Глава 9: Карта Мародёров и Горькая правда.
4255 Слова
Мадам Помфри настояла на том, чтобы Асмодея осталась в больничном крыле на все выходные. Она не спорила и не жаловалась. Все равно, ей нужно было практиковаться в беспалочковой магии, а лучшего места чем здесь, было не найти. Впрочем, Асмодея временами возвращалась к разговору с друзьями. Ей было жаль, что Малфой потерял свою метлу по ее вине, однако, Драко лишь отмахивался, когда она пыталась извиниться.
Слизеринская команда снова зашла в воскресенье утром, на этот раз опять вместе с Малфоем, который упавшим голосом заверил Асмодею, что ни в малейшей мере не винит её. Но Асмодея знала, что сейчас Малфой тренируется на школьной метле, чем Флинт был крайне не доволен.
Джинни и Дафна отходили от её постели только по ночам. Но ни их разговоры, ни их действия не улучшали настроения Асмодеи, потому что они знали лишь о половине того, что её тревожило.
И ещё оставались дементоры. Асмодея чувствовала дурноту и унижение, стоило ей подумать о них. Все говорили, что дементоры ужасны, но никто кроме неё не терял сознания, проходя мимо одного из них.
Ей стало легче, когда в понедельник она оказалась в шумной повседневности школы, где приходилось думать о других вещах, несмотря даже на насмешки Рона Уизли. Малфой напротив, был вне себя от радости по поводу поражения гриффиндорцев. Он наконец снял бинты, и снова мог тренироваться вместе с командой.
В своих попытках опозорить Асмодею, Рон Уизли, большую часть следующего урока Зельеварения провел болтаясь по подземелью и изображая дементора, пока не наткнулся на хмурое лицо Зельевара, за что Снейп и снял пятьдесят очков с Гриффиндора.
К счастью многих, профессор Люпин вернулся. Похоже, он действительно болел. Его старая мантия ещё больше болталась на нем, а под глазами залегли тёмные круги; однако, он улыбался, пока они садились по местам. Все, кроме слизерина громко жаловались на поведение Снейпа.
Профессор Люпин улыбнулся, глядя на выражение негодования на их лицах.
— Не беспокойтесь. Я поговорю с профессором Снейпом. Вам не нужно писать сочинение.
— О, нет, — с сожалением сказала Гермиона. — Я уже закончила его!
Это был очень интересный урок. Профессор Люпин принес с собой стеклянный ящик, в котором сидел Болотняник — маленькое одноногое создание, как будто сделанное из облачков дыма, довольно хрупкое и безобидное на вид.
— Он заманивает путников в трясину, — диктовал Люпин, а они записывали. — Видите этот фонарик, что свисает с его руки? Он прыгает вперед — люди следуют за огоньком — а потом…
Болотняник за стеклом издал хлюпающий звук.
Когда прозвенел звонок, все собрали вещи и двинулись к выходу, и Асмодея вместе с остальными…
— Подожди минутку, Асмодея, — окликнул Люпин. — Я хотел бы поговорить с тобой.
Девочка обернулась и увидела, что профессор Люпин накрывает простынёй ящик с Болотняником.
— Я слышал, что случилось на матче, — сказал Люпин, поворачиваясь к столу и укладывая книги в портфель, — мне жаль, что так вышло.
— Вы слышали и про дементоров? — с усилием выговорила Асмодея.
Люпин взглянул на неё.
— Да, слышал. Не думаю, что кто-нибудь видел раньше профессора Дамблдора в таком гневе. В последнее время им нечем заняться… они сердятся из-за его отказа пустить их на территорию школы… Я полагаю, они и были причиной твоего падения?
— Да, — сказала Асмодея. И, не сдержавшись, спросила. — Почему? Почему они так на меня действуют? Или я просто…
— Слабость здесь совершенно ни при чем, — заметил профессор Люпин, будто прочитав мысли девочки. — Дементоры влияют на тебя сильнее, чем на остальных, потому что ты перенесла такие ужасы в прошлом, каких не было у других.
Луч зимнего солнца пересек комнату, осветив седину в волосах Люпина и морщины на его молодом лице.
