ГЛАВА XIII
Дорелия, Энтор
Вилтор приходил в себя долго. Он никогда раньше не болел и поэтому не знал, что выздоровление – такой нудный и неприятный процесс.
Как сквозь толстое одеяло, до него сначала доносились глухие, странно искажённые голоса родных, потом – свет, сменявшийся тенью. Тень он любил больше: свет был раздражающе-жёлтым и резал глаза. В какие-то мгновения Вилтор понимал, что с ним разговаривают, протирают ему лоб, держат за руку – но скоро реальность отступала, сметённая волнами причудливого бреда.
От запаха хлеба, среди которого Вилтор вырос, ему почему-то мерещились бескрайние, золотистые пшеничные поля. И орда альсунгских всадников, явившихся словно из ниоткуда, эти поля непременно поджигала, а Вилтор никак не мог им помешать. Осознание этого мучило его, и тогда
