Код Лавакрона

Линия Моллоя. Первая группа

Арфиды – детище двадцатого века, радиочастотные маячки, которые размещались на ценниках различных товаров. С их интеграцией в глобальную сеть интернет и сращиванием данных от арфидов с системой обработки предпочтений гражданина появился маркетинговый гид, некий подсказчик, который при заходе в определенное меню, сообщал: «По нашему мнению вас заинтересует следующий продукт». Это мог быть сорт сыра, марка машины, отель, курорт или род деятельности на рынке труда. Каждый выбор, каждое платежное действие человека предвосхищалось. Потом появились кэш-беки. Материальный стимул предпочтения. «Приобретите эти джинсы, и мы вернем вам на карточку столько-то единиц национальной валюты». Процессы глобализма намертво соединили власть и интересы мега-корпораций. Последние давали деньги на предвыборные кампании, а продвинутые в избирательные органы «их» депутаты изо всех сил лоббировали интересы своих спонсоров. Все это скромно именовалось властью народа, то есть – демократией. Постепенно ярмо на шее граждан (органы управления) пришло к мнению, что степень контроля воли избирателей недостаточна. Те же арфиды открывали массу возможностей. Так родилась первая цифровая система вознаграждений, когда кэш-беки превратились из подачек в полноценный стимул. Отныне им было подчинено все. Делай правильно (в угоду власти) – получай материальное поощрение, действуй наперекор Системе – будь готов за это расплатиться. Гармонию всеобщей материальной зависимости нарушало два фактора – отсутствие внешнего врага, как основы патриотизма и многоконфессиональность религии. Чтобы решить первую проблему придумали антропоморфов – бунтовщиков, которым не по нраву объединение Земли и строительство Райских парковых зон с генно-измененными растениями и животными. Собственно, все чудеса биотехнологии и служили только в качестве оправдания деятельности антропоморфов. Следует пояснить термин – защитников первозданной природы сначала нашли, организовали, обучили, вооружили, а потом лишили звания людей и принялись истреблять, широко освещая процесс их истребления в прессе. Оставалось лишь урегулировать вопрос с многочисленными Богами. Договориться с Гаутамой, Христом, Конфуцием, Аллахом, всем индуистким пантеоном и прочими высшими существами. А заодно не выпустить из рук систему грехов, которая не хуже уголовных законов регулировала нормы поведения граждан. И тут на Метрополию снизошел гений Проектировщика. Антонимом Райских парковых зон был создан земной ад. Туда ссылались грешники, он послужил одновременно и наказанием, и внешним врагом, и финальным продуктом интеграции бизнеса во власть. А радиочастотные маячки – арфиды стали невидимыми ангелами мщения или поощрения. В зависимости от обстоятельств. Чтобы в Цифре откалибровать каждодневное бытие граждан, разработали «Кодекс». Это была квинтэссенция всех религий мира, положенная на кэш-беки и сдобренная медиа-благословением властей. Осталось немногое – стереть историю рукотворного создания Лавакрона с новостных страниц и населить преисподнюю неимоверным количеством мифов, легенд и предрассудков. Для этого плавно и исподтишка ввели «Код Лавакрона». Пусть никого не обманывает созвучие «Кода» и «Кодекса» – оно не случайно. Первый изнутри, из глубины подземной тверди готовил в мозгах граждан незыблемость второго. В мире наметился абрис абсолютной конструкции государственного аппарата. Религия, бизнес, власть, законы. И все это под маркой «Лавакрона» или земного ада.

Моллой вдоволь надышался соленым воздухом и вернулся обратно в апартаменты. Лори еще спала. Ее волосы разметались на белоснежной подушке, сквозь тонкое покрывало проступили контуры стройной фигуры. Возникло желание быстренько скинуть одежду и нырнуть в ее теплые объятия.

– Как же прекрасна любимая женщина во сне! – Архитектор еще секунду парил в облаках романтики, но потом на цыпочках прокрался на рабочую половину.