— Дементоры — одни из самых отвратительных существ, живущих на земле. Они заселяют самые грязные и мерзкие места, они расцветают среди упадка и отчаяния, они высасывают надежду и счастье из воздуха, что окружает их. Даже магглы чувствуют их присутствие, хотя и не способны их заметить. Рядом с дементором исчезают все чувства, все счастливые воспоминания. Дементор может паразитировать на человеке достаточно долго, чтобы он стал таким же… бездушным, злобным. А того ужасного, что случилось с тобой, Асмодея, достаточно, чтобы заставить любого свалиться с метлы. Тебе нечего стыдиться.
— Азкабан, должно быть, ужасен, — пробормотала Асмодея. Люпин мрачно кивнул.
— Крепость находится на крохотном островке, далеко в море, но не вода удерживает узников — они пленники своего разума, неспособного на одну-единственную радостную мысль. Большинство из них сходит с ума в течение нескольких недель.
— Но Сириус Блэк убежал, — задумчиво сказала Асмодея. — Он скрылся…
Портфель Люпина соскользнул со стола; он быстро нагнулся и подхватил его на лету.
— Да, — согласился он, выпрямляясь. — Блэк, похоже, нашёл способ противостоять им. Не верится, что такое возможно… Считается, что дементоры лишают волшебника магических способностей, если он находится рядом достаточно долго…
— Вы заставили отступить того дементора в поезде, — внезапно сказала Асмодея.
— Есть… определенные способы защиты, которые можно использовать, — сказал Люпин. — Но в поезде был всего один дементор. Чем их больше, тем труднее сопротивляться.
— Какие способы? — поспешно спросила Асмодея. — Вы можете научить меня?
— Я вовсе не утверждаю, что я эксперт в борьбе с дементорами, Асмодея… Скорее, наоборот…
— Какие, способы? — Упрямо повторила Асмодея, глядя на профессора.
Люпин взглянул на решительное лицо Асмодеи, помолчал, а затем сказал:
— Ну хорошо… ладно. Я попробую помочь. Но боюсь, это придется отложить до следующего семестра. У меня полно дел перед праздниками. Не вовремя меня угораздило разболеться.
* * *
Благодаря обещанию Люпина помочь защититься от дементоров, настроение Асмодеи определённо улучшилось.
За две недели до конца семестра неожиданно посветлело, и небо стало опалово-белым, а раскисшая земля однажды утром оказалась покрытой искрящимся инеем. Воздух был наполнен ожиданием Рождества. Профессор Флитвик, учитель Чар, украсил свой кабинет мерцающими фонариками, которые вблизи оказывались настоящими феями с трепещущими крылышками. Все ученики с удовольствием обсуждали планы на каникулы. И Джинни, и Дафна решили остаться в Хогвартсе. Малфой тоже подумывал остаться, но получил письмо от отца, и ему пришлось отказаться от этой идеи.
Все, кроме Асмодеи, так же радовались ещё одной прогулке в Хогсмид в последний выходной семестра.
— Мы сможем сделать все наши покупки к Рождеству! — говорила Гермиона. — Маме и папе ужасно понравятся Зубочистящие Мятнонити из «Сладкого Королевства»!
Асмодея слышала это, когда проходила мимо группы Гриффиндорцев по пути в библиотеку. После случая на стадионе, МакГонагалл снова настояла на том, чтобы Асмодею оставили в замке. На это девочка соглашаться не хотела, а потому, завучу пришлось подключить Декана Слизерина и даже Директора, но общего решения это не изменило.
Субботним утром, в день прогулки в Хогсмид, Асмодея попрощалась с Малфоем и Дафной, закутавшимися в плащи и шарфы, поднялась в одиночестве по мраморной лестнице, и отправилась к библиотеке, где ее должна была ждать Джинни. За окном кружились снежинки, и в замке стояли покой и тишина.
Асмодея шла и злилась на всех. На МакГонагалл, на Снейпа, который не встал на её защиту, и даже на Дамблдора. В конце концов, можно было отправить кого-то из профессоров сопровождать ее, но об этом почему-то никто и не подумал.
Дементоры видят даже сквозь мантию, а вот Филч... он явно не видит...
Безумная идея тут же взбрела в голову Асмодее, и она рванула в гостиную за мантией-невидимкой.
Несколько минут спустя, она выходила из подземелья, как вдруг, увидела Фреда и Джорджа Уизли, которые почему-то остались в Хогвартсе. Оба парня что-то горячо обсуждали, и ругались. Один из них достал свиток пергамента, и как раз, когда Асмодея подошла ближе, он ткнул в него палочкой и произнес:
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.
