Обреченные

Глава 3

Кейлин

Неделю спустя я полностью освободилась от школы. После бала мы с Брэдли облачились в черные мантии и получили свои дипломы о среднем образовании. Со школой было официально покончено.

Я, Лукас и Картер решили отпраздновать это втроем; загрузив в белый внедорожник Картера вещи и доски для серфинга, мы укатили в Дель Мар, и сняли там небольшой домик у пляжа. Два дня мы сходили ума, бездумно бегав по пляжу и покупая ненужный хлам в городе, катались на досках и пароме.

Дель Мар – приморский городок, достаточно спокойный, не такой суетливый как район Ла Хойя. Мы бывали здесь тысячу раз, но мне никогда не надоест приезжать сюда снова и снова.

Вечером перед отъездом мы сидели с Картером на берегу. Лукас ушел на вечеринку у костра. Я наслаждалась красным закатом. Океан будоражил воображение и, глядя на заходящий красный диск, который отбрасывал причудливые блики на воду, можно забыть совершенно обо всем.

Звуки музыки и крики с вечеринки доносились до нас лишь эхом. Плеск волн и крики чаек — идеальная тишина для меня. Эту тишину нарушал лишь слабый скрип карандаша.

— Ты рисуешь меня? — все так же глядя на океан, спросила я.

Краем глаза я заметила, что рука Картера замерла.

— Забыл, что у тебя глаза на затылке.

Он сидел чуть поодаль меня. Я рассмеялась.

— Сколько у тебя рисунков со мной?

— Я не считал. Но если учитывать, что ты никогда намеренно мне не позировала, то ни одного. — Картер сел рядом. — Когда-нибудь решишься?

— Конечно. Только тебе нужно накачать меня чем-нибудь успокоительным. Сомневаюсь, что я выдержу больше тридцати минут.

Картер тихо посмеялся.

— Договорились.

Мы снова погрузились в тишину. На айподе Картера тихо играла песня Энди Блэка «They Don’t Need To Understand». Мы продолжали думать каждый о своем. Рядом завибрировал мой телефон, и я с раздражением отключила его.

— Почему ты не проводишь лето с Брэдли? — Картер смотрел на меня в упор.

— Я никогда не провожу с ним лето. Тем более, мы ведь решили, что каждый день этого лета будет «особенным днем». Ты забыл?

«Особенный день» — мы придумали это еще в детстве.

— Конечно, нет, Кейли. Так и будет.

Мы улыбнулись друг другу.

— Я не понимаю ваши отношения, — сказал он.

Я ответила не сразу.

— У нас все было просто.

— Было?

— Школа закончилась. Брэдли уедет в Итаку, я остаюсь. Все просто, — повторила я.

— Ты ему об этом сказала?

— Скоро скажу.

Увидев, что я морщусь, Картер снова слабо улыбнулся.

— Не хочу тебя обидеть, чертенок, но складывается впечатление, что ты не расставалась с Брэдли из-за того, что не хотела сцен. Но здесь уже деваться некуда.

Я могла бы обидеться, но не на него. И что уж говорить, Картер был прав. Он знал меня как свои пять пальцев.

— И еще из-за Сары, — добавила я, от чего его улыбка стала шире. Со мной он всегда улыбался. — Мне же нужно было ей как-то солить.

Утробный смех Картера и плеск волн — еще одна идеальна тишина.

— Будь с ним честной. — Картер поднялся.

Кроме шортов на нем ничего не было. Я невольно залюбовалась его прекрасным и худым телом. Мышцы играли под кожей, пока он стряхивал песок с шортов. Тонкая полоска волос от живота шла к V-образному рельефу бедер. Моим оправданием сейчас служило, что я редко так пялилась на Картера, так как видела его постоянно, начиная с шести лет. Но в эти дни я позволяла себе слишком многое в отношении к нему, и меня это волновало. Мы давно договорились все забыть и продолжать жить, как будто ничего и не было. И до сих пор у нас получалось. По крайней мере, я так считала.