Он отодвинул в сторону горшочек с карликовым кленом. Вместе с Лори их дом наводнило ее бонсайное увлечение. Компьютер включился беззвучно. Почту, как обычно, с утра пополнил целый штабель писем: отчеты подчиненных, копии ордеров на материалы, списки запросов на рабочие команды. Среди деловой корреспонденции одно послание имело тревожный черный флажок – сигнал о самоуничтожении. Моллой нервно сжал и разжал пальцы. Так он делал всегда, когда видел новое указание неведомого Проектировщика. Кукловода, который уже два с лишним года дергал за ниточки самого Моллоя, а через него всю исполинскую машину Лавакрона. Может быть, стоило проигнорировать первое письмо? Или переслать его в Службу Безопасности? Какая глупость! Адресная строка содержала несколько скрытых копий, и там Моллой нашел почту шефа СБ. Значит, все, что здесь происходит, делается с ведома и одобрения государственной системы. Волноваться нечего. Но, все равно, сердце замирало каждый раз, когда он видел письма с коричневой или черной отметками. Моллой открыл сообщение:

«Мои приветствия уважаемому коллеге.

Всем заинтересованным лицам отрадно наблюдать, как продвигаются наши дела в Лавакроне. Мелких недочетов избежать не удалось, но это не беда, система быстро адаптируется к изменениям. В настоящий момент, по информации из моих источников, заполненность двух верхних кругов достигла 65–70%. Ниже ситуация пока не столь радужная, но нас уже поджимают сроки, и мы вынуждены дать отмашку началу операции «Код Лавакрона». Я надеюсь, что вы не ошиблись с персоной проводника. Военная выучка, лидерство, внутренняя порядочность – огромные плюсы, но в наших деликатных задачах иногда лучше иметь дело с мошенником, чем авантюристом. Полагаюсь на ваш выбор, но отношусь к нему с сомнением. Мне показалось или он непосредственным образом связан с тем грешником, что вы включили в группу? Ладно, оставим данный вопрос на ваше усмотрение. Первая партия прибудет сегодня к Главным Вратам приблизительно к полудню. Точнее сообщить не могу – сказывается размытый фактор дороги. Как мы и договаривались, я надеюсь, что вы лично сможете отследить ее прохождение через приемник. Теперь, благодаря доступу, ваши руки развязаны. Заранее спасибо. Жду подтверждения о благополучном завершении операции обычным кодом.

С уважением,

Ваш Проектировщик».

Что он мог ответить на сомнения своего неизвестного патрона? Выбор проводника и вправду решила информация о Рими. Старик находился в районе Альтамиры Крови, он прочно врос в новое стихийное поселение под руководством странного демона бунтарского толка. Когда Моллой прочитал его досье, то долго не мог понять, как такого своенравного типа терпела армия. Но теперь его фигура оказалась неразрывно связана с историком. Пришлось включать в группу обоих. Иначе не миновать ненужной огласки. Тем более, что над самим демоном начали сгущаться тучи грядущих неприятностей. За этими проблемами явно чувствовалась чья–то сторонняя воля, не исключено – рука самого Коэна, поскольку у Полди за время совместной работы не наблюдалось ни малейших признаков садизма. К Коэну же Моллой испытывал просто животную неприязнь, так что возможность разрушить планы ненавистного толстяка приятно согревала душу. Но Архитектор все равно дал себе слово размотать эту непонятную интригу, разобраться в ее мотивах. У него сразу появилось тревожное чувство, что он наткнулся на нечто важное и запретное. Возможно, настолько важное, что в опасности может оказаться вся программа «Кода». Как же быть? Как спасти людей и не злоупотребить доверием Полди? Ставя на шахматную доску проекта последнюю фигуру, Моллой продолжал терзать себя угрызениями совести.

Он закрыл почту и достал из секретного ящика стола книгу в красном переплете. Настоящий кирпич, такая же толстая. Архитектор знал, что объем фолианту придавало не количество информации, которое в нем содержалось, а специальный материал страниц и переплета. Чтобы уничтожить этот брикет пришлось бы применить максимум фантазии. Листы не рвались и не горели в огне, книга могла пролежать на морском дне в течение года без негативных последствий для содержимого. По центру обложки было вытиснуто только одно слово «Код». Всего несколько букв, выстроенные в ряд. Моллой знал, что эти каллиграфические единицы обладают подлинным могуществом. Именно они призваны менять судьбы и переписывать биографии.