На глазах у Асмодеи, свиток преобразился. На нем начали проступать чернила, которые соединялись и переплетались образуя.. карту Хогвартса?!
— Братец, посмотри ка.. — Фред ткнул палочкой в карту — мне кажется, она неисправна.
— Что там? — Джордж удивленно посмотрел на свиток и присвистнул — Тут... Поттер?
Ребята резко обернулись и начали озираться по сторонам. Когда им надело, Джордж предположил:
— Возможно, карту сбоит, ведь.. мы видели, как крысу Рона подсвечивает другим именем..
— Может быть, но я бы на твоем месте подумал, как это можно исправить.. — Снова пробормотал Джордж и коснулся пергамента палочкой:
— Шалость удалась.
Свиток мгновенно стал чистым.
Как интересно, подумала Асмодея. Она даже задумалась, не украсть ли свиток при помощи "Акцио", однако передумала. Быстро нырнув за угол, и стянув с себя мантию, девочка запихала ее в сумку, и осторожно подошла к близнецам.
— Шалите ребята? — Она невинными глазами посмотрела на братьев.
— Поттер? — Фред даже улыбнулся — подшаливаем, так сказать..
— А ты почему не в Хогсмиде? — Задал вопрос Джордж.
— Директор запретил — Асмодея улыбнулась — Но.. до меня тут слушок дошел, что вы знаете, как выбраться из Хогвартса?
— Кто тебе сказал? — тут же спросил Фред, пряча свиток в карман.
— Это не важно. Важно то, что я готова хм... ну не знаю... купить у вас информацию о том, как покинуть Хогвартс.
Фред и Джордж переглянулись:
— Мы.. можем.. я думаю.. — Джордж смотрел на брата.
— Тогда решено — Фред улыбнулся брату и перевел взгляд на Асмодею — Мы можем кое-что тебе предложить. И не просто показать, а продать, так как ты все же.. кхм.. спасла нашу сестренку... — сказал он и достал свиток.
— Ты меня заинтриговал, — сказала Асмодея, глядя на обтрёпанный старый пергамент.
— Неужели? — спросил Джордж с улыбкой.
Он достал волшебную палочку, прикоснулся к пергаменту и произнёс: — Я торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.
И тут же тонкие чернильные линии побежали от его палочки, переплетаясь, как паутина. Они сливались, пересекались и складывались в рисунок; а затем вверху стали появляться слова — большими витыми буквами, которые гласили:
"Господа Лунатик, Сохатый, Бродяга и Хвост,
Поставщики Помощи Шалунам-Волшебникам
с гордостью представляют
Карту Мародёров"
Это была карта, в мельчайших деталях изображавшая замок Хогвартс и окрестности. Но самым замечательным на ней являлись крошечные чернильные точки — каждая точка была подписана миниатюрными буквами, и эти точки двигались! Асмодея в изумлении склонилась над картой, наконец увидев ее так близко. Точка в верхнем левом углу показывала, что профессор Дамблдор расхаживает по своему кабинету; кошка смотрителя, Миссис Норрис, рыскала по третьему этажу; Полтергейст Пивз болтался в трофейной. И пока взгляд Асмодеи следовал знакомыми коридорами, она заметила кое-что ещё.
Карта показывала несколько скрытых проходов, о которых она даже не подозревала. И, похоже, многие из них вели…
— Прямо в Хогсмид, — сказал Фред, ведя пальцем вдоль одного из них. — Всего их семь. Теперь смотри, Филч знает вот эти четыре, — он отметил их, — но мы уверены, что только мы знаем вот эти. Забудь о том, что за зеркалом на пятом этаже. Мы пользовались им прошлой зимой, но он обрушился и теперь полностью непроходим. И не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь ходил вот этим, потому что Гремучая Ива посажена прямо над входом. Но вот этот, вот здесь, он ведет прямо в подвал «Сладкое Королевство». Мы много раз пробирались по нему. И как ты могла заметить, вход в него как раз на этаж выше, через горб одноглазой карги.
— Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, — вздохнул Джордж, похлопывая заголовок карты. — Мы очень многим им обязаны.
— Благородные господа, неустанно работающие, чтобы помочь новому поколению правонарушителей, — торжественно произнёс Фред.