Картер протянул мне руку. На его правом предплечье с внешней стороны красовалась татуировка. Длинноволосая девушка со светлыми волосами обвивала загорелую руку Картера. Синее с корсетом платье облегало фигуру девушки. Ее скрещенные ноги обуты в высокие гриндерсы, а руки тянулись к кровавой надписи на кисти – «Doomed» («Обречены»).

Свои татуировки Картер нарисовал и придумал сам, прежде чем идти в салон. Если Икар на спине означал его свободу, то эта надпись и девушка были загадкой. Он всегда уклонялся от прямого ответа о значении этого рисунка.

— Идем внутрь.

Я схватила его за руку и поплелась следом. На мне были стринги от купальника и белая футболка с длинным рукавом. Ступая босыми ногами еще по теплому песку и держа при этом Картера за руку, я снова почувствовала себя маленькой девочкой.

— Помнишь, во Франции мы ходили на немое кино? — вдруг вспомнила я. Тогда Джек взял и меня, когда летал в Париж в деловую поездку.

— Конечно, — ответил Картер. — Лукас тогда впервые влюбился.

Я рассмеялась. Им было по пятнадцать, а мне двенадцать. Лукас увидел черноволосую парижанку лет двадцати и мечтал о ней почти год.

— Субтитры были на французском, но я разобрала и запомнила одну фразу. — Chacun est entraîné par sa passion.

Картер согласно кивнул.

— Каждого влечет своя страсть, — перевел он. — К чему ты это вспомнила?

— Тогда я поняла, что ты рисуешь не просто так.

***

— Через неделю мы возвращаемся домой. А весь июль проведем в Майами, и мы хотим, чтобы ты поехала с нами, детка. — Мама смотрела на меня с экрана ноутбука.

Мы вернулись вчера из Дель Мара, и я решила остаться дома. Моя комната была абсолютно необжитой. Она шикарна, но как будто не моя. Планировкой занималась бабушка, и я даже не стала ничего переделывать, когда стала старше. Все те же постельные тона, белые занавески, огромная с балдахином кровать, заправленная розовым бельем. Я ждала Брэдли, он сильно злился, что я ничего не сказала ему о поездке и не отвечала на звонки.

— Мамуль. — Я поставила ноутбук себе на колени. — Я не смогу. У нас планы с Лукасом и Картером на это лето.

Мама немного нахмурилась. На самом деле, она никогда не злилась и не кричала. Прожив всю свою жизнь на побережье, ей был свойственен оливковый загар, который я получала с большим трудом. Мамины светлые, почти белые волосы струились по плечам. Она была красива. Голубые глаза, которые мы с Лукасом унаследовали от нее, искрились счастьем.

Мои родители были идеальной парой, несмотря не небольшую разницу в возрасте. Сейчас маме сорок один год, а папе недавно исполнилось тридцать шесть. Ему было восемнадцать, когда родилась я. Одному богу известно, что им пришлось пережить тогда. Но они смогли пройти через стену осуждения и сейчас мои родители — пример для подражания. По крайней мере, для меня.

— Что ж, — вздохнула мама, — вы в любом случае сможете присоединиться к нам втроем. Мы будем очень рады.

— Спасибо, мам. Где бэбик? — Я придумала это прозвище для папы еще маленькой, когда узнала, что он младше мамы.

— Ох, — мама расплылась в улыбке. — Твой отец написал новую песню и после концертов сутками пропадает в студии. У него большие планы. Скоро ты обо всем узнаешь, когда мы вернемся.

Я еще поболтала с мамой минут пять. Пока мы обсуждали такие мелочи, как мой новый темно-фиолетовый маникюр, в коридоре послышались голоса.

— Мама, мне пора. Я люблю тебя и бэбика. Скоро увидимся.

— И мы тебя любим, крошка. Пока.

