Она полукровка

Глава третья

Юный наследник рода Фолке обернулся, его устрашающий оскал вызывал дрожь страха. Брат не совсем нежно поднял меня на ноги и толкнул в сторону своих сторонников. Спотыкаясь, я пошла прочь вместе с нашими провожающими. По коридорам поместья, отчего-то мы передвигались в спешке, словно сбегали. И только влетев в комнаты сестры, я поняла, почему мы так спешили.

Треск одежды и устрашающий рык, заставил меня вскрикнуть и попятится в сторону. В страхе прижав руки к груди, я старалась слиться со стеной. Ведь большой, серый волк брата, яростно порыкивая метался из стороны в сторону, бросая на меня гневные взгляды. Похоже, Леннарт плохо контролировал своего зверя, это не играло ему на руку. Очень часто, оборотни рождались с сильным зверем внутри, который пробуждался раньше дня первого оборота. Опасность была в том, что зверь мог подавить человеческую половину и захватить власть над телом. Такие двуликие превращались в диких волков и ведомые инстинктами, навсегда уходили в бескрайние леса. Это было страшно, не потому что зверь мог напасть и разорвать неугодных. Пугало то, что ты терял сам себя. Растворяясь в звере, просто исчезал, забывая родных, любимых, близких.

Вигдис бросилась к оборотню, но он оскалился и на неё. Девочка отпрянула, растерянно обернувшись в мою сторону в поисках поддержки. О диких волках я узнала от матери. Как бы больно мне не было вспоминать о ней, но её наука намертво врезалась в мою память. Таким же диким был когда-то мой дед. Его зверь оказался неимоверно силён. В те дни когда он встретил мою бабулю в лесу, он не просто плутал в чаще, его зверь почти одержал победу над ним, безраздельно управляя телом и разумом. Точно мне не ведомо, но бабушка являлась не простой крестьянкой, мать говорила, что она была самой настоящей ведьмой. Болотной ведьмой. И только её волшебный голос вернул почти потерянное сознание деда. Она выходила молодого мужчину лаской и теплом, приручая зверя. И он признал её своей единственной, своей истинной спутницей, своей Луной.

Многие верят, что все оборотни могут мгновенно определить свою пару посланную им священной Луной. Чушь! Иногда она находится быстро, достаточно одного взгляда, одного вздоха, а иногда можно прожить всю жизнь рядом со своей истинной и узнать об этом лишь на смертном одре.

Бабушка была добра к страннику, а он её соблазнил и похитил, унося в свою берлогу. Мать многое не знала, ведь бабушка умерла при родах. Но дар ведьмы она не получила, говорила что когда-то он может быть проявится у меня, но увы. Хотя бабушкину песню, моя мать пела и мне. Самое яркое и самое доброе, воспоминание в моей жизни. Закрыв глаза, попыталась сосредоточиться, я никогда не пела её раньше и сейчас боялась, что не смогу вспомнить слов. Но стоило мне открыть рот, как песня сама полилась, будто ласковый ручеёк, смывая яростное напряжение, повисшее в комнате плотным облаком.

«Как подуют ветра из-за гор.

Из-за северных, что словно из стали,

К нам придет наш отец Святобор.

Он придет побеседовать с нами.

Птичьи трели смолкнут на миг,

Дикий зверь преклонит пред ним голову.

Старый дуб, что ветвями поник,

Запоет ветра песню как смолоду.

Травы радостно так зашумят,

Зазвенит тихонько капель.

Скажет он: усмири свой страх,

Ты на воле, ты дикий зверь.

Не страшись, не приручен твой нрав,

И душа твоя лес, чисто поле.

Отступи, и уйдет твой страх,

Твоя боль, твоя ярость и горе.»

Мой голос постепенно затихал и на комнату опускалась тишина. Все смотрели на меня так, словно, у меня внезапно выросла вторая голова. Я испугалась, что влезла не в своё дело и шагнув подальше неистово желала оказаться в своей маленькой каморке. Брат и правда превратился в человека, обматывая огромный кусок плотной ткани вокруг талии, он пораженно смотрел на меня, будто бы я сотворила какое-то необъяснимое чудо. А я уже сотню раз успела пожалеть, что открыла рот.