— Ах, да, — оживлённо сказал Джордж. — Не забудь стереть карту после того, как ты её используешь…
— …а то всякий сможет прочитать её, — предупредил Фред.
— Просто коснись её палочкой снова и скажи: — Шалость удалась! И пергамент станет чистым. А теперь, поговорим о цене...
— Я вас слушаю... — сказала Асмодея отступая на шаг назад.
— Сама понимаешь, это диковинная вещь, которая не раз сможет тебя выручить — Джордж посмотрел на брата — Пятьдесят Галлеонов, и она твоя.
— Это грабеж! — Асмодея выдохнула, узнав о стоимости карты. Теперь, идея просто украсть ее не казалась ей такой глупой и все же...
— Ладно, но у меня есть только двадцать пять галлеонов сейчас — Остальное верну после ближайшего похода в Косой переулок! — сказала Асмодея, умолчав при этом еще о десяти лишних галлеонах.
— Можно ли тебе доверять? — Фред вздернул нос — Вдруг ты нас надуешь?
— Не бойся, я не ваш брат — Асмодея покачала головой — К тому же, вы в любой момент сможете рассказать об этом Филчу.. так что..
— Нет! Мы не станем доносить на очередного нарушителя школьных правил! — Джордж замотал головой, при этом улыбаясь.
— Тогда, почему вы так легко расстаетесь с этой картой? — Асмодея вдруг задумалась — Разве она вам больше не нужна, или у вас есть еще?
— Она такая одна, а мы...
— Уже знаем ее наизусть..
Отдав близнецам деньги, Асмодея продолжал стоять, глядя на удивительную карту. Она смотрела, как крохотная чернильная Миссис Норрис свернула налево и остановилась, чтобы понюхать что-то на полу. Если Филч и вправду не знал… тогда вообще не надо будет идти мимо дементоров…
Но пока она стояла, переполненная впечатлениями, слова, которые Асмодея однажды слышала от мистера Уизли, всплыли из глубин памяти.
«Никогда не доверяй тому, что может думать самостоятельно, если не видишь, где у него мозги».
Карта была одним из таких опасных магических предметов, о которых предупреждал мистер Уизли… Помощь Волшебникам-Шалунам… впрочем, размышляла Асмодея, она хотела использовать её, только чтобы попасть в Хогсмид, она вовсе не собиралась украсть что-то или напасть на кого-нибудь… и Фред с Джорджем пользовались ею многие годы, и ничего ужасного не произошло…
Асмодея провела пальцем вдоль секретного хода в «Сладкое Королевство».
Затем, неожиданно, будто по команде, она свернула карту, засунула её за пазуху и побежала на верхний этаж и притаилась за статуей одноглазой ведьмы.
Что дальше? Асмодея вытащила карту и с изумлением увидела, как новая чернильная фигурка появилась на ней, помеченная Асмодея Поттер. Эта метка находилась как раз там, где стояла настоящая Асмодея. Её чернильная копия, похоже, постукивала по ведьме крохотной волшебной палочкой. Асмодея быстро достала свою палочку и постучала по статуе. Ничего не произошло. Она снова взглянула на карту. Малюсенькие буквы возникли возле её фигурки. Слово гласило — Диссендиум.
— Диссендиум! — прошептала Асмодея, снова постучав по каменной ведьме.
И тут же горб статуи распахнулся, открыв проход как раз подходящий для худощавого человека. Асмодея быстро оглядела коридор, затем снова спрятала карту, нырнула головой вперёд в отверстие и оттолкнулась.
Она соскользнула довольно глубоко вниз по каменной горке и шлёпнулась на холодную, сырую землю. Было темно, как в бочке с дегтём. Она подняла волшебную палочку, пробормотала — Люмос! — и увидела, что находится в узком, низком земляном проходе. Девочка подняла карту, коснулась её концом палочки и пробормотала: — Шалость удалась! — Карта тут же стала чистой. Она бережно сложила её, засунул за пазуху, а затем, взволнованная и настороженная, отправилась в путь, чувствуя, как колотится сердце.
Через десять минут она достигла подножия истёртых каменных ступеней, ведущих куда-то вверх. Стараясь не шуметь, Асмодея начала восхождение. Сто ступенек, двести ступенек, она потеряла им счет, но продолжала подниматься, глядя под ноги… И вдруг её голова ударилась обо что-то твёрдое.
