Влад Белов

Часть 9. Влад.

Не проси у Бога денег -

Злато счастья не дает…

Не проси успеха в деле -

есть талант - успех придет.

Попроси любви и веры,

силы всех простить и жить,

чтобы сердце не черствело…

Попроси… себя простить.

© Руслан Гаркин.

 Я сидел и тупо пялился в телефон, который она мне дала на время. Листал ее фото, список контактов, перечитал сообщения из всех мессенджеров, которые она как видно поленилась или не посчитала нужным удалять.

Придирался абсолютно ко всему, вот какой-то парень на фото ее обнимает и на фоне эта самая стена, напротив которой я сижу сейчас. Значит, пока я умирал, она тут с кем - то зажигала. В ее контактах 220 мужских и только 100 женских имен, а мне маленькая сучка всегда говорила, что не пользуется популярностью. Не хотелось думать, что это по работе или по делам ковена, хотелось просто ее разорвать. Вцепиться в глотку и выдавливать кровь из разодранных артерий, пока бы она не высказалась по поводу каждого из этих номеров. А ее сообщения, это прям гробовой гимн, моим нервам. Нет, она, что смеется надо мной?

Мысленно придумываю ей тысячу первую казнь и вот даже в ушах слышу ее горькие всхлипы, цепляющиеся за жизнь, да такие красочные.

Ммм, закрываю глаза и смакую каждый ее стон, так ей и надо глупая девочка, такая тупая, что имеет наглость провоцировать меня.

Так, стоп.

Опять крик, и еще и еще.

Состояние ступора. Вы когда-нибудь ощущали как это, когда в крови словно жидкий азот пульсирует и медленно застывает. Сковывает движения. Я испытывал такое всего единожды, когда услышал от братца, что машина Евы попала в аварию и она не выжила. Тогда даже не могло прийти в голову, что кто - то может стать важнее ее, важнее ее шоколадных глаз, голоса с хрипотцой, вырванных силой поцелуев. Но нет же, может! И сейчас я понял это отчетливо. Именно этот крик, моей маленькой ведьмы, окончательно выбил из сердца всех, что были там до нее.

Выбежал из комнаты, кубарем катясь по лестнице, чуть не споткнувшись о тело моей девочки, судорожно бьющееся в конвульсиях. Нет, она даже не просто плакала, из нее лилась кровавая жижа ото всюду. Изо рта, носа, ушей, между ног. Казалось она блювала кровью и давилась ею же. Столько крови, так мало для того чтобы насытить меня и так непростительно много для ее собственного веса килограмм в сорок пять.

- Тоня, - не зная, зачем начал трясти ее тельце, - Тоня, Тоня, Тоня, Антонина, мать твою! А ну открой глаза, говори, что делать!

Это было таким естественным ждать ее указаний, подчиняться. Владислав Белов, до чего же ты дожил.

Неважно, это неважные мысли! Оживить ее сейчас, вот что имело значение, а потом собственноручно сломать ей шею, чтобы больше не смела меня так волновать!

Не двигается, даже больше не скручивается в судороги, просто лежит плетью поперек моих колен, а бежевый ворс лестницы под нами окрашивается кроваво красным.

Надкусил запястье, попытался влить кровь в нее.

Не дышит!

Не глотает.

Подскочил на месте, понесся наверх в ванную с ней на руках, судорожно начал зачем-то смывать с нее кровь. Где-то шевельнулась мысль, что после душа, кровь больше не течет. Закончилась? Но нет же, точно вижу, что дышит.

Вот еще один судорожный вдох, открывает глаза, белки которых наполнились алым, полопались все капилляры.

Страшное зрелище, даже для меня.

- Вл….

Не может выговорить, нагибаюсь почти что вплотную к ее уху, силясь разобрать хоть что-то из того что она пытается сказать. А она тянется ко мне, только дыши девочка, только дыши!

Но почему-то она не тянется ко мне губами, что бы что - то сказать, а пихает мне под нос руку с каким - то нелепым браслетом.

Ты чокнулась девочка, зачем мне это? Но я точно знаю, что ведьма далеко не глупа. Внимательно вглядываюсь в безделушку. Медальон в форме пентаграммы прикреплен ко внутренней стороне кожаного ободка. А тем временем моя девочка опять начинает задыхаться. Да, что же такое. Раскрываю медальон. Скомканный лист бумаги, исписанный убористым почерком.

