Снежный человек

Глава 8

Сообщения от Тик Така приходили регулярно. Он докладывал о различных изменениях в поведении брата, и всё чаще сообщения включали одну фразу «Кажется, у него кто-то появился». Марс каждый раз прикусывал губу. Не говорить же невинному мальчишке, что он весьма действенным способом успокаивает его брата. Нет, детям лучше вообще об этом не знать.

Изгиб локтя снова зачесался. Марс совсем и забыл, что несколько дней назад сдал кровь, и сейчас напоминанием служила только небольшая корочка. Чешется – значит, заживает, думал Марс. Он не знал сколько нужно времени на проверку его крови, но пока никто не звонил, и почему-то он думал, что и не позвонят.

За окном медленно падал снег. Ночь перед Рождеством была словно настоящей сказкой, жаль, что сказки в жизни не случаются. Он провёл короткими ногтями по руке, корочка отпала, будто её там никогда и не было.

Марс вздохнул, забираясь на свой старенький диванчик. Завтра у него будет выходной, а значит, лучше сходить в больницу и что-нибудь подарить Тику. Коллекционный сборник комиксов о Бэтмене будет в самый раз, потому что сладкое его врач отверг категорически.

Самое странное, что с Рафаэлло о Тик Таке они не говорили. Марс хорошо его понимал, ситуация со Сникерсом была аналогичной, все тревоги он запирал внутри себя, думая только о том, что пока он не увидит бездыханное тело Сникерса, надежда ещё есть. И ему повезло, как в настоящей сказке. Так что своё чудо Марс уже использовал, теперь ему оставалось надеяться только на удачу.

Но телефон молчал, а он так и уснул под тихий шум телевизора.

А вот проснулся он от громких звонков в дверь, и сильного стука, будто кто-то хотел её выломать. Этому «кому-то» явно не повезло, если он не был в курсе, в чью дверь постучал, и если у него нет на это особых причин, то «кто-то» – явно труп.

− Какого…

Марс осёкся на полуслове, когда на пороге увидел Рафаэлло. Его синие губы сейчас были под цвет распахнутой куртки, он был весь в снегу, словно бежал, падал в снег и снова бежал. Рафаэлло смотрел на него ошалелыми глазами, и Марс быстро втащил его в квартиру.

В его душе всё перевернулось, сон сняло как рукой.

− Что случилось?

Руки у Рафаэлло были холодными, поэтому Марс принялся отогревать их.

− Почему ты не сказал мне? – голос у него хрипел.

− Не сказал, что?

− Что ты ходил к Тику и сдал кровь.

Марс даже выдохнул.

− Я подумал, почему бы и нет, своей крови мне не жалко.

Рафаэлло не моргал, он так и стоял посреди коридора. Марс сам стянул с него куртку, повёл на диван, снял мокрую обувь, и сам себе удивился. Когда он в последний раз кого-то одаривал таким сервисом? Но Рафаэлло был будто не в себе.

− Ты должен уволиться с работы,− твёрдо проговорил он.

Точно же не в себе.

− О чём ты говоришь? − Марс сел рядом.

− На тебе не должно быть ни одной царапины, ты не должен заболеть, ты не…

Рафаэлло тараторил, цепляясь за его руку, как за спасательный круг. Марс едва смог его успокоить, прижав ладони к его покрасневшим от холода щекам. Глаза Рафаэлло казались стеклянными.

− Ты подходишь,− тихо сказал он.

− Что?

− Это значит, что твой костный мозг подойдёт, ты можешь стать донором.

Марс на несколько секунд будто выпал из реальности. Что происходит? Неужели мироздание настолько щедрое, или за этот дар придётся заплатить в будущем немалую цену? Думать о подобном не хотелось, тем более сейчас.

− Это же здорово, только засужу Дирола за раскрытие врачебной тайны.

− Он не виноват,− Рафаэлло сглотнул,− я всегда взламываю систему электронных карт больниц, где лежит Тик. Я должен быть в курсе и там ты… твоё имя в строке «донор».