Похоже, это была крышка люка. Асмодея стояла, потирая шишку на макушке и прислушиваясь. Наверху не было слышно ни звука. Очень медленно она приподняла крышку и выглянула наружу. Она оказалась в подвале, уставленном деревянными ящиками и коробками. Асмодея выбралась из люка и опустила крышку на место — она так точно сливалась с пыльным полом, что выход было просто невозможно обнаружить. Асмодея медленно подкралась к деревянной лестнице, ведущей наверх. Теперь она определённо могла расслышать голоса, звяканье колокольчика и хлопанье двери.
Размышляя, что делать дальше, она неожиданно услышала, как открылась дверь совсем рядом с ней; кто-то собирался спуститься по лестнице.
— И возьми ещё один ящик Желейных Слизней, дорогой, они почти всё смели подчистую… — сказал женский голос.
Пара ног показалась на лестнице. Асмодея прыгнула за большущий ящик и подождала, пока шаги удалились. Она слышала, как мужчина передвигал коробки у противоположной стены. Другого удобного случая могло и не представиться…
Быстро и бесшумно Асмодея выскочила из своего укрытия и поднялась по лестнице; оглянувшись, она увидела широкий з*д и сверкающую лысину, погружённую в какой-то ящик. Асмодея добралась до двери наверху лестницы, проскользнула в неё и обнаружила себя за прилавком в «Сладком Королевстве» — она пригнулась, бочком отодвинулась и выпрямилась.
«Сладкое Королевство» было так заполнено учениками Хогвартса, что никто и не взглянул на Асмодею. Она смешалась с толпой, оглядываясь вокруг, и подавила смех, неожиданно представив выражение поросячьей физиономии Дадли, если бы тот увидел Асмодею сейчас.
Асмодея протиснулась через толпу шестиклассников и увидела табличку, висящую в самом дальнем углу лавки «Товары с необычном вкусом». Малфой и Дафна стояли под ней, изучая поднос с леденцами со вкусом крови. Асмодея подкрался к ним сзади.
— Ну нет, Асмодее такие не понравятся, по-моему, они для вампиров! — говорил Малфой.
— Как насчет этих? — спросила Дафна, поднося прямо под нос Малфою банку «Тараканьих Козинаков».
— Определённо, нет! — сказала Асмодея.
Дафна чуть не уронила банку.
— Асмодея! — взвизгнула девочка. — Что ты здесь делаешь? Как… как ты?
Решив не рассказывать про карту, Асмодея сказала, что ей удалось прошмыгнуть в мантии-невидимке мимо Филча, который ее не смог бы заметить.
— Ты уже видела «Шипучие Летучки», Асмодея? — заговорил Малфой, беря её руку и увлекая её к бочкам. — А Желейных Слизней? А Кислотные Леденцы?
После того, как Малфой и Дафна расплатились за все сласти, троица покинула «Сладкое Королевство» и окунулась в метель.
Хогсмид выглядел, как рождественская открытка; домики и лавки с соломенными крышами были покрыты хрустящим снегом; на дверях висели венки, а деревья были украшены гирляндами заколдованных свечей.
Асмодея поёжилась — в отличие от друзей, у неё не было плаща. Пришлось укутаться в мантию-невидимку. Они направились вдоль улицы, пригнув головы от ветра. Малфой и Дафна выкрикивали через свои шарфы:
— Это почта…
— Лавка Зонко вон там…
— Мы можем дойти прямо до Визжащей Хижины…
— Знаете, что я вам скажу, — проговорил Малфой, стуча зубами, — давайте зайдем на кружку теплого Эля в «Три метлы»?
Асмодея согласилась более чем охотно; дул пронизывающий ветер, и её руки мёрзли; они пересекли дорогу и через несколько минут уже входили в маленькое кафе.
Внутри было ужасно тесно, шумно и накурено. Женщина с довольно пышными формами и приятным лицом обслуживала компанию шумных колдунов возле бара.
— Это мадам Розмерта, — сказал Малфой — Я закажу, а вы займите столик.
Драко вернулся через пять минут, неся три пенящиеся кружки горячего Эля.
— Счастливого Рождества! — радостно сказал он, поднимая свою кружку.
Асмодея сделала большой глоток. Это было вкуснее всего, что она пробовала раньше, и, казалось, согревало изнутри каждую клеточку тела.
