и безлюден город в эти часы. И только пару машин промчатся по большому проспекту, который в дневное, шумное и душное время, заполняют километровые пробки . . . В ночном городе можно укрыться . . . раствориться . . . спрятаться от чьих либо глаз . . . Ты можешь делать, что захочешь, быть, кем захочешь в эти минуты. Можешь тихо лежать на прохладной траве, смотреть в чёрное . . . тёмно — синее небо с миллиардами звёзд . . . или можешь прыгать, бегать и петь свои любимые песни во весь голос, тебя за это сейчас никто не осудит . . .

В ночном городе также можно и поплакать: чернота этих ночей спрячет тебя, твои мысли и твои слёзы . . . Ночной город . . . он прекрасен и загадочен, даже обычные и привычные взгляду деревья, ночью превращаются во что - то магическое, словно прикасаясь к ним, ты становишься одним целым с природой, со всем что тебя сейчас окружает . . . А ночные звуки, часто незнакомые и непонятные нам, и в них каждый слышит что - то своё, что - то сокровенное . . . то, что хочет услышать . . . И как же можно забыть про сны . . . ведь только, и только во снах реализуются все твои мечты, сокровенные желания и тайны, с которыми ты никогда ни с кем не поделишься . . .

Возможно, она любит ночь больше, чем день, ведь ночью, она настоящая, и может никем не притворяться, быть самой собой . . . и . . . наверное . . . любила бы ночь ещё сильнее, если он был с ней в это время . . . в эти магические мгновения . . . И если бы не говорил этих режущих сердце, слов о ненависти . . .

Она хотела ещё сказать ему, много чего, но он неожиданно подступив, нацепил на её запястья старинные на вид кандалы — наручники.

— Что ? — Ахнула она.

— Прости, — ответил он. — Но я должен тебя вернуть.

Наручники зачарованные ведьмой, лишали Элизабет сил. Но ещё нужно было как — то заткнуть её неудержимый словесный поток.

— Ты такой нежный, — выдала она, в очередной раз, когда он дёрнул её за собой.

— Переставляй ноги, — отрезал Элиот. — И помалкивай . . . Или мне придётся зашить тебе рот.

— Ого ! — Она вскинула брови. — Зашить ? Что прямо иглой и нитью ?

Элиот сильнее толкнул её вперёд. — Топай давай.

Элизабет негромко хмыкнула но всё же пошла ведомая им. — И куда мы сейчас . . .

— Тут не далеко, — не ответил он и достав из кармана телефон набрал номер. Абонент ответил довольно быстро. — Говори, — Элизабет сразу узнал этот голос. Параноик и телепорт. Ивар Ёдур.

— Она со мной, — ответил ему Элиот.

— Доставь её в метейри к гробнице с сидящими на ступенях детьми.

— Хорошо, — Элиот нажал на красную кнопку и сунул телефон обратно в карман.

— Ты что его личный сторожевой пёс ?

— Заткнись, — вампир сильнее сжал её запястье.

— Послушай, — зачастила она. — Я ведь ни как им не врежу . . . Так почему не оставить меня в покое ?

— Потому, — вновь дёрнул её Элиот, — что ты единственный живой двойник жертвенных . . .

— И что ? Что это значит ?

— То, что ты нужна для ритуала.

— Что ? Для какого ещё ритуала ? — Занервничала она.

— Мне позвонил Нэйтан и сообщил, что им нужно связаться с миром магической тюрьмы.

— А я - то тут причём ?

— Нина выяснила что есть один ритуал.

— Нина ? Да она ведь даже не ведьма уже !

— Но пока была связана с ними, пусть и не долго, кое-что слышала. А ещё прочла в кни . . .

— И что, — Элизабет начала яро вырываться. — Ты отдашь меня, что бы они зарезали на очередном алтаре, как грёбанного жертвенного барашка ? Какое тебе дело до тех кто заточён в этой чёртовой магической тюрьме ? !

— Я просто держу своё слово и оказываю услугу.

— Услугу ? — Взвизгнула Элизабет. — Кому ? — Она заглянула ему в глаза и ни как не могла поверить тому, что в них увидела. — Ты . . . увлечён ей ?