Мечты сбываются!

Зять – нечем взять

Зять – нечем взять

С Милочкой Лесновой Катя Петрова училась когда-то в одном классе, потом она слышала, что Мила вышла замуж и уехала жить в деревню. Не виделись они с того времени много лет, но не настолько изменились, чтобы не узнать друг друга. Милочка всегда была красивой и с возрастом не стала хуже, просто немного изменилась, но и с появившимися морщинами выглядела неплохо.

– Какими судьбами в город? – поинтересовалась Катя.

– Внучку привезла на каруселях покататься, правда, парк какой-то пустой, обидно даже. А как раньше здесь жизнь кипела!

Действительно, этот парк строился еще при дедушке Милы, он и был первым директором парка. Милочка с Капой молодые бегали в этот парк на танцульки. Играла группа «Интеграл» с Борей Алибасовым, тогда его называли Борей. Любимые песни танцующих – «Ты корова, я корова» и «Сувениры, сувениры» – разносились волнами по всему Усть-Каману.

Рядом с парком находился ресторан в старом купеческом доме, прозванный в народе «Поцелуй старой девы». А как он назывался на самом деле, никто на самом деле и не знал. Мила не пропускала ни одного дня, чтобы не попрыгать на пятачке. Конечно, «Интеграл» был популярен у молодежи.

Их общая знакомая Лерка влюбилась в Алибасова и приходила на танцплощадку, лишь бы полюбоваться кумиром. Она замучила всех, кто мог держать в руках карты, просьбами погадать на Борю. Катя, сдуру согласившаяся как-то поворожить, есть ли будущее у ее знакомой и музыканта, по доброте душевной обнадежила влюбленную и потом стала от нее прятаться: судя по всему, гадание не сбылось, а жертва любви хотела выяснить, когда нужно будет ждать счастливый финал.

Повспоминав молодость, девушки в возрасте наконец заговорили о настоящем.

– Внучка у тебя симпатичная, на отца или мать похожа?

– На отца, пропади он пропадом, – ответила собеседница.

– У меня тоже зять не подарок, но терплю ради внуков.

– И я бы терпела, было бы за что.

Дочь Милы Вера влюбилась в Диму с первого взгляда, парень высокий, красивый, грамотный, а болтун каких поискать. Заморочил девке голову.

– «Я, – говорит, – бизнесом занимаюсь, нанотехнологиями». Что это такое, я тогда не знала, поняла, как только увидела: в сарае уксус яблочный разливали и продавали. Народ тогда помешался на похудании с помощью яблочного уксуса. А уж всучить как это добро, Диму учить не надо – распишет в лучших красках. Правда, от этого бизнеса денег не видели – все время в него вкладывал безвозвратно. Но все же свадьбу решили сыграть, когда увидели, что Верку на соленое потянуло.

Гулять решили в деревне, день как назло стоял такой холодный, что из дома вылезать не хотелось: метель, мороз под сорок. Не все приглашенные приехали, хотя наготовлено было на «Маланьину свадьбу». Я уже приготовилась наряд себе поприличнее приобрести, а дочь мне заявляет:

Мама, Дима решил проводить свадьбу в стиле ретро. Это теперь модно. У вас с папой есть что-нибудь подходящее?

Я расстроилась: в кои веки появилась возможность пыль в глаза пустить, а тут – ретро.

Есть, – говорю, – дорогая доченька. Мы это ретро на выгреб с папой со своей свадьбы надеваем лет двадцать.

Сидим все такие понурые, праздничного настроения нет, одеты в обноски какие-то – бомжи лучше одеваются, а главного виновника этого мероприятия нет.

Невеста в белом, народ уже заскучал. Я предложила: чтоб добру не пропадать, давайте хоть что-нибудь отметим. Поели, попили, петь, плясать кинулись. Весело стало, одна невеста рыдает в комнате. Под самый конец, когда уже гости засобирались расходиться, жених явился:

Мама, заплатите за такси, у меня машина сломалась прямо посреди дороги.