Неожиданный ветерок взъерошил её волосы. Дверь в «Три метлы» снова отворилась. Асмодея взглянула поверх края своей кружки и поперхнулась.
В трактир вошли профессор МакГонагалл и профессор Флитвик, следом за ними появился Хагрид, увлечённо беседующий с дородным мужчиной в зелёном котелке и плаще в полоску — Корнелиусом Фаджем, министром магии.
Не сговариваясь, Малфой и Дафна положили ладони Асмодее на макушку и, подчиняясь нажиму, она соскользнула со стула под стол. Впрочем, пришедшие решили подняться наверх, вместе с мадам Розмертой. Асмодея впопыхах накинула мантию, и проследовала за ними, пока не наткнулась на дверь, за которой было слышно голоса.
— Итак, что же привело вас в наши края, министр? — раздался голос мадам Розмерты.
— Что же ещё, милочка, как не Сириус Блэк? Смею полагать, вы слышали, что произошло в школе во время Хэллоуина?
— Я действительно слышала кое-что, — подтвердила мадам Розмерта.
— Ты что же, рассказал всему кабаку, Хагрид? — раздражённо спросила профессор МакГонагалл.
— Вы думаете, Блэк всё ещё поблизости, министр? — прошептала мадам Розмерта.
— Уверен в этом, — коротко ответил Фадж.
— Вы знаете, что дементоры дважды обыскали всю деревню? — спросила мадам Розмерта с лёгким нажимом в голосе. — Распугали всех моих клиентов… Из-за них дела идут совсем плохо, министр.
— Розмерта, милочка, я люблю их не больше вашего, — неловко проговорил Фадж. — Это необходимые предосторожности… к сожалению… Я только что встретился с их представителями. Они в ярости на Дамблдора… он не пускает их на территорию замка.
— Я даже в мыслях бы не допустила, — резко сказала профессор МакГонагалл. — Как бы мы учили детей, окружённые этим ужасом?
— Опять за своё, — вздохнул Фадж, — они здесь, чтобы защитить вас от гораздо более страшных вещей… Мы все знаем, на что способен Блэк…
— Знаете, я всё ещё не могу в это поверить, — задумчиво сказала мадам Розмерта. — Из всех, кто переметнулся на сторону тёмных сил, Сириус Блэк был последним, на кого бы я подумала… Я хочу сказать, я помню его мальчишкой, когда он учился в Хогвартсе. Если бы вы сказали мне, что с ним станется, я бы ответила, что вы перепили медовухи.
— Вы не знаете и половины всего, Розмерта, — мрачно сказал Фадж. — Немногим известно самое худшее.
— Вы сказали, что помните его по Хогвартсу, Розмерта, — промурлыкала профессор МакГонагалл. — А вы помните, кто был его лучшим другом?
— Разумеется, — с лёгким смешком ответила мадам Розмерта. — Никогда не видела их одного без другого, правда? Сколько раз они бывали здесь — о, я просто смеялась глядя на них. Та ещё парочка — Сириус Блэк и Джеймс Поттер!
Асмодея просто приклеилась ухом к двери.
— Вот именно, — сказала профессор МакГонагалл. — Блэк и Поттер. Заводилы в своей маленькой шайке. Разумеется, оба очень способные — исключительно способные, надо сказать — но не думаю, что у нас когда-либо была другая пара таких сорвиголов…
— Ну не знаю, — хихикнул Хагрид. — Фред и Джордж Уизли могли бы с ними потягаться.
— Можно было подумать, что Блэк и Поттер — братья! — фальцетом добавил профессор Флитвик. — Неразлучники!
— Да, именно так, — согласился Фадж. — Поттер доверял Блэку больше, чем другим своим друзьям. Ничего не изменилось и после окончания школы. Блэк был шафером на свадьбе у Джеймса и Лили. Потом они выбрали его в крестные отцы Асмодеи. Она, разумеется, не знает этого. Можете представить, как бы её это терзало.
— Потому что Блэк оказался среди сторонников Сами-Знаете-Кого? — прошептала мадам Розмерта.
— Ещё хуже, милочка… — Фадж понизил голос.
— Значит, Блэк был Хранителем Тайны Поттеров? — прошептала мадам Розмерта.
— Разумеется, — ответила профессор МакГонагалл. — Джеймс Поттер сказал Дамблдору, что Блэк скорее умрёт, чем скажет, где они живут, и Блэк сам собирался скрываться… и всё же Дамблдор не мог успокоиться. Я помню, он предлагал себя в качестве Хранителя.