Белов, если я сейчас дохну на твоих глазах и тебе все же не все равно. Мне нужна энергия. Любая! Убей кого - то при мне, изнасилуй. Любого, даже меня! И делай это быстрее, мне нужны эти вихревые потоки. Если я уже истекаю кровью, до конца не больше 15 минут!

Скомкал. Отбросил. Подняла и перечитал еще один раз вдумываясь.

Белов, если я сейчас дохну на твоих глазах и тебе все же не все равно. Мне нужна энергия. Любая! Убей кого - то при мне, изнасилуй. Любого, даже меня! И делай это быстрее, мне нужны эти вихревые потоки. Если я уже истекаю кровью, до конца не больше 15 минут!

Тупо посмотрел на часы на приборной панеле, половина двенадцатого ночи. Как будто это что - то могло значить. Потому что я уверен в том, что кровью она истекает уже так нескончаемо долго. Перевел взгляд на ее лицо, не кровит но и почти не дышит. Губы слегка приоткрыты, виден ряд белых ровных зубов, маленькая трещинка в углу рта, запекшаяся кровью. Была, не была. Но почему бы не воспользоваться столь неподходящим моментом и не поцеловать ее, пока это еще не хладный труп. Как в замедленной съемке наклоняюсь к ее губам.

Блядь!

Распахнула глаза и странно сильно вцепилась в мою руку.

- Нет, - качает головой, - мало Влад! Мало!

Не понимаю чего она хочет, не понимаю своим недалеким мозгом, что такое вихревые потоки, возникает идея позвонить Бедняковой, ведь ее телефон был в списке контактов. Но нет, слишком мало времени.

- Что? - не думал, что говорю это вслух, но она слышит.

- Больше, Влад!

Что за лающая кличка от сокращения моего имени. И почему возникает ощущение, что она оголяет ее душу, ее отношение ко мне.

Так, сосредоточься идиот, что было написано на том клочке. Больше эмоций! у***ь, изнасиловать! Больше, Влад!

Сжимаю ее глотку, пытаясь воскресить в голове всю ненависть к ней, к жизни, к ее глупым поступкам, к ее жалкому существу, костлявому телу, бледной коже, к этим таким похожим на Евиным волосам!

- Ненавижу тебя! - выплюнул ей в губы, но кого я обманывал. Я представлял как душу не ее. Мне представлялся образ Гурулевой, корчащейся в оргазме в унисон со мной. Да, до моего мозга с вампирской скоростью дошло то, что я мог изнасиловать этого ребенка, лежащего сейчас подо мной. Но я не хотел, не хотел не ее, я не хотел пачкать ее собой.

Вдох, понимаю противоречие того, как сильно я душу ее и пропорционально этому глубже вдыхает она.

Отпускаю. Вот она ниточка, ненависть к Гурулевой, брату, Бедняковым, брату Тони, ненависть к себе. Заглядываю в зеленые глаза своей девочки и клянусь ей всем этим, что ненависть в моих глазах адресована не ей.

Моя нескончаемая, безграничная в своей силе жгучая ядовитая ненависть.

Понимает, холодными пальцами отводит мою руку от своего лица и приподнимается на локтях, тем самым еще теснее прижимаясь ко мне почти лежащему на ней.

Такая маленькая, такая прозрачно хрупкая. И черт, только сейчас понял, какая я мразь, когда даже в такой ситуации у меня стоял на нее.

- Спасибо, - пробует улыбнуться, - отстраняется и шатаясь идет в уборную, - полчаса и я буду в состоянии пойти подышать свежим воздухом, - приваливается к косяку двери и разворачивается ко мне, забавно упираясь согнутой коленкой в стену.

Забавно, Белов?

Да, ты шутишь!

Это же живой секс.

Почему-то открывая глаза я представлял себе ведьму ребенком, коим она и была изначально. Я не был готов к тому, чтобы увидеть взрослую женщину.

- Мы идем гулять, Влад. Заслужил! - и смеется, смеется как истеричка.

Но это не важно, важно то, что я только что увидел воочию, какой боли стоило этому ребенку, воскресить мою никчемную жизнь. И как законченный эгоист я решил за себя, что впредь только мою!