Все поверили, и я в том числе. Это спустя годы поняла, что машины у зятя отродясь не было. Стали они жить-поживать, да мало чего наживать. Оба не работают, внучка родилась, мы с дедом помогаем, а Дима работать не собирается. Стали говорить, ему не понравилось, уехал в город. Что он там делал, не знаю, но на внучку рубля не дал. Лет пять спустя объявился и пошел врать:

Я, мама, не имею права разглашать секретные сведения, но вам скажу. Вы, наверное, слышали, что с Байконура запустили ракету с неизвестным космонавтом. Это был я. Моя задача – отследить месторасположение инопланетян, по возможности взять языка.

– Кого взять?

– Пленного взять, чтобы все рассказал, где у них базы, что они против нас, землян, замышляют.

– Задание выполнил?

– Да, ценой здоровья.

– А я думала – пить надо меньше.

– Я вообще не пью, у нас насчет этого строго. Меня представили к награде «За поимку инопланетного существа». Такие награды имеют только два человека: я, а про другого – не имею права говорить.

– Я даже догадываюсь кто, товарищ твой Сашка. Слышала, как совсем недавно с какой-то инопланетянкой жил.

– Так то была только часть легенды. Пришлось втереться в доверие.

– Втерся? Надеюсь, с пузом не оставил?

Скажете тоже, – не обиделся зять.

Послушай, Димка, вот вся родня у тебя работящая, серьезная, а ты потомок Мюнхгаузена.

– Не хотелось вам говорить, но барон Мюнхгаузен был моим прапрадедом, мы, Вульфы, – очень древнего баронского рода.

Вся родня зятя уехала навсегда в Германию еще в девяностые, а Димка остался здесь один-одинешенек. Никто не знает, в кого он такой уродился, бездельник?

Вы, мама, многого не знаете, какую опасность представляют инопланетяне.

– От тебя пока что вреда больше, чем от них. За секретную операцию деньги какие-нибудь платят хоть?

– Да деньги такие, что сумму вслух произносить опасно.

– Что, даже ребенку на шоколадку не хватило?

– Не масштабно вы мыслите, мама. Деньги сразу после выполнения полета платить не положено. Они проходят специальную обработку некоторое время и только потом выдаются частями, чтобы я не нацеплял на себя бактерий. А то был такой случай – одному космонавту выдали зарплату сразу, и его космические бактерии схлестнулись с землянскими. И все!

– Умер, что ли? – заволновалась я.

Нет, но все шло к тому, пока у него не изъяли деньги насовсем. Очень с большим риском связана наша работа.

– Ну а пока ты землянин, чем думаешь заняться? Уксус весь выпили?

– «Для специалиста такого уровня, как я, найти занятие не проблема.

– Понятно, все как обычно».

На другой день, переночевав, зять исчез еще на несколько лет, а на днях объявился, звонит:

– Можно мне с дочерью пообщаться?

– Можно, – говорю, – приходи.

– Нет, лучше вы ее приведите, я у знакомых на соседней улице.

– А на время ты смотрел?

Часы показывали одиннадцать часов ночи.

– Ну, тогда завтра утром, – согласился зять.

Утром я начистила свои вставные челюсти, чтоб улыбка блистала при виде родственника, взяла Юльку и пошла на встречу. Родственники, которые приютили зятька, оказались золовкой Капой. На столе гостеприимно стоял самовар с самогоном и картошка в мундире.

– Здравствуйте, – поздоровался зять сиплым голосом.

– Что, самогонка у тети Капы холодная, голос сел?

– Что вы, мама, мы не пьем, а голос после операции сел.

– Вчера был голос как голос, а за ночь уже операцию сделал и выписаться успел, шустрый ты, однако.

– Я говорю о секретной операции, разглашать не имею право, но здесь все свои. Для выполнения особого задания мне вшили жабры.

– Читала про человека-амфибию и кино видела, но не знала, что в главной роли Вульф снимался.

Зять, не обращая внимания на мои реплики, продолжал:

– Наши изобрели новое сверхсекретное оружие – лазерные ласты, в которые вставлены торпеды. Кто его знает, сколько под водой придется находиться, никакого кислорода может не хватить, вот и придумали жабры вживить. Я теперь что на улице, что под водой, одинаково себя чувствую, как тюлень.

– Что тюлень, с этим я согласна.

