16.
1436 Слова
Саянский уже не первый час сидел в кабинете. Он не мог поверить в то, что все это происходит на самом деле, но при этом он верил в то, что все так и есть. Борьба этих двух противоположных начал действовала на него изнурительно, уж лучше бы он работал как в молодости на стройке, клал кирпичи, носил тяжеленные носилки с раствором. К концу смены он так уставал, что иногда было трудно поднять вверх руки. Но тогда внутри него не было и миллиграмма отчаяния, зато жили надежда и уверенность, что однажды все изменится и у него начнется совсем иная жизнь. И самое удивительное в том, что все так и случилось, эта другая жизнь началась и продолжалась до недавнего времени. А вот сейчас у него снова, кажется, назревает крутой поворот. Правда, совсем в другую сторону.
Врачи не советовали ему курить, но сейчас ему было наплевать на все их советы. Еще недавно он был уверен, что у него один из самых надежных тылов, что близкие ему люди могут сердиться на него, быть с ним не согласны, но предать… Такое он не мог вообразить в самом кошмарном сне. Он делал все, что мог, а иногда и больше, чем мог, чтобы и жена и дети были довольны всем, чтобы им жилось хорошо, в достатке, чтобы они ни в чем не нуждались. Он самолично следил за этим, несмотря на свою колоссальную занятость. И вот как отплатили ему за его старания.
Саянский закурил уже, наверное, пятую или шестую сигарету - он сбился со счета. Нет, этого не может быть, Галина что-то напутала, что-то неверно поняла, вдруг решительно подумал он. Молодая, не шибко умная женщина, что-то краем уха услышала, запаниковала. Да еще и его ввела в заблуждение, заставила мучиться. И что он вообще тут сидит, ему следует поговорить со своими родными. И все выяснится. А этой паникерше он задаст по первое число. Так ведь и инфаркт можно схватить, сердце у него уже не как у молодого, все чаще сдает сбои.
Саянский поднялся и направился к дверям. Но у выхода из кабинета вдруг замер на месте. Им вновь овладели сомнения и плохие предчувствия. Даже если Галина не все правильно поняла, она не могла так кардинально ошибиться. Что-то в их семье происходит? И этот племяничек, Коршунов, у него, Саянского всегда были ощущения, что от него можно ждать любого подвоха. Но чтобы такое! Пригрел змею на груди.
С ним он разговаривать не будет, а вот с Юлией надо немедленно поговорить. Столько они всего пережили, она не может так поступить.
Обычно он входит в ее комнату без стука. Но на этот раз пальцы сама застучали по двери. Юлия пригласила его войти.
Ему показалось, что при виде мужа, она смутилась. И уж точно она стала смотреть мимо него, чего раньше никогда не делала. Саянский ни умом, а подсознанием понял, что его худшие предположения верны.
- Раньше ты не стучался. Что с тобой? - спросила Юлия.
- Это вышло непроизвольно. - Саянский не спускал глаз с жены, впервые он ловил не то, что каждый ее жест, а каждое движение мимики ее лица. - Я пришел для того, чтобы выяснить кое-какие вещи. Мне стало известно, что против меня созрел заговор, и мои родные, можно сказать самые близкие мне люди намерены устранить меня от руководства компанией. И во главе этого заговора жена. Это так? Скажи честно?
Он увидел, как побледнела Юлия. Она молчала, словно была не в силах вымолвить ни слова.
- Я требую ясного и недвусмысленного ответа, - грозно произнес он.
Внезапно что-то изменилось в лице Юлии.
- Ты хочешь ясного и недвусмысленного ответа. Хорошо, ты его получишь, Юра. Да, ты прав, это можно назвать заговором против тебя. Вся наша семья сошлась в едином желании - мы хотим отстранить тебя от руководства компании.
- Да как вы смете! - теряя остатки самообладания, взревел Саянский. - Кто вы такие! Эту компанию я создавал, и я в ней хозяин.
- Да, ты ее создавал, но у нас нет иного выхода. Мы не видим иного способа защиты от тебя, от твоего деспотизма. Ты раздавил, как клопа, мою жизнь, теперь принялся за жизнь детей. Я долго размышляла над этим, ужасно переживала, пока вдруг окончательно не поняла, что всю жизнь я была твоей, рабыней, а не женой Я делала только то, что ты хотел. А, что хотела я, тебя никогда не волновало. А раз я раб, то имею полное право на восстание. И я решила воспользоваться своим правом. Мне уже много лет. И остаток своей жизни я желаю прожить так, как желаю я, а не ты. Поэтому я не изменю своего решения.
