Галерея «Ночная сова» погрузилась в полумрак, лишь спотыкающиеся лучи прожекторов выхватывали из темноты лица статуй, будто те шептались о готовящейся расправе. Я прижалась спиной к колонне, стиснув в руке нож, чья рукоять уже пропиталась потом. Где-то в лабиринте залов звучал смех Дамиана — лёгкий, игривый, словно он затеял не смертельную игру, а флирт с собственной тенью. Воздух пах ладаном и тревогой, а под ногами скрипели осколки разбитой вазы, будто земля предупреждала: «Беги, пока не поздно». Но я уже сделала выбор. Лора лежала в больнице, её дыхание подчинялось машинам, а моё — ненависти.
Пробираясь к служебной лестнице, я наткнулась на инсталляцию: десятки зеркал, висящих на цепях, отражали моё лицо в искажённых ракурсах. В одном отражении я была ребёнком с синяком под глазом, в д