Марс только пожал плечами. Что он мог ещё сказать. А Рафаэлло вдруг прижался к нему.

− Пожалуйста, возьми хотя бы отпуск на время подготовки к операции,− шептал он, как заведённый, практически забравшись к нему на колени. − Не лишай меня этого шанса, не забирай последнюю надежду, я для тебя всё сделаю только пожалуйста, не наказывай Тика, пожалуйста, пожалуйста…

Марс обещал, что возьмёт отпуск, говорил, что даже колбасу на бутерброды нарезать не будет, но Рафаэлло словно не слышал. Он повторял одно и то же, пока не перешёл на угрозы, что будет просто отстреливать всех кто подойдёт к Марсу. Это он мог, стрелял неплохо.

Марс только крепче прижимал его, убаюкивая в своих руках. Он знал, что Рафаэлло боялся. Боялся, что у него отнимут последний шанс на искупление. А Марс готов был стать посредником в этой сделке.

Рафаэлло затих на минуту и Марс заметил, что тот спит, крепко вцепившись в его футболку. Он не стал его будить, устроился удобней на диване. За окном почти рассвело, снег всё так же падал хлопьями. Кажется, он услышал песню, или это было в его голове? Кажется, он тоже двинулся вместе с Рафаэлло. Телефон на столе пиликнул, оповещая о новом сообщении. Марс кое-как, чтобы не потревожить Рафаэлло, дотянулся до телефона, прочитав: «Кажется, следующее Рождество я проведу дома». Марс усмехнулся и подумал, что так оно и будет.

Впервые рождественское утро было настолько прекрасным и волшебным, что даже не верилось. Единственно чего не хватало, это сигарет.

***

Сникерс не знал, как решился. Он всю ночь не спал, поэтому сейчас ему понадобилось выпить несколько чашек кофе, чтобы прийти в себя. В голову лезли различные варианты встречи с Пикником. Он сам не верил, что едет к нему. Но, чёрт возьми, почему нет? К тому же сейчас Рождество, вот и отговорка, что он совсем не скучал, просто решил проведать его в праздник. Всё-таки одному скучно.

Почему-то перед глазами рисовалась картина, как Пикник в красной шапке Санты и тяжёлых чёрных ботинках лежит на своей кровати, засунув в рот разноцветную конфету-трость. И больше ничего на нём нет. Сникерс сам себе улыбнулся. Ну и фантазии у него! Хотя он был уверен, что Пикник не отважится примерить костюмчик Санты. Почему он был так в этом уверен? Да потому, что он его чувствовал, казалось, знал, как самого себя.

Возможно, всё это было неправдой, но Сникерс никогда бы не простил себе, если бы проебал шанс из-за внутренних противоречий.

Машину пришлось оставить на дороге, а дальше идти пешком. Начал идти снег, как по заказу, хорошо ещё, что не было ветра, но в воздухе витал колючий холод. Пробираясь через сугробы Сникерс боялся заблудиться, но его память будто специально запомнила ту дорогу, которой его вёл Пикник. Уже тогда Сникерс догадывался, что вернётся сюда. И чем ближе он подходил к затерянному в лесу домику, тем отчётливей он слышал стук своего сердца в ушах и поднимающуюся непонятную панику от предвкушения желанной встречи.

Снег медленно кружился над ним и сейчас он наверняка напоминал снеговика. Треклятые снежинки нашли ход под шарф к его шее. От дороги он уже ушёл слишком далеко, чтобы поворачивать, но к счастью этого делать он не собирался.

Однако когда впереди показалось знакомое строение, Сникерс даже чуточку помедлил. Если он зайдёт туда, отрицать очевидное будет невозможно. Пикник ему нравится. Нет, он в него влюблён.

Как он это понял? За всё это время пока он метался, в голове был только он. Хотелось знать о нём всё, и если для того, чтобы быть рядом с Йети, нужно перебраться в эту глушь, Сникерс согласен.

