Ольга прижала ладонь к холодному стеклу, следя за тем, как дождь рисует на окне причудливые узоры. За спиной тикали часы, отсчитывая секунды с момента, когда жизнь перестала быть прежней. Ровно год. Триста шестьдесят пять дней, каждый из которых начинался с вопроса: «А что, если он жив?».
Вера спала в соседней комнате, обняв плюшевого зайца — тот самый, что Ольга когда-то не выпускала из рук. Девочка даже во сне морщила лоб, словно чувствуя материнское беспокойство.
— Спокойной ночи, солнышко, — шепотом проговорила Ольга, поправляя одеяло. На комоде стояла рамка с фото: она, родители и Кирилл на том злополучном ужине. Его пальцы тогда сжимали её плечо так, будто метили территорию.
Хлопнула дверь холодильника. Ольга вздрогнула, роняя вилку. Одиночество научило её слышать каждый шорох.
—