Он открыл наугад страницу и прочитал:

«… Прегрешения против себя наименее тяжкие по сравнению с преступлениями против людей и против общества, но от этого они не перестают быть прегрешениями. В современном мире каждая личность, каждый индивидуум с рождения наделяется правами и обязательствами. Такова система общественного порядка. Злоумышляя против себя, человек отрицает свои обязательства по отношению к государственному строю, и следовательно он совершает преступление. И наказание будет неминуемо…»

Моллой порывисто встал из–за стола, бросил вороватый взгляд на жилую половину и нацедил себе из сифона витаминный коктейль. Лори нервно реагировала на этот напиток – слишком много стимуляторов, вредно для здоровья. Но приторно–сладкая жидкость всегда приносила облегчение. Сознание прояснялось, исчезала дрожь в кончиках пальцев, появлялась несокрушимая уверенность в собственной правоте. «Напиток Мужества» – так называл его про себя Моллой. Хорошо «чипованным» людям – у них всегда есть, где занять толику недостающих гормонов. А что делать ему, антиподу супергероя? Откуда взять сверхспокойствие в ситуации, когда любой человек от страха будет стучать зубами?

Дождавшись теплой волны решимости, Моллой прошел в гардероб, открыл свой одежный шкаф и нажал маленькую кнопку рядом с выключателем подсветки. Беззвучно щелкнула и отъехала вбок потайная дверца, сшибая с полки очередное деревце. Миниатюрная азалия едва не грохнулась на пол, но Моллой успел подхватить в воздухе глиняный вазон. Процесс одевания занял целых пять минут, в течение которых он постоянно прислушивался к звукам на жилой половине. Когда все было готово, он придирчиво осмотрел отражение в зеркале и остался доволен – в ответ на него глядел немолодой «чарли» в спецовке обслуживающего персонала.

Дверь тихо клацнула за его спиной, а лифт доставил на уровень подземной дороги. Все регистраторы на пути считывали данные с его коммуникатора и фиксировали то, что было им предложено. Гостиничные сенсоры опознали горничного, который закончил смену и направился отдыхать, турникет в метро равнодушно просканировал сотрудника подразделения «С–ин –15», что торопился в Лавакрон по своему назначению. Толпа занесла Моллоя в вагон, с ней же он и вышел на нужной остановке. Пучок стволовых лифтовых кабин засасывал людской поток и увозил по сотням этажей. Моллой дождался своей очереди и шагнул в овальную полупрозрачную капсулу. Сначала они стремглав полетели вниз, потом прочертили пространство по диагонали, а закончили мягким горизонтальным причаливанием. Еще один эскалатор – и он в последнем коридоре, как всегда наполненном и оживленном.

Мужчины с полотенцами на крепких шеях заходили в душевую и выходили из нее. Они словно племя, были очень похожи друг на друга: широкие плечи, бритые затылки. Они часто шутили и громогласно смеялись. Белозубые улыбки на суровых и мрачных лицах. Моллоя взяла оторопь от этой веселости – это было все равно, что наблюдать приступ игривого настроения у стаи тигровых акул. В ряду туалетных кабин затерялась дверь с табличкой «Служебное помещение». Такая вывеска гарантирует отсутствие к себе интереса. Что там может лежать? Шеренга электронных полотеров или склад вафельных полотенец. Моллой, не спеша, прижал подушечку безымянного пальца к электронному дисплею, тихонько толкнул дверь и оказался внутри. Там его ждал еще один гардеробный шкаф, который принял внутрь одну искусственную личину и успешно заменил ее другой. Через десяток минут из подсобки вышел очередной саламандрин, который смешался с толпой прочих охранников, что торопились на службу. У этого саламандрина были такие же, как и у остальных стражников широкие плечи, четыре немигающих глаза и крепко сжатые челюсти рептилии. Он ничем не напоминал субтильную фигуру Архитектора, что привыкли видеть на своих экранах работники Лавакрона. Саламандрин имел статус начальника смены и спешил к своему ответственному посту – Первым Вратам или, как их прозвали на местном жаргоне, «Большому Змеюшнику».

Вот площадка – последний шлюз, роковая черта, где заканчивался мир людей и начиналась обитель грешников и демонов. Моллой подошел к группе стражников, готовой к выходу в открытый ад. Среди них выделялся один крепыш, от волнения даже содравший с головы силиконовую маску. На его красном лице блестели капли пота.

– Поверить не могу! Первый раз! – восклицал он, хлопая себя руками по ляжкам.