От растаявших снежинок, казалось, шея вся взмокла, и хотя спереди от дыхания шарф покрылся инеем, Сникерсу было как никогда жарко.

Оказавшись возле дома, он поразился его холодности, даже из трубы дым не шёл. Одинокое окно было закрыто тёмной тканью, которую раньше Сникерс не видел, а на самой двери висел тяжёлый замок.

− Вот чёрт, − выдохнул Сникерс, чувствуя, как руки и ноги начали замерзать.

Возможно, Пикник ушёл на охоту или проверял ловушки.

Сникерс потоптался под дверью, несколько раз постучал как идиот, будто бы Пикник мог находиться внутри. Но никого не было. Следы, уходящие в лес, почти исчезли, и это могло значить только, что Пикник ушёл давно.

«Может, скоро вернётся?»

Сникерс надеялся. Не для того он себя пересилил, чтобы прийти сюда и поздороваться с наглухо закрытой дверью. И почему этот чёртов Пикник не сидел дома в Рождество и не ждал его? Мысли кипели, так что даже холод Сникерсу был уже нипочём.

Но он ждал.

Мыкался по кругу дома, вздрагивал при каждом звуке, уже представлял лохматого и заснеженного Пикника-Йети, идущего ему навстречу.

Но уже через полчаса Сникерса начали одолевать совсем другие мысли. Что если вдруг с Пикником случилась беда? Может, он сейчас где-нибудь в лесу тяжело раненный диким зверем или же попался в ловушку?

Но затем он начал отметать эти мысли. Пикник не был похож на того, кто бы попался в свои ловушки, и его он ловко нашёл, когда тот заблудился. Поэтому с Пикником всё в порядке. Он просто ушёл.

Ушёл.

Снег прекратился, солнце и так не радовало своими лучами. Закрытое всё время облачной дымкой, сейчас оно и вовсе скрылось в тёмных облаках. Нужно было либо уходить, либо оставаться здесь на ночь.

Пока совсем не стемнело, Сникерс зашагал обратно к дороге, часто оборачиваясь в надежде, что вот сейчас он его увидит. Это тот самый миг, и он его не упустит.

Но Сникерс уходил все дальше, а знакомый силуэт так и не появился. Поднялся ветер и гонимому к дороге Сникерсу, казалось, что он и внутри покрывается льдом. Похоже, ему снова не повезло, и он ошибся. Чудес на Рождество не бывает.

Сникерс возвращался в дом каждый день, в любое свободное время. Но он не видел других следов, кроме своих.

В конце концов, он перестал считать дни. Это не имело смысла.

***

Марс обожал пятницы. Он их любил ещё со школьных времён.

Этот последний день перед выходными вселял некое чувство радости от приближающегося отдыха. Сегодня он заканчивал пораньше, а значит, он сможет провести целый вечер с Рафаэлло, а уж ночь обещала быть очень жаркой. Он почти заканчивал годовой отчёт, чтобы не тратить на него свой единственный выходной, когда дверь его кабинета открыли чуть ли не с ноги.

Обычным смертным такое было непозволительно, но в дверях стаял Рафаэлло, взвинченный и взъерошенный, как воронёнок и смотрел так, словно хотел у***ь. Кажется, с мыслями о жаркой ночи Марс погорячился.

− Он курит! − с порога рявкнул Рафаэлло. – Это ты его научил?

− Кто курит?

Марс искренне не понимал. В нем, конечно, было мало положительных черт, но свои пагубные привычки он никому не прививал.

− Тик! Я застал его сегодня с сигаретой в зубах на заднем дворе. Прятался, гадёныш, думал, я не учую!

Благо Рафаэлло закрыл дверь, и никто не видел, как он мечется по кабинету, как разъярённая мамаша.

Марс озадаченно приподнял брови, вспомнив, что около недели назад у него пропала пачка сигарет. Он тогда подумал о Рафаэлло который, похоже, собирался положить жизнь, на то чтобы отучить его курить. А оказалось, этот юркий мальчишка таскает у него сигареты.

