Любовь страшнее войны

2

Здорово. Просто охренеть как здорово, что Кирилл жил в квартире отдельно от родителей, иначе бы он не перенес еще и их брюзжание и фырканье, которое непременно появилось бы, стоило лисьей семейке войти в нее.

Семейка приехала к полудню. Кирилл, стоял у входа в одном халате, смотрел на то, как рабочие заносят нехитрые лисьи пожитки и с трудом сдерживался, чтобы не завыть в голос. Бутылка с холодной минералкой, приложенная ко лбу, состояние не облегчила. Он прокутил в клубе до утра, несмотря на то, что до траха дело так и не дошло. «Зайцы» лезли на колени, целовали с двух сторон в шею, пока третий расстегивал ширинку, но Кирилл, сказав им, что сегодня он не их Дед Мазай, вернулся к спиртному, заставив «зайцев» целоваться друг с другом. «Зайцы», насильно напоенные, целовались вяло, халтурили, Кириллу даже пришлось негромко рыкнуть и позвать до кучи еще двоих, в костюмах из латекса. И вот тогда пошла такая жара, что хоть на память видео снимай, однако Кирилл лишь курил кальян и похмыкивал.

Затуманенный алкоголем мозг периодически выдавал шальные мысли волка, который предлагал то пооткусывать помпоны с шортов, то разлить по столу вискарик и заставить «зайцев» его слизывать, то свалить, найти ближайшую песочницу, вырыть яму и лежать в ней, потому что там прохладно.

Развлекся он на пару недель вперед и теперь стоял, рассматривая, как Ларочка затаскивает в выделенную ей комнату напольные весы. Вошедший следом в квартиру Алексей, муж покойной Паулины и отец Марьяна, смерил Кирилла презрительным взглядом.

— У нас есть вопросы по поводу контракта, — провозгласил он, а Кирилл почувствовал, как дернулось веко.

— У вас есть вопросы? — повторил он, удивляясь подобной наглости.

— Да. Относительно контракта. Я бы хотел встретиться с вашим юристом.

Кирилл шагнул ближе, нависая над тщедушным телом в клетчатой рубахе:

— А с нотариусом ты встретиться не хочешь? Завещание написать?

— С юристом, — Алексей усмехнулся. — И вы не в том положении, чтобы отказывать.

Приехавший вскоре юрист деловито расположился в кресле напротив Алексея и Ларисы, включил ноутбук и дозвонился по скайпу отцу Кирилла, который не мог присутствовать лично. Марьян был на учебе, поэтому семейка пошла в наступление без него.

— У нас… кхм… есть пожелание, — вздернув нос, сказал Алексей, а Лариса закивала. — Мы согласны на бракосочетание только в том случае, если получим после развода, по брачному контракту, половину причитающегося Кириллу Акулову наследства.

Кирилл сначала подумал, что ослышался:

— Что ты сказал?

— Половину, — поерзал тощим задом Алексей. — Имущества.

Последующие минут пять выпали из обсуждения, поскольку Кирилл рычал, вздернув за грудки нового родственничка, Лариса голосила, как бывалая базарная торговка, юрист пытался встрять со своими комментариями, а отец молчал, пережидая скандал, который перерос в обмен нецензурными прозвищами. Впрочем, лис не зарывался и вместе со своей сестрицей согласился на четверть требуемого и на неустойку, превышающую эту четверть, если со здоровьем или жизнью их семейства что-то случится. Юрист, выпроводив их из комнаты на время совещания, посоветовал принять условия.

— Согласитесь, это весьма лояльно, — проговорил он, протирая очки.

— Лучше пожертвовать частью, чем потерять все, — добавил отец. — Подъебал папенька!

Фирме отца очень пригодились бы свежие вливания капитала. Туристическому бизнесу Кирилла — тем более, учитывая, что лето было на носу, а строительство новых гостиниц пока было заморожено. Поэтому юрист занялся составлением всех документов, а новые родственнички обживанием его прежде холостяцкой норы.

К моменту, когда вернулся с учебы Марик, который накануне вечером получил ключи с курьером, Кирилл всерьез решил записаться на прием к семейному психологу и попросить у него что-нибудь, снижающее уровень агрессии. Алексей, затаскивая коробки с книгами по нетрадиционной медицине, умудрился зацепить напольную вазу в коридоре, которой бы в августе исполнилось тридцать лет. Ваза, естественно, не погибла, но кусок от нее откололся и залетел под тумбу. Лариса, управившись с вещами, отправилась мыть руки и свернула шею крану.