– Удача любит достойных, брат! Повезло! Отдохни, как следует! Порадуй жену! С тебя выпивка! – слышались с разных сторон выкрики, в которых различались нотки зависти.

Моллой решительно протиснулся к виновнику суматохи:

– Ваш индекс «С–ин–пятнадцать–двадцать два»? Начальник пятнадцатой смены Пургатора?

– Да, это я, – ответил охранник без маски.

– Поздравляю! Отпуск за счет правительства – редкая привилегия. Меня выдернули из караула «Фильтра», – так на сленге служащих назывался фильтрационный лагерь для грешников. – На сегодня я заменю вас, а дальше диспетчер перекроит вахты.

Начальник караула из избытка чувств хлопнул Моллоя по плечу:

– Отлично! А я уж начал переживать, что один день отпуска пропал впустую. Ребята, подскажите новичку, что у нас как. Мы дружная команда, с первого дня вместе.

– Благодарю, – Моллой повернулся. – Готовность – две минуты. Обычный график движения. Дротики на тридцать градусов шипами внутрь! Не зевать! Устроим этим бездельникам веселые каникулы в Лавакроне!

Саламандрины сдвинули вместе головы так, что их острые гребни сшиблись:

– Р–р–рях!!! – выкрикнул разом десяток глоток.

Не зря он прослушал множество трансляций именно этого шлюза, внимательно вчитывался в распечатки хронометристов. Теперь его память хранила все команды, все нештатные ситуации, что случились близ Врат с момента их официального открытия.

– Ну, теперь я спокоен, – широко улыбнулся отпускник и стиснул ладонь Моллоя в металлическом пожатии. – С такой заменой я могу беззаботно загорать на пляже.

Прошли уже более двух часов с начала их смены. Поток грешников двигался, словно живая гусеница из тысячи одинаковых сегментов. Поначалу Моллой вглядывался в лица людей, его сердце сжималось от сострадания, но потом оно зачерствело. Похоже, что в организме просто иссяк гормон сочувствия. Сотни растерянных лиц, сотни прижатых к груди дрожащих рук. Когда кто–то падал на колени и начинал тормозить движение, приходилось рассекать толпу острием палки и извлекать нарушителя. От постоянного напряжения ломило спину, плечи ныли от нагрузки, не помогали даже электронные мышечные усилители. Несчастного кидали на руки демонам, его, не обращая внимания на мольбы и вопли, волокли куда–то вглубь кроваво–красных от декоративных прожилок тоннелей. Таков был облик Пургатора, похожего на внутренности гигантского животного.

Когда его коммуникатор пискнул зеленым, Моллой испытал не предельное напряжение, как ожидал, а огромное облегчение – наконец–то все закончится. Их было шестеро. Три женщины и трое мужчин. Все подтянутые, с гордыми осанками верхней социальной группы. Возраст неопределенный – между двадцатью пятью и сорока. С любой «альфой» так – обширная медицинская страховка обеспечивает длинный шаг из юности в старость, минуя тоскливый промежуточный этап, когда человек вынужден постоянно подсчитывать новые морщины.

Моллой сделал шаг к грешникам:

– Остановитесь! Вы, шестеро!

Один из мужчин, настоящий великан с могучими руками и ногами, выступил вперед, словно хотел заслонить собой спутников. Кто–то из шеренги саламандринов не разобрался в ситуации и хлестнул его по спине тростью:

– А ну, шевелись! Что застыл, образина?!

Гигант резко, будто на пружинах, обернулся к обидчику, его кулаки инстинктивно сжались.

– Неповиновение? Получай! – с палки охранника сорвалась искрящаяся молния.

Мужчина рухнул на колени.

– Чего разлегся? Сейчас мы тебя подбодрим, здоровяк, – еще один рептилоид занес над ним шоковую дубинку.

– Прекратить! – крикнул Моллой. – По медицинским показаниям к ним нельзя применять жесткую стимуляцию! Эта шестерка отправляется к врачам на осмотр. Я сам сопровожу их.

– В клинику? Странно, – пробормотал вспыльчивый охранник. – Выглядят–то поздоровей прочих.

– Не рассуждать! С–ин–двадцать три! Обеспечить подмену командира! – приказал Моллой и уже более мягко добавил. – Данные регистратора. Мы обязаны реагировать.