− Я поговорю с ним,− усмехнулся Марс.

− Я уже говорил, а он только кивает и мычит «я больше не буду», но по глазам вижу, что будет!

Марс поднялся из-за стола, поймал бегающего Рафаэлло, прижимая к закрытой двери. Хорошо, что она была не прозрачной. Рафаэлло тут же обнял его.

− Обещаешь, что отучишь его? Я не переживу, если он снова заболеет.

− Ну, в крайнем случае, я покажу ему те весёлые картинки препарированных лёгких курильщиков, которыми сейчас забит мой телефон.

− Ты не удаляешь мои сообщения? – удивлённо приподнял брови Рафаэлло.

− Они же посланы с любовью, как я могу?

− Дурак,− Рафаэлло улыбнулся, быстро чмокнув его в щёку.

Марс тут же поймал его губы. Сегодняшним вечером он не хочет довольствоваться невинными чмоканьями, тем более, когда то, чего он хочет, у него в руках и совсем не против.

− Скажи мне что-нибудь по-итальянски,− прошептал Марс, облизывая место за ухом. – Меня дико заводит это твоя интонация и акцент.

Рафаэлло усмехнулся.

− Solo con te riesco ad essere felice.*

− Мне кажется, ты сказал, что-то милое, но с твоим придыханием, кажется, что пошлое.

Он уже почти не мог сдерживаться.

− Марс… Марс…− запротестовал Рафаэлло между поцелуями. – Мне твой диван тут не нравится.

− Хорошо,− Марс приподнял его на руки, опуская задницей на стол, – тут мы ещё не пробовали.

− Но твои бумаги…− Рафаэлло уже стаскивал с него рубашку, но его здравый смысл всё ещё пересиливал. – Я всё помну.

− К чертям,− брякнул Марс, чувствуя ноги Рафаэлло у себя на бёдрах.

Он обожал пятницы, особенно такие, а отчёт он может сдать и в устной форме, впрочем, как и всегда.

***

Лето выдалось жарким.

Сникерс просто умирал в своей форме, патрулируя улицы во время настоящего пекла. К сожалению, они не жили в Майами, где всегда тепло и где, как говорят коллеги, существует летняя форма для полицейских, что вызывало у Сникерса нечто подобие зависти. Он бы с удовольствием сейчас сидел в шортах и мокасинах. Но им не так везло с погодой, которая менялась быстрее, чем об этом успевали сообщать метеорологи. Единственное, что радовало Сникерса, это то, что это было его последнее дежурство перед отпуском. Обычно в последний день случалась какая-нибудь жопа, но уже было около двух, и пока единственной проблемой Сникерса была прилипшая от пота ткань рубашки к телу.

Ровно в два он должен будет сопроводить столичную «шишку» из аэропорта в отель.

И, пожалуй, если бы его спросили, что самое ужасное в его работе, он сказал бы, что именно те моменты, когда ему приходиться работать телохранителем у кого-нибудь толстосума, который может позволить себе личную охрану, но жадность и перестраховка заставляет пользоваться услугами полицейских. Вот и сейчас Сникерс лучше бы участвовал в какой-нибудь перестрелке, а не считал минуты до встречи некого мистера Кэдбери. Капитан так ничего о нём не рассказал, сказал, что богатенький отпрыск влиятельного семейства, и у него то ли дела, то ли банальное любопытство побывать в ничем не примечательном городишке. Сникерс надеялся, что он только встретит, доставит золотую задницу Кэдбери в отель и передаст другой няньке.

Время уже поджимало, когда Сникерс оказался у аэропорта. Он знать не знал, как этот Кэдбери выглядит, но насколько он понимал, эти богатенькие ублюдки всегда были со свитой друзей и нескольких амбалов в чёрном, которых приставил добрый папа. Поэтому Сникерс не сомневался в своём дедуктивном методе поиска людей. Однако после двадцатиминутного наблюдения за компанией встречающих он так и не увидел никого, хоть отдалённо напоминающего нарисованный им образ.