— Он подозревал Блэка? — ахнула мадам Розмерта.
— Он был уверен, что кто-то близкий к Поттерам продолжает сообщать Сами-Знаете-Кому об их перемещениях, — мрачно сказала профессор МакГонагалл. — Да, какое-то время он подозревал, что кто-то на нашей стороне стал предателем и передавал сведения Сами-Знаете-Кому.
— Но Джеймс Поттер настоял, чтобы Хранителем стал Блэк?
— Да, — мрачно сказал Фадж. — А затем, не прошло и недели, как было сотворено Заклинание Фиделиус…
— Блэк предал их? — выдохнула мадам Розмерта.
— Подлый предатель! — выругался Хагрид так громко стекла в окне задрожали.
— Тише! — прошипела профессор МакГонагалл.
— Я встретил его! — рявкнул Хагрид. — Должно быть, я был последним, кто его видел, прежде чем он прикончил всех этих бедолаг! Я спас Асмодею из дома Лили и Джеймса после того, как они погибли! Вытащил её из развалин, бедную малышку… а тут Сириус Блэк на своем летающем мотоцикле, он на нём всегда гонял. Я и понятия не имел, что он там делал. Я ж не знал, что он был Хранителем Тайны Лили и Джеймса. Подумал, что он только что услыхал новость об атаке Сами-Знаете-Кого и примчался посмотреть, чем он может помочь. Ох, какой он был бледный, и весь дрожал. А знаете, что я сделал? Я УТЕШАЛ УБИЙЦУ И ПРЕДАТЕЛЯ! — проревел Хагрид.
— Хагрид, ну пожалуйста! — взмолилась профессор МакГонагалл. — Говори потише!
— Откуда мне было знать, что он переживал не из-за Лили и Джеймса? Сами-Знаете-О-Ком он волновался! А потом он мне говорит: — Дай мне Асмодею, Хагрид, я её крестный, я позабочусь о ней… — Ха! Но у меня был приказ от Дамблдора, и я сказал Блэку: — Нет, Дамблдор велел отправить Асмодею к дяде и тёте. — Блэк возражал, но в конце концов сдался. Предложил мне взять его мотоцикл, чтобы доставить девочку. — Мне он больше не понадобится — вот что он сказал.
— Я вам говорю, если бы я добрался до Блэка, я бы не возился с волшебными палочками — я бы ему руки-ноги поотрывал, — проворчал Хагрид.
— Ты сам не знаешь, о чем ты говоришь, Хагрид, — резко ответил Фадж. — Никто, кроме специально обученных магов-Убийц из Отряда обеспечения магического правопорядка, не выстоял бы в схватке с Блэком, когда его загнали в угол. Я в то время был заместителем Министра в отделе Волшебных Катастроф, и побывал на месте преступления одним из первых. Я… никогда этого не забуду. Мне иногда снятся кошмары. Кратер посреди улицы, такой глубокий, что расколол канализационную трубу внизу. Повсюду мёртвые тела. Кричащие магглы. И Блэк — стоит и смеется, а перед ним то, что осталось от Питера Петтигрю… кучка окровавленной одежды и какие-то… какие-то ошмётки…
Голос Фаджа оборвался. Только слышно было, как высморкались пять носов.
— Ну вот, теперь ты знаешь, Розмерта, — хрипло сказал Фадж. — Блэка схватили и увели двадцать бойцов Отряда обеспечения магического правопорядка, а Петтигрю, еще один друг Поттеров, получил Орден Мерлина Первой Степени посмертно, хоть какое-то утешение для его бедной матери. С тех пор Блэк находился в Азкабане.
Послышалось звяканье стекла о дерево. Кто-то поставил свой стакан.
— Знаете, Корнелиус, если вы собираетесь обедать с директором, нам, пожалуй, пора возвращаться в замок, — сказала профессор МакГонагалл.
Но Асмодея уже этого не слышала. Она рванула вниз со всех ног, скрытая от посторонних глаз под мантией-невидимкой. Покинув Три метлы, она продолжала бежать, не различая дороги из-за пелены слез на глазах, аж до тех пор, пока не свалилась в снег от усталости.
Там её, все еще рыдающую и замерзшую, через некоторое время обнаружил Малфой.
- Писатель