Саламандрин пожал плечами, медленно отводя в сторону палку. Видно было, как ему хочется еще раз вытянуть кого–нибудь из этих холеных «альф» по беззащитной спине.

– Принято, – отозвался другой рептилоид, становясь на место Моллоя.

Моллой показал тростью направление:

– В этот коридор. А ну, пошли!!!

Оставшиеся на ногах мужчины и одна из женщин помогли гиганту подняться. Придерживая его под локти, они двинулись в указанную Моллоем сторону. Архитектор дождался, когда расстояние между ними и шеренгой саламандринов составит хотя бы десяток шагов, и включил на своем коммуникаторе режим акустического подавления.

– Как путешествие? – спросил он.

Грешники настороженно переглянулись. «Их проинструктировали» – отметил Моллой и сказал:

– Можете говорить спокойно. Я – тот, кто должен вас встретить и передать дальше по этапу.

У одной из женщин, эффектной блондинки, из глаз брызнули слезы. Другая женщина, брюнетка, та, которая поддерживала здоровяка, убедившись, что он в состоянии двигаться сам, ответила за остальных:

– Рады встрече. Не очень–то у вас гостеприимно.

– В вашем случае как раз наоборот, – усмехнулся Моллой и быстро заговорил. – У нас в распоряжении мало времени, поэтому слушайте меня внимательно. В клинике вы пробудете пару дней. За это время придет уточнение по вашему наказанию – оно будет ужесточено переводом на два круга вниз. Дальше ваш путь лежит в Инфиделити. Там придется самостоятельно добраться через весь ярус до перехода на уровень Прайда. Вы готовы к длительному пешему путешествию?

– Ежедневные тренировки в течение последних трех месяцев, – немного высокомерно ответила собеседница Моллоя. Остальные грешники хранили молчание. 

– Хорошо. Ваши тренировки здесь окажутся весьма кстати. Старайтесь не вступать в конфликты, но если придется защищаться – защищайтесь. Ни в коем случае сами не провоцируйте демонов, а тем более, саламандринов. Как вы уже успели убедиться, охранники наделены в Лавакроне большими полномочиями.

Гигант хмыкнул и потер спину, на которой уже проступил красный рубец.

– В Прайде вас будет ожидать проводник. Там же, к группе первопроходцев присоединится один грешник, который пойдет до самого конца. Нормы поведения представляете? Пересказывать не нужно – просто «да» или «нет».

– Да, – сказала брюнетка.

– Вместе с ними вы достигнете водопада и спуститесь на Стимоний. Потом для первопроходцев – Атернум, Сарварий, Эпрон. С проводником будьте осторожнее. Доверяйте ему настолько, насколько он будет этого заслуживать.

– Почему мы начинаем работать только с Инфиделити? – спросил один из мужчин, смуглый брюнет с хищным выражением лица.

– Пургатор больше похож на завод, чем на резервацию. Здесь не нужны проповедники. Тем более, что учение должно прийти снизу. Так было решено изначально.

– Сколько времени понадобится, чтобы добраться до самого… до места? – вырвалось у блондинки.

Архитектор вспомнил, что самую юную женщину включили в последний момент, благодаря вмешательству одного влиятельного лица. Проектировщик досадливо сетовал на это, предрекал грядущие проблемы. Моллой развел руками:

– Многое будет зависеть от вас самих. Если все сложится благополучно – то через пару недель вы очутитесь в Прайде. Дальнейший путь, я думаю, вы сможете преодолеть за месяц или чуть менее.

– О–о–ох! – блондинка закрыла лицо ладонями. Брюнетка принялась ее утешать, ласково гладя по пшеничным локонам.

– Лавакрон велик, – назидательно заявил Моллой.

Они уже почти дошли до медицинского центра. Архитектор отключил постановку помех, наглядно демонстрируя свои манипуляции, и грешники ответили ему кивками. Навстречу им торопилось некое страшилище в лишаях и струпьях. На шее у него бренчал колокольчик. Моллой знал, как выглядят в Прайде доктора, и поэтому не слишком удивился. Еще бы, он сам утверждал их внешний облик, что касается грешников, то они невольно подались назад при приближении прокаженного.

– Это кто такие? – недовольно заорал медик. – На них не было назначений! И диагностика молчит! Что за ерунда тут творится?