− Что за чёрт? − буркнул Сникерс себе под нос.

Уже доставая сотовый, он едва не выронил его, когда получил лёгкий удар со спины.

− Кто-то нарывается на проблемы? – Сникерс повернулся со всей крутостью Мела Гибсона, когда его взгляд упёрся в широкую грудь, обтянутую фиолетовой футболкой.

«Чёртов высоченный гондон» − пронеслось у него в мыслях, пока взгляд полз вверх, остановившись на чётко очерченных скулах.

Сникерс сглотнул. Кажется, ему показалась знакомая улыбка. Он уставился на лицо незнакомца, чьи глаза прикрывали модные очки-авиаторы с сиреневым отливом. Короткие светлые волосы слегка вились и торчали в разные стороны. За плечами висел увесистый рюкзак путешественника. Сникерс чуть отступил. Никакой ошибки, и рот, и губы, и рост, с бородой или без… Это был он. Йети.

− Привет.

Знакомый голос резанул по барабанным перепонкам. Из его головы словно выдернули провода, его как будто оглушило, он лишь видел, как Пикник медленно снимает очки, о чём-то говорит и смотрит на него в упор и фраза «я скучал», словно замкнула контакты.

− Что? – Сникерс только сейчас заметил, как Пикник подошёл близко к нему, положил свои горячие руки на его плечи и пытался…Пытался обнять.

− Эй-эй…

Сникерс отшатнулся, а Пикник застыл, больше не предпринимая попыток приблизиться к нему. Всё было не так уж плохо. Сникерс помнил, как почти всю зиму мотался в лес, всё своё свободное время проводил там, искал Пикника и вновь раз за разом возвращался в тот дом. Но Пикник так и не пришёл.

Он думал, что с ним случилась беда. Беда по его вине.

Но Пикник сейчас тут. Здоровый и невредимый.

− Ты как здесь оказался?

− Прилетел,− Пикник указал в сторону взлётной площадки. – Сразу как смог.

Сникерс сглотнул. Он ничего не понимал. Но говорить о том, что он его ждал, не позволяла гордость

− Вот значит как… я сейчас выполняю задание, давай встретимся чуть позже.

− Позже? – Пикник нахмурился,− Какое, к чертям, позже? Я чертовски соскучился, и не будь сейчас тут куча народу, я бы сграбастал тебя в объятия, невзирая на то, что ты грёбаная колючка.

− Я не…

Пикник сделал предупреждающий шаг к нему, а Сникерс замер. Он хотел. Он безумно хотел, чтобы его обняли, и Пикник это знал.

− Поехали отсюда,− проговорил Пикник, тихо, но так, что Сникерс его услышал.

И он уже был готов.

− Нет… позже, мне нужно…

− Я Пикник Кэдбери, ты уже встретил, так что задание выполнено.

− Чего?

Сникерс застыл. Его будто по голове ударили, всё звенело и взрывалось от боли.

− Пикник Кэдбери – ты?

По лицу было видно что Пикник даже сомневается, соглашаться ему или нет. Но он кивнул.

Значит, золотой мальчик Кэдбери, проводит скучные дни в заброшенном домике, называясь простым путникам Йети.

Похоже, Сникерс однозначно завоевал титул идиота года. Руки чесались заехать по этим белым зубам.

− Пошли,− процедил он, направляясь к машине.

− Знаешь, я… − От его голоса по телу Сникерса прошла дрожь. – У тебя, наверное, много вопросов, я готов отв…

Сникерс толкнул его к машине. По привычке развернул к себе спиной и заставив расставить ноги. Проходящие рядом с интересом поглядывали на них, а кое-кто даже полез за сотовыми.

− Слушай, это не очень хорошо, если меня так заснимут.

− Чёрт,− буркнул Сникерс, отмечая, что этим стал походить на Марса. – Садись в машину.

Пикник быстро юркнул на переднее сидение.

Несколько минут они ехали молча.