— Я тебя удавлю! — тихо произнес Кирилл, с усилием ввинчивая блестящую деталь на место. — Не надо ничего крутить! Чуть-чуть нажимаешь, и все, — он оглянулся на биде и посчитал необходимым добавить: — Это для… Короче, тебе это не надо.

— Я знаю, для чего это, — фыркнула Лариса, оттесняя его боком от раковины. — И пробовать не собираюсь. Не всем нравится, когда в задницу лупит струя воды.

Волк в Кирилле подъеб заценил, а вот человек нет. Захотелось сунуть Ларису в биде головой.

Явившийся Марьян шатался по квартире больше часа, изучая обстановку. С Кириллом они столкнулись вечером на кухне, когда тот, по совету матери, заваривал зеленый чай с мелиссой. Марик, открыв холодильник, замер, изучая полки.

— Это на месяц? — спросил он.

— На три дня, — ответил Кирилл, невольно прилипнув взглядом к его голым ногам. — Домработница закупает. Готовлю я сам.

— Да тут полуфабрикаты одни, — поморщился Марик. — Ладно, придумаем.

Он уселся на стул, намазывая на внушительный кусок булки масло, а затем икру. Упавшую на стол икринку слизнул языком. Язык был невероятно длинный. Кирилл, звякнув заварником, взял чашку и вышел.

После ухода Акулова папа обвел взглядом собравшееся семейство:

— Мда. Вот так внук. Не знаю, что там у них за семейные разборки, но ты, Ларочка, своего упускать не должна. Требуй минимум половину капитала.

— Да мне бы просто в джакузи полежать, — хохотнула та, все еще не веря в происходящее.

— Это понятно, — кивнул папа. — Но им об этом знать не обязательно. Надо ловить удачу за хвост, а волка за яйца, в данном случае. Иначе нас кинут, не успеешь из джукузи своего вылезти.

С папой Марик был согласен — волки иной раз были хитрее лис, особенно в денежных вопросах.

Беспринципные, жадные, жестокие твари.

Тем же вечером с курьером были доставлены ключи от квартиры Кирилла, и Марик, посмотрев на карте ее расположение, подумал, что в кедах его туда не пустят. Надо будет стребовать с нового дяденьки карманные деньги. Пусть. В его же интересах, чтобы Марику не на что было жаловаться.

Марик оказался прав — во двор он зашел, приложив магнит и введя код на панели, а в самой элитной многоэтажке из застекленной будки перед лифтом выплыла импозантная дама лет шестидесяти в брючном костюме, с пучком пепельных волос и с бейджиком на шее, где значилось суровое «Клавдия», отрезав путь дальше.

— Куда вы собрались? — поинтересовалась она, поджав губы.

Марик глянул на брелок с ключами.

— Мне к Акулову. Я живу теперь у него. Он на моей тетке женится завтра.

— Женится? — удивленно воскликнула дама. — Не смешите меня, если Акулов женится, то нас захватят марсиане. Или Ленин оживет.

— Готовьте шапочку из фольги, чтобы марсиане не смогли повредить ваш мозг, — заявил Марик авторитетно. — Потому что он действительно завтра женится.

Клавдия, осуществлявшая контроль входящих и выходящих из здания, долго спорила с ним, не пуская к лифтам. Потом позвонила в Акуловскую квартиру, получила положительный ответ и нехотя отстала.

Квартира, конечно, у Кирилла была на зависть, просторная, светлая, обставленная не без дизайнерского участия. Марик, заняв одну из спален, изучил все комнаты, зависнув в ванной и рассматривая квадратную ванну и технические навороты в виде задекорированных светильников и подсветки унитаза снизу, на стыке с мрамором. Он даже сел на пол, чтобы разглядеть получше, потом поочередно понюхал стоящие на полке банки с морской солью. В такой ванной, наверное, можно часами лежать, щекоча задницу пузырьками и надрачивая на подсвеченный синим унитаз. Сенсор срабатывал, правда, только при приближении.

В собственной спальне Марик, усевшись на край роскошной постели некоторое время пялился на картину с изображением медведей, потом на напольные вазы с сухоцветами. В коридоре тоже было на что залипнуть — в стенной нише располагался огромный аквариум с крупными высокомерными рыбинами. Вид у них был под стать хозяину, такой, будто они лично поставляли икру к царскому столу. Чуть дальше, искусно внедренный в такую же нишу, журчал комнатный водопад с мелкими отполированными камнями. В них Марик, не удержавшись, ткнул пальцем.

— Слышь, ковбой, — сказала Лариса, застав его за этим действом. — «Муженек» мне сунул деньжат «на кофе». Он так сказал. Купи себе завтра шмоток.