— Как..? — прохрипел он. — Как тебе это удалось? Мне нужно много часов бежать, бороться с собой чтобы зверь отступил, а ты…

— Не знаю… — отвечала я, обнимая себя за плечи. Мне было неуютно когда на меня все пялились. — Я не знаю, это бабушкина песня и…

Леннарт стремительно подошел протягивая руку. От его резкого движения, я вздрогнула. Не смотря на то, что брату было всего четырнадцать, он был выше меня почти на целую голову и выглядел как вполне сформировавшийся юноша, крепкий и здоровый. Его рука на моём плече сжалась и я ойкнула. Он удивленно отдернул руку, разглядывая мою тщедушную фигурку.

— Спасибо тебе. — просипел брат. Было видно как нелегко ему давались слова благодарности. Воспитываемый отцом, что изо дня в день, взращивал в нем чувство презрения ко мне, Леннарту трудно было переломить себя.

— Не бойся, больше тебя никто не тронет. — твёрдо сказал парень. А я лишь снисходительно улыбнулась. Он не мог гарантировать, что Ульф Фолке больше меня не обидит. И как подтверждение моих сомнений, в комнату ворвалась разъяренная Ираида, она неслась прямо на меня, с четким намерением разорвать на части.

— Дрянь! Грязная тварь! Как ты могла подвергнуть мою дочь опасности, дразня молодняк своим тощим задом?! — обвинения и грязь полились на меня густым потоком.

Замерев на месте зажмурилась, ожидая боли и пощечин, которые непременно отвесит мне вторая жена отца. Отзвук хлёсткой удара всё ещё звенел в наступившей тишине. Моя щека не горела, значит Ираида ударила не меня. Осторожно приоткрыв глаза, я уперлась взглядом в голую спину брата. Он как стена встал между мной и бесновавшейся женщиной, которая пораженно воззрилась на сына, что еще ни разу не шёл против её воли.

— Успокойтесь, мама. — произнес он сквозь зубы. — Всё совсем не так, как вы подумали. И я попрошу держать свои руки при себе. Вы ведь знаете, мой волк агрессивен, так ведь мама? И всё вашими стараниями.

Я совсем не ведала о том, что отношения с матерью у Леннарта, весьма натянутые. И эта ситуация очень красноречиво мне показала, что мой единокровный брат винит мать в том, что его зверь слишком силен и не подвластен ему.

— Отец, нам нужно поговорить с глазу на глаз. — серьёзно произнес наследник рода Фолке. Отчего я вздрогнула, в последнее время старательно пыталась избегать общества отца, опасаясь его. Боялась, что он отошлет меня разлучив с Вигдис. Которую в последнее время начали обучать, как быть хорошей женой. Это означало, что через четыре или пять лет её выдадут замуж, а я останусь одна.

— И я бы хотел попросить, оградить Атиру от рукоприкладства. Думаю это небольшая цена за то, что она усмирила моего своевольного зверя.

Пораженный выдох четы Фолке, красноречиво показывал насколько серьёзная ситуация со зверем Леннарта. Возможно даже, юноша на грани поглощения его сознания волком. Мне хотелось помочь. Ведь робкая надежда на то, что меня примут как равную в семье отца, зашевелилась внутри. Мне отчаянно хотелось почувствовать уважение и одобрение отца, а не его презрение и равнодушие.

После того как мы с Вигдис вдоволь наплакались. Точнее рыдала она, лежа на постели и уткнувшись лицом в мои колени, выплёскивая все обиды и страхи. А я нежно гладила её по волосам, ласково приговаривая слова утешения. Моё сердце наполнялось теплом и нежностью к этой маленькой храброй девочке, она была так ранима и добра. Мы почти уснули вдвоём, но разбуженная звуком шагов за дверью, я вскочила.

Отец стремительно вошел в комнаты вместе с моим братом, едва не разбудив и сестру. Я растеряно смотрела на взволнованных мужчин. Никто не решался начать разговор. Ульф Фолке не знал, как это, говорить со мной вежливо. Я привыкла к его коротким, отрывистым и холодным фразам. Потому, сама решила прервать неловкое молчание. Аккуратно переложив руки сестры на постель, заботливо укрыла её одеялом.

— Глава, если у вас есть вопросы я отвечу вам. — тихо проговорила, плотно прикрыв за собой дверь в спальню сестры.