− Мы съехали с главной дороги,− подал голос Пикник. – Надеюсь, ты не хочешь у***ь меня и закопать в лесу?

Сникерс криво усмехнулся. Закопать его в лесу было прекрасной идеей, а ещё лучше – пустить в него эту ненастоящую пулю, прямо в задницу, чтобы провалялся в больнице не меньше месяца, а потом ещё полгода только стоял, а не сидел.

− Игра в Робинзона внезапно наскучила? – процедил Сникерс, набирая скорость. – Посмеялся надо мной.

− Когда я над тобой смеялся? – Пикник опасливо ухватился за ручку двери.

− Повеселился, обманывая меня?

− Я тебя не обманывал.

Пикник заверил это слишком серьёзным тоном, так что Сникерс затормозил, съезжая на обочину. Если бы он этого не сделал, то нахрен убил бы их обоих.

− Не обманывал? А что это все, по-твоему?

− Я… недоговаривал, но клянусь, ни в чём не врал тебе!

Сникерс сжимал руль. Ему просто нужно было за что-то держаться, иначе бы эти руки уже сжимались бы на шее Пикника. Наверное, так бы оно и было, если бы тот не затараторил:

− Послушай, моя семья очень влиятельна, отец, он… своеобразный человек и у него свои взгляды на воспитание, которые, я думаю, он перенял от деда. Это давняя традиция нашей семьи, смирять гордыню, находясь в лишённых всех благ условиях.

Сникерс молчал, он чувствовал, как взгляд Пикника сверлит его. Возможно, это единственный шанс поговорить нормально.

− Я понимаю,− кивнул Сникерс. – У богатых свои причуды. Но почему ты тогда не рассказал это мне?

− Я не привык на каждом шагу кричать, что я Кэдбери, у меня куча бабла, и я как буддийский монах познаю «дзен». И я хотел произвести впечатление, не хотелось быть богатеньким с тараканами.

Сникерс молчал. Он словно переваривал камни, и никак не мог уловить сути. Конечно, он бы так и подумал о нём – богатый и с тараканами. По-другому и быть не могло.

Сникерс вдруг засмеялся и будто сбросил всё то напряжение, что копилось в нём, а Пикник испугался.

− Ты в порядке? − он положил руку ему на плечо.

− Да пошёл ты…

Это был бы конец, если бы Пикник убрал руки, но тот лишь сильнее сжал его плечо.

− Я тебе не врал. Всё, что я говорил о нас с тобой, было правдой. Ты… мне нравишься…− Сникерс фыркнул, а Пикник продолжил. – Я думал, это взаимно. Если бы ты сказал тогда, что хочешь остаться, я бы тебя никуда не отпустил.

Сникерс посмотрел на него, будто хотел увидеть в его глазах ложь, но Пикник не врал – он чувствовал это.

− Ты сам меня выпроваживал.

− Не было такого. Просто ты не раскрылся для меня. Да, тебе было приятно, ты таял в моих руках, но в твоих мыслях был другой… Я его, кстати, видел. Не было бы того ублюдка с пистолетом, начистил бы морду.

− Вообще-то, тот ублюдок с пистолетом – мой дядя.

Пикник сглотнул и присвистнул.

− Надеюсь, я не стал выглядеть хуже в твоих глазах. Твой дядя не подарок, я думал, он и вправду укокошит меня.

Сникерс усмехнулся. В этом он не сомневался. За всё это время Сникерс так и не позволил им ничего найти о Пикнике, а всё оказалось гораздо проще, надо было просто погуглить его имя.

− А сейчас зачем ты здесь?

− Потому что я не могу без тебя.

Тёплая ладонь Пикника легла на его шею. Сникерс хотел отодвинуться от этого прикосновения, но двигаться было некуда. Пикник в какую-то долю секунду оказался слишком близко к нему, настолько, что он упустил тот момент, когда губы коснулись его щеки. Поцелуй оказался обжигающим.