– Забросили меня в предполагаемое место нахождения диверсантов, плыву я, внимательно вглядываюсь, а они сзади пристроились в водолазных костюмах и хотят меня в кольцо взять. С двумя я бы справился запросто, но тут, откуда ни возьмись, навстречу акула. Что делать, не знаю! Жабры на акулу реагируют, а ласты чувствуют опасность сзади, ультразвуковой сигнал подают.

– А свисток тебе никуда сзади не померили? – добавила я комментарий.

Зять, не обращая внимания, продолжал:

– Ни живым, ни мертвым мне сдаваться нельзя, секретные ласты попадут в руки врага, если акула съест, может так получиться, что кто-нибудь поймает ее, выпотрошит, а там секретная разработка. Вообще-то, на всякий случай во мне чип вставлен на самоуничтожение, но взрыв будет такой силы, что навредит экологии, нарушится мировой баланс, наступит экологическая катастрофа.

– Ну и страхов наговорил, хоть держись от тебя подальше, чтоб экологию не испортил в деревне, – усмехнулась я.

– Не мешай человеку рассказывать, – вмешалась Капа, – интереснее телевизора рассказывает.

Воодушевившись, зять продолжал:

– Тогда я быстро принял решение, нырнул под огромного краба, а акула и водолазы оказались друг напротив друга. Кто из них выжил, не знаю, но когда из-под краба выбрался, никого вокруг уже не было, вода подчистила все следы.

– А почему ты, Дима, в них из ластов своих не стрелял? – задала умный вопрос Капа.

– Берег снаряды. Они пробивают насквозь подводную лодку и корабль, так чего их на пустяки расходовать?

– Титаник», случаем, не ты завалил, может, хоть сейчас признаешься? – спросила я.

– Зря вы, мама, не верите.

– Верю, еще как верю. По части ускользания от опасности, то бишь алиментов, тебе равных нет, – заговорила я на наболевшую тему. – А здесь-то ты как оказался, Витас ты наш?

– Приехал поохотиться.

– На девок, что ли?

Зять достал какое-то ружье:

– Видите, это винтовка охотничья, стоит полмиллиона, одна пуля двадцать тысяч.

В какой валюте не уточнялось.

– Неужели наши вороны стоят таких денег?

– Почему сразу ворона, в лесу всякая дичь водится, кабаны например.

– Как лес найдешь, скажешь. Сколько здесь живу, его отродясь не было, а что касается кабанов, то теперь они одомашненные. Проще салом купить, дешевле станет. Сколько Вульфа ни корми, все равно в лес смотрит.

Поняв, что меня ничем не удивишь, Дима решил поговорить с дочерью без посторонних лиц. Общались недолго, но впечатлений от папы у Юльки было предостаточно.

– Баба, а папа когда-нибудь будет жить с нами? – спросила внучка, когда вышли из дома золовки.

– Откуда же я знаю, это ему решать.

– А бывают «Жигули» девятьсот девяносто девятой модели?

– Не знаю, а зачем тебе?

– Папа пообещал, что скоро мне подарит. Когда он в армии служил, ему за храбрость выписали. На днях военком подгонит, и он на меня переоформит. Сказал, что к машине сразу права прилагаются на предъявителя.

– Твой папа в своем репертуаре: он сроду в армии не служил.

На другой день «охотника» случайно встретили в магазине, покупал с каким-то товарищем бутылку, увидев нас, сразу улизнул, даже не поздоровавшись. Мне так обидно за Юльку стало, но неужели хоть на конфетку для ребенка денег не нашел? А та стояла смотрела ему вслед, слезы в глазах.

А потом слезы в глазах у меня появились, когда узнала, что зять на меня записал выпивку и закуску. Продавец сказал:

– Теща в курсе, разрешила в долг взять.

Я отказалась платить за него, придется опять мимо магазина огородами бегать, не в первый раз, знаю, как незаметно уходить. Не зря говорят: «Зять любит взять». Так и живем, все чего-то ждем.

Пошли, Юлька, домой поедем, – позвала Мила внучку.

– Баба, а может быть, папе позвоним, и он сюда придет?

– Нет, Юля, твой папа, скорее всего, на особом задании – жабры восстанавливает.