Когда уходит темнота

Чарльз

- Привет, пап!

Я держу трубку в руках, глядя на него через стекло. Он немного постарел, его некогда темные волосы поседели. Мне хочется прикоснуться к ним рукой, ощутить их в своих ладонях. Я совершенно забыл его прикосновениях. Мне так их не хватает по ночам. Я разглядываю его снова и снова, всматриваясь в каждую чёрточку на лице. Но у нас слишком мало времени.

- Ты нашел ее?

- Да, - я произношу это слово с гордостью. Его глаза светятся, когда он слышит мой ответ. Мое тело распирает радость и счастье оттого, что я сказал ему об этом.

- Какой она стала? Я так скучаю по ней.

- Она красивая, худенькая, у нее длинные волосы.

- Ты всё сделал, чтобы сблизиться с ней?

- Да, и не только это. Я сделал так, что теперь она доверяет лишь мне.

- Я горжусь тобой, сын.

Мы одновременно кладем трубки и прикасаемся к стеклу. Моя ладонь соприкасается с его ладонью. Я чувствую возбуждение, дрожащее от толстого стекла. Они могут построить тысячу заборов, чтобы отгородить меня от него. Но они никогда не смогут понять, насколько сильная у нас связь.

Я всегда принадлежал ему, с самого раннего детства. Другим мальчикам их отцы просто рассказывали сказки на ночь, а мой отец заботился обо мне. Я с нетерпением ждал, когда темнота опустится на город, ждал, когда папа войдет в дверь. Он поднимался по лестнице тихо, чтобы не услышала мама. Аккуратно открывал дверь, и садился на краешек кровати. Мое сердце подпрыгивало, когда он прикасался ко мне. Сначала он гладил мои ноги, поднимая руку всё выше. Каждая клеточка тела замирала из-за того, что я чувствовал. Папа всегда шептал, что это наш секрет. Секрет, в который нельзя посвящать даже маму.

В какой-то момент всё полетело кувырком. Они начали ругаться громко, до битья посуды. Я не понимал, что с моей мамой не так. Она должна была быть благодарной за то, что у нее есть такой человек, как папа. Он был милым, заботливым, никогда не повышал голоса.

Мне было шесть лет, когда они развелись. Я видел, как он собирает вещи, чтобы исчезнуть из моей жизни. Он всё время поглядывал на меня, как будто хотел забрать с собой. Я не знал, как его остановить. Я умолял его остаться. Плакал навзрыд, стоя на коленях перед ним. Я знал, что разрываю его сердце. А мама просто твердила, что так будет лучше всем. Она не знала, что она говорит. Мне было бы лучше, если бы он остался или бы забрал меня. Но мама заявила, что она не позволит ему забрать меня. И я, шестилетний ребенок, смирился. Что еще я мог сделать? Они оба решили ранить меня, а лучше бы убили, потому что боль, которую я испытывал, разъедала меня внутри, поражая жизненно важные органы.

Меня рвало несколько дней после его ухода. Я симулировал, чтобы не ходить в школу. Я бредил его именем. Она думала, что я слишком любил его и сожалел, что потерял отца. Но она так ошибалась. Я не просто любил его, он был моей половинкой.  Мама быстро примирилась с ролью разведенной женщины, и начала активно устраивать личную жизнь. Она была очень хорошей женщиной, моя мама. Мужчина, который занял место моего отца, тоже был хорошим человеком. Я просто смотрел, как он сидит на его месте и ест еду, которая мама готовила раньше для папы. Тогда, шестилеткой, я просто злился. Я не знал, что мне делать.

Я не слышал о нем в течении трех лет. Он не звонил мне, не присылал письма, не выходил на связь. Я чувствовал себя потерянным. Я искал его в социальных сетях. Но, он, словно, испарился. Я боялся, что он забыл меня. Вдруг он нашел новую семью, и теперь в новой семье он любит кого-то больше, чем меня, своего сына? Я ревновал его молчание. Я писал дневник, а потом сжигал листы на крыше гаража. Я почти принял мысль, что я больше никогда не увижу, как в однажды из осенних дней раздался звонок.

- Чарльз?

Во рту пересохло, и мое сердце хочет разорваться на две части.

- Папа?

Я прижал телефон к уху так, что оно у меня заболело.

- Ты не забыл меня, малыш?

- Нет, папочка, нет. Когда ты приедешь? Я хочу увидеть тебя. Я ужасно скучал по тебе, - добавляю я шепотом.

Это правда. Я стал старше, но мое детское тело еще помнит его прикосновения. Внизу живота заныло, и я добавляю:

- Мне очень одиноко по ночам.

Он молчит на другом конце провода. И я переживаю, что он забыл, как ему нравилось делать это со мной.

- Папа?

- Я люблю тебя, Чарльз. Помни об этом. И будь верен мне. Сейчас я хочу, чтобы ты внимательно меня послушал. Когда тебе исполнится двенадцать лет, я хочу, чтобы ты пошел на почту и получил письмо на моё имя. В этом письме я объясню, почему я пропал на несколько лет из твоей жизни. Я буду присылать тебе письма каждые две недели. И всегда получателем должен быть только ты. Не говори своей матери, что я тебе сегодня звонил. Ты ведь не рассказал ей наш секрет?

- Нет, нет, - отвечаю я быстро, боясь, что звонок сорвется.

- Так держать, Чарльз! Мне очень повезло, что у меня есть такой сын, как ты. Никто не должен знать, что мы будем общаться. Просто подожди несколько лет. Учись хорошо, не трать время на девчонок, и дам тебе совет, увлекись компьютерным делом. Люблю тебя, Чарльз!

Трубка верещала противным голосом, что линия разъединилась, а я стоял, как истукан. С ним явно что-то произошло, и я чувствовал это. Я снова ничего не мог сделать для него, потому что девятилетка ничем не отличается от шестилетки. Выше ростом, но еще нет никаких прав. Мне оставалось только ждать, ждать, когда мой возраст приблизится к цифре двенадцать.