– Вы очень невнимательно читаете свой ежедневный рабочий формуляр, – процедил Моллой. –  Если вы сделаете это быстро, то избавите меня от необходимости подавать на вас жалобу. Там предписано зарезервировать им шесть специальных палат без Ночи Плача. Судя по вашей реплике, у вас ничего не готово.

Врач сунулся в свой коммуникатор, полистал почту, и его лицо приобрело озадаченное выражение:

– Как же так! Почему я пропустил…, – виновато пробормотал он.

– Убедились? Доложите свою квалификацию и сроки очередных тестов!

– Да–да, простите, я виноват, это случайно, – залепетал медик.

– Ладно, обойдемся без взысканий. Немедленно исправьте упущение! – отчеканил Моллой, развернулся на пятках и пошел в темноту коридора.

Саламандрин выполнил работу и не бросил даже взгляда на группу грешников, которых привел. Именно так поступали охранники Пургатора – перед ними ежедневно проходили тысячи людей, становясь безликими от своей массы. Когда Моллой вернулся на свое место, его сосед насмешливо спросил:

– Как там эти симулянты? Сразу видно, что они притворщики!

Моллой дотянулся палкой до очередного нерадивого отступника и резко ответил:

– Притворщики, говоришь? У каждого из группы, что я увел, изношенный кардиостимулятор. Их по этому принципу и скомплектовали. Любой импульс наших дубинок может оказаться для них последним.

Охранник замер, хватая воздух силиконовыми губами:

– Я не знал!

– Узнал бы, когда тот мородоворот отдал бы на наших глазах концы! Хорошо, что я смог тебя остановить.

– Спасибо, старший! – саламандрин с жаром схватил Моллоя за руку, едва не ткнув в лицо острым шипом дубинки. – С меня пиво!

– Ерунда, – пробурчал Моллой и крикнул в толпу. – Нечего скакать, как паяцы! Об эти плиты пока еще никто не обжегся!

Скорее бы уже кончилась эта опостылевшая смена! «Творец всемогущий, я всего полдня в Лавакроне, а уже начинаю ненавидеть мелькающие лица, я просто не могу смотреть в их умоляющие глаза, стыжусь себя за это, и внутри поднимается злость. Как возможно провести на посту саламандринов хотя бы месяц, и не стать негодяем? Их нужно менять, необходима постоянная ротация! Но у нас недостаточно для этого персонала. Что же мы все–таки натворили?»

Острота переживаний сменилась тупой усталостью человека, который не привык подолгу быть в толпе, и теперь тяготился присутствием людей вокруг. Моллой механически отстоял вахту до конца, вымученно отшутился на предложения коллег раздавить бутылочку и почти убежал из раздевалки. Он не стал заходить в душевую, он хотел поскорее вырваться оттуда, но тело еще хранило отпечаток подземного жара, в поры кожи въелась мелкая пыль преисподней. Архитектор опустошенно растекся по сиденью подземного вагона, а его зубы отбивали мелкую дробь. Чтобы не вызывать подозрений, он накинул на себя капюшон спецовки, включил новости. Диктор смаковал сенсацию последних дней: Ассамблея Департаментов неожиданно для всех приняла закон о Национальных заповедниках Земли. Целые пространства отдавались во власть первозданной природы. Ближайший из них начинался совсем рядом, он граничил с Лавакроном. Один из немногих посвященных, Моллой знал первопричину нового эдикта. И содрогался от глобальности этой затеи. Он покинул подземку совсем разбитым. Ловя сочувственные взгляды, Архитектор доплелся до жилого комплекса и поднялся на лифте к своим роскошным апартаментам. Лори щебетала что–то об ужине в ресторане в компании семьи Полди, а он заперся в туалете. Его тошнило словно после пищевого отравления. Вместе с содержимым желудка из Моллоя ушли прежние терзания, страхи, сомнения в собственных силах.

– Что с тобой? Вызвать врача? – Лори постучала в стеклянную дверь.

– Не надо. Со мной все в порядке. Со мной Лавакрон, – ответил Моллой.

– Зачем ты создал его, если так ненавидишь? – с этими словами девушка подала ему чистое полотенце.

Моллой высунул из душевой кабины красное распаренное лицо:

– Ненавижу? Малышка, я просто его боюсь.