- Вот значит как! - Саянский вдруг ощутил непривычное для себя чувство растерянности. Он не знал ни что говорить, ни как вести себя в этой абсолютно непривычной ситуации. Перед ним стояла не его жена, а чужая, незнакомая женщина с таким знакомым лицом. Но это уже не имело значения.
- Хорошо, я принимаю ваш вызов. Но ты еще не знаешь, каким беспощадным я могу быть.
- Не знаю, но догадываюсь. И это лишь усиливает мое желание выйти из-под твоей опеки.
-Посмотрим, как это у тебя получится, моя верная фронтовая подруга, - пробормотал Саянский. - Но если проиграешь эту партию, уж не обессудь, пощады не жди.
Не дожидаясь ответа, он выскочил из комнаты. Саянский брел по коридору своего большого особняка, почти не замечая ничего вокруг. Внутри него бушевал настоящий торнадо. В своей жизни он много чего пережил, сталкивался с такими трудностями, которые, казалось невозможно было преодолеть. Но он все преодолевал, благодаря своей воле, настойчивости, решимости. Но такого отчаяния, такой ярости, как сейчас, не испытывал никогда. Его покорная, тихая, нежная жена, в верности которой он был всегда уверен на все двести процентов, совершенно неожиданно бросила ему вызов, по сути дела его предала. Но когда предают самые близкие и самые верные, кому тогда можно верить.
Внезапно Саянский остановился. Но неужели и дочь против него, его милая, любимая Яна. Он всегда ощущал с ней особую близость, так как чувствовал в ней свое второе я. И характером и даже внешностью она походила на него.
Он устремился по направлению к ее комнате. Распахнул дверь, Яна сидела за столом и рассматривала какой-то рисунок. Опять эта проклятая живопись, которая увела у него дочь, резанула по сердце мысль.
Увидев разъяренного отца, Яна вскочила и встала так, как встает человек, приготовившийся к обороне.
-Здравствуй, - поздоровался Саянский,- как поживаешь?
- Готовлюсь к свадьбе, - с вызовом ответила Яна. Ее глаза, при этих словах, полыхнули такой ненавистью, что Саянскому, стало не по себе.
- Прежде, чем мы сыграем свадьбу, ожидается другое важное событие…Собрание акционеров…, - Саянский с трудом подбирал слова, не зная, как спросить Яну о главном.- Ты помнишь об этом?
- Как можно забыть о таком важном событии.
- Это правда? – вдруг закричал Саянский.
- О чем ты спрашиваешь?
- Вы решили выгнать меня из компании. Говори, это так?
- Тебе это известно? - без тени замешательства или смущения спросила Яна.
Ее спокойствие и невозмутимость, словно искры, разожгли еще сильней пылающий внутри него огонь ярости.
- Мне все известно про то, как жена и дети решили меня сжить со света. Родная дочь идет против своего отца.
Яна внезапно снова села.
- Ты вынудил всех нас выступить против тебя. Запомни отец, я не тот человек, который позволит кому-либо, даже тебе, себя раздавить. Я буду защищаться всеми доступными мне способами. И, поверь, я не отступлюсь, даже если ты меня прогонишь из дома. Мне нечего больше тебе сказать. И прошу тебя стучать, когда входишь ко мне в комнату. Я давно взрослая женщина, а не маленькая девочка, какой ты привык меня считать.
Несколько мгновений Саянский стоял неподвижно, лишь сжимая и разжимая кулаки.
- В таком случае поговорим в другой раз и в другом месте. И разговор тоже будет другим.
Посмотрим, что скажет мне Андрей, билась в голове мысль все то время, что понадобилось ему от комнаты дочери дойти до комнаты сына.
Саянский хотел распахнуть дверь, но внезапно замер на месте и постучался.
- Войдите! - услышал он голос сына.
Увидев отца, Андрей испуганно посмотрел на него. Саянский подошел совсем близко к сыну и заглянул ему в глаза.
- Скажи. Андрей, это правда?
По лицу сына он увидел, что Андрей сразу понял, о чем его спрашивают.
- Как ты мог так поступить, пойти против меня, словно я твой злейший враг, - постарался как можно мягче произнести Саянский. - Отвечай.
Андрей весь дрожал, но молчал. И это трусливое молчание окончательно вывело Саянского из себя.
- Когда отец тебя спрашивает, изволь немедленно отвечать! - закричал он.
Андрей так сильно вздрогнул всем телом, что едва не упал со стула.
- Я не буду с тобой говорить ни о чем! - забился он в истерике. Внезапно он бросился на кровать и уткнулся лицом в подушку.
Несколько мгновений Саянский смотрел на вздрагивающее в конвульсиях рыданий тело сына, затем вышел из комнаты.
- Писатель
