Я сидел на скамейке перед обшарпанным подъездом, где несколько мгновений назад исчезла Алёна, и мой разум пытался осознать увиденное. Образ Летописца, что жил в моих мыслях, разбился вдребезги о жестокую реальность, словно хрустальный сосуд. Могучая женщина, творец миров, предстала передо мной уставшей, измотанной, почти сломленной грузом этого безмагического существования, где каждый день был борьбой. Боль. Невыносимая боль пронзила меня, смешиваясь с чувством вины и ярости. Ярости на этот мир, который так бессердечно перемолол её свет, ярости на себя, который позволил этому случиться, ярости на все силы, которые сделали это с ней.
Я сжал кулаки, так сильно, что костяшки побелели. Кольцо на моём пальце казалось чуждым. Его блеск померк, став тусклым отражением солнца на сером асфальте. М