− Я безумно скучал,− шепнул Пикник, повторяя поцелуй, но уже в висок. – Только о тебе и думал…

− Врёшь…− у Сникерса заплетался язык, он чуть повернул голову, нарочно подставляя губы.

− Ну а ты? Думал обо мне? − Пикник его уловку понял, прикоснулся к губам, но стоило ему добраться до желаемого, как он на что-то надавил и грёбаная сигналка на крыше машины сработала.

− Чёрт,− зашипел Пикник, но не отстранился.

Из-за открытого окна казалось, что противный монотонный звон сирены раздается прямо в ушах. Пикник сам отключил её, не давая Сникерсу поводов для движения.

− Ты не ответил,− как и прежде, Пикник допытывался до него.

Сникерс и сам чувствовал, что горит, только не знал от чего.

− А что отвечать… как будто сам не знаешь,− пробурчал он, как недовольный ребёнок.

− Не знаю. – Пикник был очень серьёзен. – Хочу, чтобы ты сам мне сказал

Он повернул его лицо к себе, требуя ответа. А Сникерс тянул с этим, ему казалось, что он и так, как открытая книга и зачем ему произносить это вслух. Но Пикник терпеливо ждал.

− Тебе без бороды лучше,− как бы невзначай произнёс Сникерс.

− Тебе тоже,− Пикник усмехнулся, проведя указательным пальцем по гладкой линии его подбородка. – Но я не это хотел услышать.

Сникерс нахмурился, отвернулся, но Пикник буквально давил его своим взглядом.

− Я скучал… и думал о… вообще, какого хрена я должен…

Сникерс не успел разгорячиться, как его рот наконец-то заткнули. Он чуть не задохнулся ощутив влажные, горячие губы на своих. От знакомого запаха вспотевшей кожи Пикника сносило крышу, и Сникерс сам не понял, как уже крепко обнимал его, безумно желая оказаться где-нибудь в другом месте, а не в этой машине.

Сирена вновь загудела и Пикник чертыхнулся, вернее что-то промычал, руками нащупав грёбанную кнопку. Но тут же он нажал что-то ещё, и заработали то дворники, то фары, то запикала сигнализация.

− Как тут неудобно,− страдальчески заметил Пикник.

Сникерс чувствовал то же самое.

Пикник облизнул губы и вернулся на своё место, потянулся за рюкзаком и вдруг вышел из машины. Сникерс озадаченно смотрел на него, когда тот склонился к открытому окну. Его, что, опять кинули?

− Не хочу тащить тебя сразу в отель,− Пикник покусал губы. – Поэтому для начала сходим на свидание.

− На свидание? – Сникерс удивился. – Но мы же уже…

− Уже, но по глазам вижу, ты мне всё ещё не доверяешь.

Сникерс моргнул и потряс. Неужели так заметно?

− А после свидания начну доверять? – с сомнением спросил он.

Вообще, какая разница, когда они окажутся в постели, сейчас или чуть позже? Наверное, Пикник это чувствовал, потому что смотрел, не отрываясь, и самое ужасное, что Сникерс снова поддался его обаянию.

− Я добьюсь этого, – ответил Пикник, как будто это было целью всей его жизни.

− А может, я не хочу этого, мне и просто секса хватит.

− Не хватит, потому что мне этого не достаточно, − улыбнулся Пикник. – Я заеду за тобой после смены.

И не дожидаясь нового вопроса или ещё какой-нибудь отговорки, Пикник прощально хлопнул по капоту машины, закидывая рюкзак на спину.

Он зашагал по дороге, где даже асфальт плавился от жары.

− Эй, я не сказал, что согласен! – крикнул Сникерс, вылезая из машины.

− А я тебя и не спрашивал,− широко улыбнулся Пикник и послал воздушный поцелуй.

Он сказал, что-то ещё, но его заглушил шум проезжающей машины. Сникерс, однако, всё равно его услышал.

«Я тебя люблю».

_________________

*Solo con te riesco ad essere felice (итал. Только с тобой я становлюсь счастливым.)

Конец