— Да, у меня есть вопросы на которые ты ответишь мне. — сухо отвечал он. — Но перед этим поклянешься жизнью, что ни одно слово из этого разговора никто другой не узнает, иначе…

Он многозначительно замолчал и продемонстрировал острые как бритва когти на руке. Угроза не была озвучена, но ясно было одно, я не смею предать или распрощаюсь с жизнью. Брат стоял неподвижно, сверля меня внимательным взглядом. Тяжело вздохнув, подумала о том, как устала показывать свою верность роду Фолке. Безоговорочную верность, не смотря на то, как со мной поступили. Я могла ненавидеть их, но мой лучик солнца спящий за стеной, я не предам никогда.

— Глава, самое дорогое в моей жизни это Вигдис, я готова умереть за неё. И никогда не смогу сделать того, что навредит её безоблачной жизни. — впервые за много лет, прямо смотрела в глаза отца.

— Приятно слышать об этом. Но сейчас речь пойдет не о моей дочери, а о сыне. Моём наследнике. — холодно говорил он. — Как ты уже поняла, его зверь слишком силён и жаждет вырваться на свободу.

Я кивнула. Леннарт отвернулся, сомневаюсь, что ему было приятно слушать о своих слабостях. Мужчины, особенно двуликие, не терпели всего того, что не могли контролировать, в нашем мире любая слабость может стать роковой.

— То, как тебе удалось усмирить его зверя для меня остаётся загадкой. Признаюсь, я обращался к шаманам и колдунам, но никто не смог помочь. И вдруг, ты делаешь это без усилий. Как?

— Звучит, конечно, не слишком убедительно, но я просто спела ему заговорённые слова, которые пела мне мать. Они успокаивают зверя. Словно заклинание. — тихо проговорила. Я всё еще была, не уверенна, накажут ли меня за то что влезла не в своё дело.

— Значит она тебя чему-то всё же научила. — отстранёно проговорил мужчина. — У тебя проявился дар? — требовательно спросил он.

— Нет. — мгновенно выдохнула я. — Не думаю. Я не знаю.

— Что ж, придется узнать. — холодно вещал отец. — Скоро полнолуние, наша вторая сущность набирает силу. До ночи «полной луны» — ты тень Леннарта. Сопровождаешь его всюду, поселишься рядом. После ночи полнолуния, решим как с тобой поступить.

— А как же Вигдис? — испуганно прошептала я. Внутри словно что-то оборвалось.

— Ей назначат новую компаньонку. Она уже взрослая, почти десять исполнилось, сможет усмирить свои капризы. — глава Фолке жестко окинул меня взглядом. — Собери вещи, твою новую комнату тебе покажет мой сын.

Внутри обожгло болью, расставаться с Вигдис было самым страшным наказанием. В носу защипало, а взгляд заволокло слезами. Я едва сдерживалась чтобы позорно не разрыдаться.

— Не смей плакать, Атира, ты служишь роду Фолке и мне решать, что ты будешь делать, поняла?! — грозный голос отца заставил вздрогнуть. Горячая слезинка скатилась по щеке и зависла на подбородке. Я усиленно моргала чтобы разогнать остальные. Но горло сжимало спазмом, хотелось плакать и стенать. У меня отбирали возможность быть рядом с самим дорогим существом.

— Да, глава. — с трудом просипела я.

— Если твой дар проявится, ты принесешь пользу клану. В твоих же интересах не скрывать от меня свою силу. Я просмотрю старые записи. Думаю, что-нибудь найдётся об этом. Не разочаруй меня, Атира!

— Да, глава. — безрадостно ответила ему.

Отец хлопнул сына по плечу и ушел. Собрав свои пожитки двинулась вслед за юношей. Он привел меня в более просторную комнату, чем та в которой я жила прежде. Но это не вызывало радости и восхищения.

— Это мужское крыло. Сама не выходи, видела, там была дверь в ванную. Если что-то понадобится, обращайся ко мне или к слугам, серая дверь справа. — он неловко переступил с ноги на ногу. — Ну, располагайся.

И был таков. Похоже, ему также как и мне было неуютно, учитывая то, как он вел себя раньше. Но я не держала зла. Зачем? Ведь это отец поставил меня в такое положение и больше никто. Похоже, в моей жизни начиналась новая страница, унылая и холодная. Я уже скучала по Вигдис, её беспрерывной болтовне и счастливому смеху. Упав на кровать, свернулась клубком и горько заплакала, выплёскивая накопившее обиду и горе.