Раскаленный диск медленно погружался в океан, первые звезды проглядывали сквозь низкие облака. Пряное тепло тропического вечера вплеталось в кондиционированный воздух веранды. На резной балясине сидел пегий бурундук и высматривал на отмытом до блеска полу, чего бы стащить. Полди умело, без хлопка, открыл бутылку игристого вина и разлил его в узкие бокалы из сапфирового стекла.

– За радостную встречу друзей! – предложила его подружка Паула.

По обнаженным плечам этой рыжеволосой красавицы солнце рассыпало сотни веснушек. Свои пышные волосы она сегодня убрала назад под изящную хризолитовую заколку.

– За встречу после долгой разлуки! – подхватила Лори, поднимая свой фужер.

Бриллиантовая нить на ее руке поймала лучи светильников и ослепительно заискрилась. Моллой невольно залюбовался своей пассией. Она смотрелась не менее эффектно, чем валькирия с гривой цвета плавящейся меди. Откуда у нее, обычной девушки, взялся великосветский лоск? Как из смазливой офисной простушки вылепилась эта созданная для вечерних коктейлей дама из высшего общества? Их коммуникаторы пискнули порцией Добродетели за благожелательность. Вся компания рассмеялась и снова сдвинула бокалы. После непринужденного обмена светскими глупостями Полди и Моллой удалились к парапету веранды в обществе сигарного хьюмидора и бронзовой гильотинки. 

– Как работа? Нелегко пришлось? – поинтересовался Моллой, наблюдая за сизыми табачными флюидами.

– Все грандиозно! – с воодушевлением ответил циничный оптимист Полди.

Он долго отсутствовал в Лавакроне – удобрял почву на маркетинговой грядке. Трубы преисподней задышали, к ее вратам потекли первые колонны грешников, и теперь требовалась правильная реакция общества на происходящее. Листая медиаканалы, Моллой не раз наблюдал на экране белобрысый ежик своего приятеля. Полди давал интервью, участвовал в шоу, проводил конкурсы и учреждал общества. Ленты новостей пестрели: «Лавакрон, Лавакрон, Лавакрон». Изображения Врат заполнили информационные сайты.

– Народ просто сошел с ума, – похвастался Полди. – Популярность такова, что Департамент нравственности в полном составе держится за голову. Тот, кто додумался до этой блестящей идеи, сделал для человечества больше, чем Ньютон и Дарвин вместе взятые!

– Ха–ха! – рассмеялся Моллой. – Ты преувеличиваешь.

Лори за столиком повернулась на звук его голоса и призывно помахала ладошкой. Моллой ответил уклончивым жестом: «чуть позже».

 – Ни на йоту! Как мы жили без собственного ада раньше? – продолжал Полди. – Я просто не представляю. Подумай только, дружище, у цивилизации не было нормальной преисподней, и она вынужденно подменяла ее существование жуткими загробными историями, которые постепенно перестали кого–либо пугать! Иное дело теперь – вот он, Лавакрон. Его можно потрогать, он реальный. В нашем обществе неизбежно грядет полная гармония и умиротворение. Знаешь, какая самая популярная сейчас виртуальная игра? «Война демонов»! Путеводители, справочники, сувениры сметаются с полок. Платные каналы заламывают руки в отчаянии – трансляции можно было продавать дороже, чем мы закладывали в бюджет. Проект окупится раньше, чем планировали экономисты. История планеты творится прямо на наших глазах! Как я счастлив! Но нам остро не хватает героев. Скоро придется всерьез взяться за подземных мультяшных злодеев. Нужны более яркие образы, запредельно жуткие – страх, как всегда, идет по высшим расценкам!

– Поздравляю, – Моллой обнял друга и, понизив голос, спросил. – Новый платежный фонд для населения – это прекрасно. А как с основной задачей?

Полди взъерошил свой пшеничный ершик и решительно расквасил в пепельнице остаток сигары:

– Тоже неплохо. Но не так быстро. Мы действуем осторожно, не давим. С нас хвала Творцу, никто не требует немедленных результатов. Прорастают первые философские учения, множатся молитвенные кружки. Нынешнее поколение знало о строительстве. В сознание грядущих генераций Лавакрон въедет на незыблемом фундаменте школьной программы. Будут изъяты все документы о дате его основания. Он просто есть, и он был всегда. Мы еще застанем это время, вот увидишь! Мы же еще так молоды! Не желаешь ли бокальчик вина?