— Ого, — Марик пораженно проводил глазами исчезающие в его кармане купюры. — Я на эти деньги могу весь год жить.

— Лучше один день, но красиво, — хмыкнула тетка. — Завтра перед ЗАГСом поедем в салон, платье купим, потом ноготочки, укладочка… Марик, я такая везучая! Это ж надо такое! Что ж там учудила Паулина, что нам так подфартило? В общем, со временем думаю выяснить. Батя твой уже поехал праздновать.

— Ты ему тоже денег дала?

— А как ему не дать? Пусть отметит человек. Не каждый день такое счастье приваливает.

Лариса упорхнула в ванную, а Марик, проголодавшись, на кухню. Кирилл стоял к нему спиной, колдуя над заварочным чайником. Марик, склонив голову набок, как любопытный пес, мысленно сжал в ладонях упругие ягодицы в джинсе.

Внутренний лис наморщил нос, выказывая презрение, но одновременно с этим вплелся своими фантазиями на тему того, как круто было бы куснуть эти ягодицы, принадлежи они кому другому. Точно не волку. Кирилл со своим телосложением мог работать в охране или выступать на ринге, причем оно явно было заложено генетически, потому что мышечной массы как таковой не замечалось — он был большим сам по себе.

Стоило Марику появиться на кухне, как хозяин дома сразу ушел, давая понять, что контакты сведутся к минимуму. Возможно, он вообще куда-нибудь свалит после свадьбы, появляясь иногда помелькать перед журналистами, чтобы юристы, заранее оплаченные покойным дедом, не объявили брак фиктивным.

Завтра предстоял суматошный день, поэтому Марик отправился спать раньше обычного. Снимая перед кроватью майку и шорты, вспомнил, что не закрыл дверь, только когда поймал в зеркале напротив оценивающий взгляд.

— Хочешь, чтобы я пожелал тебе спокойной ночи? — спросил он у отражения.

Кирилл, звякнув чашкой о блюдце, не ответил, шагая дальше, к кухне. Марик, засунув подальше свои ощущения от этого настойчивого, ощутимого кожей взгляда, запер дверь и с разбега прыгнул на просевшую постель. Все еще было странно и непривычно, он думал, что не уснет от переживаний и эмоций, но на гладких, пахнущих свежестью простынях спалось сладко.

Не так Кирилл представлял свою свадьбу. Ой, не так. Потому что он ее никогда не представлял, надеясь избежать этого события в своей жизни.

Но дед, как многократно выразился отец, подъебал, и Кирилл, вместо того, чтобы в девять утра пыхтеть на беговой дорожке, пыхтел в свадебном салоне.

— Платье нам, — сказал он, плюхаясь на софу у входа.

— Какое бы вам хотелось для своей невесты? — улыбчиво поинтересовалась девушка, цокая к нему каблучками.

Кирилл оглянулся на щебечущую со вторым консультантом Ларису.

— Какое налезет, — произнес и отключился от мира, потягивая купленный по пути кофе.

На регистрации они были к полудню, как и планировалось, расписались быстренько, без пышных церемоний, встреченные только журналистами, а потом поехали к устроенному папой фуршету в ресторане. Кирилл, кисло наблюдая за невестой, которая не могла оторваться от блестящего камушка на пальце и от телефона, успокаивая ожидающих на месте празднества подруг, уже видел свои фото в газетах и новостях завтра утром. Однако стоило признать, что накрашенная и приодетая Ларочка выглядела не как расползшийся на жаре кабачковый торт, а как свежая стопка блинчиков, политая маслом.

С трудом отбившись от поздравлений и гостей на входе в ресторан, Кирилл устремился к столику с напитками, заглотил один бокал шампанского, второй, мельком узрел охрененную задницу в белых брюках у соседнего столика. Попытался вспомнить, почему не видел ее раньше, поднял глаза выше, на уложенные через плечо гладкие рыжие волосы.

Ах, ну конечно. Рыжая Шапочка собственным персонажем, если бы не перебивающие друг друга запахи, он бы сразу понял, что к чему.

Марик повернулся, и Кирилл подумал, что обознался — этот парень с фарфоровой кожей будто сошел с подиума пару минут назад. В эту же минуту к Кириллу, спасаясь от журналюг, подскочила Ларочка, и Марик, улыбнувшись так обаятельно, что засвербело в пальцах, готовых сомкнуться на его шее, поднял бокал и громко воскликнул:

— Горько!

Кирилл испуганно посмотрел на обведенные коричневым карандашом губы невесты — сама подвела по пути сюда, зажмурился и прижался к ним под вспышки фотокамер. Волк заметил, что паскудный лис паскуден во всем. Кирилл не спорил.