Я захлопнула крышку лэптопа и уже хотела юркнуть в гардеробную. Но не успела. Брэдли ворвался в мою комнату, и вид его был отнюдь не романтичным. Он мрачным взглядом оглядел мои голые ноги. Я стояла перед ним в одной рубашке и очень жалела, что из-за разговора с мамой, я не успела одеться.

Брэдли редко на меня злился, хотя я давала поводов предостаточно. Я заметила, что сегодня он выглядит не как обычно. Обычно он одет всегда с иголочки. Но сегодня на нем болтались потрепанные джинсы и черная футболка не свежего вида.

— Брэдли, все в порядке? — решила начать разговор.

— Это его рубашка? — вместо ответа, спросил он.

— Что?

Он что под кайфом?

— Ты слышала.

— Слушай, зачем ты приехал? Кидаться в меня тупыми обвинениями? Ты сам себя слышишь?

Бред какой-то. Я всегда носила рубашки.

— Я даже не могу, как следует накричать на тебя или ударить, потому ты это, черт возьми, заслужила Кейлин!

— Конечно, не можешь. Ты же знаешь, что с тобой будет, — спокойно констатировала я.

— Конечно, — саркастично повторил он. — Один брат тебя защищает, второй трахает. Как удобно.

Как только он это сказал, дверь в мою спальню резко открылась. Я не успела даже пикнуть. Кулак Картера с силой врезался в челюсть Брэдли. Брэдли упал на пол, и из его губы брызнула струйка крови. Картер стоял и сжимал кулаки, глядя на него.

— Что за… — Лукас появился в дверях. Он переводил взгляд с меня на Картера, затем остановился на Брэдли. — Что он сделал тебе, Кейли?

— У него длинный язык, — ответил за меня Картер. — Убирайся отсюда, и чтобы больше я тебя здесь не видел, — глядя на Брэдли, сказал он.

Брэдли вытер окровавленный рот своей футболкой и прошел мимо меня. Он был слишком напуган, чтобы сказать что-либо еще. На пороге Лукас схватил его футболку и притянул к себе.

— Тебе повезло, что мой брат оказался здесь раньше меня.

Брэдли бросил на меня последний взгляд, полный презрения и громко хлопнув дверью, вышел. Это единственное, что он мог себе позволить в присутствии Картера и Лукаса.

Я выдохнула и посмотрела на брата. Лукас не сводил с меня глаз.

— Что он сказал?

— Он назвал меня шлюхой.

— Что? Тогда он получил мало! — закричал Лукас.

— Эй, остынь, — вмешался Картер. — Он получил свое. Больше он не обидит чертенка.

— Сукин сын! — выругался Лукас.

Я подошла и крепко к нему прижалась.

— Все хорошо, правда.

Лукас теснее прижал меня к себе.

— Никто не смеет так говорить о моей сестре.

Я улыбнулась и протянула руку Картеру, чтобы он присоединился к нашим объятьям, как мы делали это в детстве. Но Катер сделал вид, что не заметил этого жеста. Он сцепил пальцы на затылке и прошел на балкон, выходящий на мамин сад.

— Ты не забыла о сегодняшнем вечере? — Лукас взял меня за плечи.

 — О, — простонала я. — Конечно забыла.

— Ладно, — улыбнулся он. — У нас весь день впереди. Собирайся, съездим куда-нибудь.

С этими словами Лукас вышел из комнаты. Я прошла в свою гардеробную, отделанную в те же тона, что и спальня и нацепила первые попавшиеся шорты. Картер все так же стоял на балконе, опираясь руками на белые перила.

— Картер, — начала я. — Я ничего ему не…

— Не нужно, — прервал меня он. — Тебе ничего не нужно объяснять, Кейли. Увидимся вечером.

— Но…

Он прошел мимо меня и вышел из комнаты.

Я ненавижу драмы. Но как еще назвать то, что сейчас произошло в моей спальне? Частично я понимаю, что во всем виновата сама. Мне плевать на то, что сказал Брэдли. Он всегда меня ревновал. Лукас прав: ему еще повезло, что Картер вошел первым.